Илья Штемлер - Универмаг

- Вот что, дядя, вода здесь не наша, — произнес парень.

- Как? — не понял Барамзин.

- Не наша вода проникла в помещение. То, что бульдозер разворотил, к затоплению отношения не имеет. Совпадение...

- Вот и выясните! — жестко оборвал Барамзин.

- А где схема? — с подковыркой проговорил парень. — Мы уже лазили-лазили, бока ободрали.

- Я же показывал, — вставил завскладом Рябинин.

- Ваша схема пятилетней давности. С тех пор этаж надстроили. Где новая схема?

Барамзин наливался злостью, но еще сдерживал себя. Он видел тощую шею парня, словно ввинченную в ворот свитера...

- Кирилл Макарыч, — вкрадчиво пояснил Рябинин, — вода прибывает из-под стены в последней секции. И теплая.

- Я и говорю: не наша вода, — повторил парень.

- Что значит ваша — не ваша! — воскликнул Барамзин. — Вы зачем тогда приехали? Немедленно приступайте к делу.

- Фу-ты ну-ты... Командир нашелся! — задиристо ответил парень.

Рябинин откинул влажные волосы с потного лба.

- Ты как разговариваешь? С самим Кирилл Макарычем?!

- А мне плевать. Схему гоните. А то уедем.

Барамзин внимательней вгляделся в лицо парня. Он и вправду пьян. Не всерьез, но явно принял...

- Послушайте, молодой человек. Здесь товарный склад. Под угрозой порчи огромные ценности. — Барамзин решил не начинать с парнем спора, проку будет мало. Главное сейчас — остановить поступление воды. — Понимаю, отсутствие схемы затрудняет вашу работу, и я сделаю соответствующие выводы. Но сейчас надо ликвидировать аварию. И откачать воду.

- Качалки все равно нет, испорчена качалка. Компрессор вызывать надо. Мне было сказано приехать на объект и закрутить-прикрутить... А до ваших тряпок мне дела нет. Их все равно в магазине не купишь. А если и покупать, то считайте, сколько мне месяцев на ваши меха горбатиться надо. — Парень обвел стоящих перед ним усталых пожилых людей хитрыми глазами: мы, мол, понимаем, что к чему... — К тому же, повторяю, вода не наша. Полное право распрощаться имею.

- Не наша, не наша! — вскипел Мануйлов. — А чья, турецкая?

- Может, и турецкая, дед... Наша вода на улице, до водомера. После водомера другое ведомство. Что бульдозер своротил, мы латанули. И все! Стенку разбирать не наша забота. — Он ухмыльнулся, показав крепкие зубы. — Закурить бы дали. А то кашель схватишь с вашими ваннами.

Рябинин достал портсигар и услужливо раскрыл его навстречу парню. Грязными пальцами тот вытянул две папиросины: одну заложил за ухо, другую бросил в рот.

- За труды наши. Награда. — Он подмигнул Рябинину, выжидая, пока тот найдет зажигалку.

Барамзин протянул руку, вырвал изо рта парня папиросу и швырнул в воду.

- Курить на складе запрещено, — внятно проговорил Барамзин. — Это во-первых. Во-вторых, вы сейчас же приметесь за обнаружение причины аварии. И ликвидируете ее.

Парень молча смотрел на Барамзина. Ярость тихо мерцала в мелких запавших глазках. Обида исказила мятое личико.

- Вы это зачем, а? Я ради вас на брюхе ползал, а вы папиросу, значит, в воду! Стоите тут сытые, чистенькие...

Барамзин в бессильном гневе сжимал кулаки. Дорога каждая минута, а он топчется перед этим сопляком. Он, человек, отвечающий за огромное хозяйство, жизнь проживший! Конечно, он не оставит этого: завтра же свяжется с руководством аварийной службы. Но сейчас, в эту минуту... Что толку от него, высокого начальства, если такого же результата могли добиться и Рябинин, и дежурный охраны. Нет, подняли его, Барамзина, привезли в надежде на авторитет, влияние. А он стоит перед патлатым, вертлявым, чумазым стервецом, стоит, скрывая растерянность от своих подчиненных...

Парень достал из-за уха вторую папиросу и похлопал себя по карманам, разыскивая спички...

В следующую секунду — Барамзин даже не успел разобраться толком, что произошло, — парень ойкнул и, точно доска, плашмя опрокинулся на пол в воду. Вертко крутанул башкой в сторону грузчика с вислыми, как у моржа, усами.

- Ты что?! Таракан! — Парень подтянул ноги, пытаясь подняться.

Усатый шагнул к парню, наклонился и с оттягом, смачно, всей раскрытой пятерней отвесил затрещину. Голова парня дернулась, кожа на скуле лопнула, показалась кровь. К усатому подскочили несколько человек, вцепились ему в плечи, стараясь оттащить в сторону.

- Убью гада! Тварь! Руки-ноги переломаю, падла! — Усатый пытался вырваться. — Не перекроешь дыру — в собственном дерьме вымажу, гад! Любой суд меня оправдает!..

Водитель включил передачу, и автомобиль, неуклюже переваливаясь, выполз на чистую дорогу, фыркнул и понес себя к городу. Барамзин провел перчаткой по запотевшему стеклу. Четко проступили очертания сиреневых рассветных домов. Шесть утра. Мануйлов дремал, привалившись к окну. Расстегнутый тулуп распался по сиденью сивыми завитками меха. Барамзин вздохнул. Он не мог спать сидя. А раньше мог. Даже на ходу, в строю. И сны видел под аккомпанемент шагов многочасового перехода...

Он вспомнил молодого офицера-пожарника. Тот прикатил на спецмашине, проанализировал обстановку. Вдвоем с водителем подключили насос и откачали из склада воду. Потом подъехала аварийная машина с хватким, деловым мастером.

Барамзин уже не чувствовал злости — утихла. А мысли сонно омывали то один эпизод минувшей ночи, то другой. И все они замыкались на том малом с тонкой шеей в растянутом вороте грязного свитера.

- Ну его к бесу, Макарыч, — проворчал Мануйлов. — Забудь!

- Думал, ты сны цветные видишь, — проговорил Барамзин.

- Брось, брось, Макарыч, — повторил Мануйлов. — Тот усач, что ему по морде жахнул, тоже не кончал благородных курсов. И вроде бы одногодки по виду. Только один совестливый, а другой — мразь. Генетически, понимаешь. От рождения... А ты сидишь мучаешься.

- И мучаюсь, Вася, мучаюсь! — искренне воскликнул Барамзин. — Точно мордой меня об стенку. И мы были молодыми, Вася, я же помню, мы были молодыми...

- И среди нас такие же попадались, — перебил Мануйлов.

Барамзин отвернул расстроенное лицо.

- Понимаешь, авария, катастрофа... А тут приезжает пьяный, наглый... Как вспомню о нем, так все в другом свете представляется. Как великая беда. Не-по-пра- ви-мая.

- Поправимая, Макарыч, поправимая. Меры нужны. И серьезные. Чтобы мразь безнаказанности не чувствовала! — горячо воскликнул Мануйлов. — Выкидывать к чертям собачьим с работы! И не принимать, не унижаться перед дрянью. Пусть потыркается.

- Рук везде не хватает. Подберут, — обронил Барамзин.

Водитель вежливо полуобернулся к ним, не сводя глаз с дороги.

- Я вот интересуюсь, с вашего позволения. Чем вам тот парень не угодил?

- То есть как? — даже растерялся Барамзин.

- А так. Инструкцию не он придумал. Наоборот! Все бы делали то, что обязаны, рай бы наступил... А ему по шее за это.Так он пьян был, каналья! — вскричал Мануйлов.