Илья Штемлер - Таксопарк

Точно действуя рулем, он пытался удержать автомобиль на шоссе. Вцепившись в его бампер, «Жигуленок» стягивал таксомотор в овраг. Но скорость уже практически погасла, к тому же «Волга» была тяжелее и двигалась прямо благодаря усилиям таксиста… Остановились на самом краю шоссе.

Сергачев давно обратил внимание на то, как бывает тихо вокруг после аварии — глохнешь, что ли, от нервного напряжения.

Все произошло в какие-то секунды. Ошарашенный ветеринар присвистнул сквозь зубы. Только теперь Сергачев ощутил на своем плече судорожно сжатую ладонь пассажирки.

— Не надо, тетя. Я не сбегу. — Он отвел ее руку.

— Извините. Я испугалась, — пролепетала женщина.

А навстречу уже спешил владелец «Жигулей».

— Ты что же, паразит, не мог уступить, да? Не мог, да? — Его лицо дергалось, точно пытаясь покинуть рамку, состоящую из переплетений усов, бакенбардов и маленькой острой бородки.

Сергачев молча прошелся вдоль своей машины к багажнику и вокруг, поочередно постукивая носком о колеса, словно это была обычная остановка, — профессиональная выдержка, но со стороны производила впечатление: уверенность в своей правоте. Наконец он приблизился к радиатору. Достаточно было беглого взгляда, чтобы оценить степень повреждения обоих автомобилей. У «Жигулей» было вспорото заднее правое крыло и разбит багажник. У «Волги» помято переднее левое крыло и деформирован бампер…

Владелец «Жигулей», брызгая слюной, продолжал выкрикивать гневные слова. Сергачев подергал бампер и остался доволен: кажется, держится, снимать не надо.

— Между прочим, киса, — не повышая голоса, обратился он к взволнованному усачу, — молите бога, что вам попался такой чуткий человек, как я. Иначе сшиблись бы вы лбами с самосвалом и на ваши похороны никто бы не пришел, ибо нечего было бы хоронить.

— Он еще острит! — крикнул молодой человек перепуганной девице, наконец отважившейся покинуть машину.

— Хулиган! — Девушка откинула волосы с лица. — Не могли затормозить, да? — Веснушки усыпали ее милое лицо.

Сергачев галантно поклонился и произнес, с улыбкой глядя на девушку:

— Конечно, я мог затормозить. Но тогда наши прекрасные трупы нашли бы на дне оврага. А лично мне жизнь дорога, у меня еще не было медового месяца.

Девушка отвернулась к своему спутнику, вытащила платок и принялась вытирать его лицо.

— Несутся как ненормальные, — ветеринар уже пришел в себя и громко обращался к пассажирке, — вот и доигрались.

Та молчала, с состраданием глядя на молодых людей.

А на шоссе останавливались автомобили, и любопытные спешили поглазеть на аварию. При этом каждый высказывал свое мнение относительно степени материального ущерба. В основном это касалось «Жигулей», такси как-то в счет не принималось.

Осмотрев повреждение, Сергачев прикинул для себя сумму затрат по ремонту плюс «накладные» расходы — у него была своя калькуляция.

— Ну что, всадники, — обратился он к молодым людям, — на месте будете платить или через суд?

— Это почему же мне платить? — нахально возмутился парень.

— Да! Почему это нам платить? — поддержала девушка.

— Мало того, что вы плохо водите автомобиль, вы еще не знаете самого справедливого закона, придуманного человечеством, — правил уличного движения, — жестко проговорил Сергачев, рассматривая заросли на лице молодого человека. — Ясно. Почем же нынче на рынке водительские права?

— Вы много себе позволяете! — взвизгнула девица.

Но Сергачев едва удостоил ее взглядом, сейчас ему было не до заигрывания с хорошенькими девицами, сейчас он защищал себя, и всерьез. К тому же испуг и нахальство неприятно исказили черты лица девушки, а поплывшая тушь окончательно испортила ее портрет…

— Хочу, чтобы обвиняемому были ясны все стороны дела. Первое — вы грубо нарушили пункт сорок пятый и пункт сорок девятый, раздел В Правил движения по дорогам СССР. Второе — создали аварийную ситуацию. Третье — нанесли материальный ущерб государственному транспортному средству… О моральном ущербе я уж молчу…

— Это вы нарушили! — Парень решил перейти в наступление. — Видите, такая обстановка, нет чтобы перепустить.

— Да! Вы, вы, вы! Вы нарушили! — загомонила девица.

— Закройтесь, любимая, — воскликнул Сергачев. — Мужчины говорят.

— И еще хам к тому же, — вспыхнула девушка.

— Не оспариваю. — Сергачев взял под руку молодого человека и повел в сторону виновато стоящего оранжевого автомобиля. — Ваши контрдоводы лишены юридической основы. Эмоции. Я еще раз вам объясняю, юноша: только мой природный гуманизм спас вас и вашу очаровательную спутницу от катастрофы. Я пожертвовал своей машиной, чтобы удержать вас на этом свете. Правда, я это сделал инстинктивно, как, скажем, Удерживают внезапно поскользнувшегося человека. Но вам, видимо, этого не понять… Картина ясна даже не сотруднику ГАИ. Я тоже был когда-то бедным студентом. — Сергачев со значением дотронулся до прохладного оранжевого металла. — Так что, учитывая ваше стесненное положение, я не возьму с вас лишних денег.

— Сколько? — буркнул молодой человек.

— Пятьдесят рэ. Учитывая мои особые накладные расходы, связанные с экстренностью ремонта, — просто ответил Сергачев.

— Пятнадцать, — произнес парень.

— Будем ждать милицию, — ответил Сергачев.

— Будем ждать, — кивнул парень.

И Сергачев отошел — независимый и гордый. Его натура не могла допустить, чтобы, будучи явно не виноватым, доплачивать из своего кармана за легкомыслие какого-то пижона. Правда, вызов сотрудника ГАИ для него был не из лучших вариантов, даже при абсолютной невиновности. Отберут удостоверение. Будут разбираться недели три, а ездить по талону весьма неудобно — мало ли что может случиться на линии. Сегодня не виноват, а завтра виноват. Дорога! А отсутствие удостоверения всегда затрудняет оправдание…

Молодой человек потоптался у своей автомашины, пошептался о чем-то с девушкой и вернулся к Сергачеву.

— Хорошо. Четвертную. И по рукам… Мне тоже это обойдется в копейку…

— По нынешнему курсу на станции техобслуживания вам это будет стоить сотен пять минимально, — участливо проговорил Сергачев. — Машина застрахована?

— Нет.

— Не экономьте на страховке, юноша. Это всегда приводит к позднему раскаянию, коль скоро вы уже сели за руль.

— Значит, двадцать пять? — нетерпеливо проговорил молодой человек, жалобно глядя на Сергачева.

— Пятьдесят рублей. И ни копейки меньше… Кстати, через суд вы заплатите раза в три дороже, там не учитывают моих накладных расходов, а придерживаются твердых государственных расценок… К тому же у вас отберут права. И, судя по всему, вы их не скоро заполучите обратно.