Илья Штемлер - Гроссмейстерский балл

— Потрепанные тетрадки? Я сейчас принесу.

Новер ушел к себе. Филипп складывал стремянку, когда раздался звонок. Он поспешил к двери. На пороге стояли Левка и Нина…

— Я решил, что вы уже не придете. Заходите!

Левка пропустил Нину вперед. Вежливо и корректно. Филипп понял, что Левка не в духе, иначе первым бы влетел в коридор, галдя какую-нибудь чепуху. Они прошли в комнату…

— Досточтимому сюзерену!

Левка раскрыл рюкзак и выложил на стол несколько книг и пачку чертежей.

— Садитесь!

Филипп пододвинул Нине «кресло Новера». Нина устроилась в нем с ногами.

— Где мой субботний отдых, я тебя спрашиваю? — проговорил Левка. — Где?!

— На бороде!

Это самое умное, что мог ответить Филипп. У него было непонятное состояние. Лицо беспричинно тянулось в улыбку. Он заставлял себя не смотреть в сторону кресла.

— Идиот! — заключил Левка. — Ну, вот что. Еще не все потеряно. Сейчас пол-одиннадцатого. Через тридцать минут швейцар захлопнет двери «Севера». Одевайся, успеем! Я захватил тетрадку с расчетами. Завтра посмотришь…

Левка вытащил из груды разбросанных по столу книг тетрадку и протянул Филиппу. Филипп перелистал тетрадку и бросил ее на стол. Он справился со своим странным волнением.

— Хотите, я сейчас сварю кофе? А потом мы вместе сядем и начнем рассчитывать. Здесь действительно большая работа.

В дверь постучался, точнее поскребся, Феликс Орестович. И, не дождавшись разрешения, вошел в комнату, держа в руках добротно переплетенные альбомы. Старик был так торжествен, что не заметил посторонних. Он видел только Филиппа.

— Вот. Пожалуйста. Примите! — произнес Новер, радостно вздохнув.

— Что это?

— Ваши конспекты. Я их отдавал переплетчику.

— Чудак… Какой же вы, честное слово, чудак!

Раздался тихий смех. Это смеялась Нина, глядя на забавного старика в дамском халате и ботинках.

Феликс Орестович повернулся и увидел Нину. В лице его появилось что-то просящее и вместе с тем вызывающее.

— Здравствуйте, — кивнула Нина.

Старик не ответил и вышел, прижимая, к себе переплетенные конспекты.

— Что это с ним? Действительно чудак.

Филипп и сам не знал, что с Новером.

А Левка нервничал.

— Хватит! С меня достаточно! С пляжа смотались, принесли тебе расчеты. В институте перед экзаменами хаживали в ресторан. И ничего! Перед зачетами безбожно списывали друг у друга. А теперь? Или ты стал схимником?! Какой пинок судьбы!

Похоже, Левка возмущался всерьез. Надо его успокоить. Что-то ответить.

— Понимаешь… В институте многое абстрактно. Ну, как бы вне событий. А когда я своими руками пощупал этот ПОА, когда я увидел конкретный предмет, от которого зависит жизнь неизвестных мне людей… Понимаешь, их жизнь в какой-то степени зависит от меня.

— Ну, ну! Посмотрим, чем завершится это подвижничество, — Левка скептически поморщился. — Пойдем, Нина, а то и вправду суббота захлебнется.

— Может, останемся? Попьем кофе?

Этого Левка не ожидал. Левка глянул на Нину.

— Что за кретинизм?! Я предлагаю готовые расчеты! — Терпенье у Левки кончилось. — Вы как хотите, а я пошел!

Нина молчала.

— Адью!

Левка рванул со стола рюкзак и вышел. Нужно было вернуть его. Филипп не двигался. В раскрытые двери из коридора и с лестничной площадки потянуло чем-то теплым и кисловатым. Запах давно обжитого дома. Филипп опомнился. Но Левкиных шагов уже не было слышно…

Он запер наружную дверь и прошел на кухню. На дне кофейника засох какой-то темный порошок. Кофейником не пользовались больше месяца. Филипп сполоснул его, наполнил водой и поставил на газ. «Хохма, если у Новера нет кофе».

Убавив огонь, Филипп постучался к соседу. Феликс Орестович сидел в углу огромного мягкого дивана, закутавшись в плюшевый халат. Филипп попросил кофе. Старик скосил глаза.

— Вам нужно кофе для… нее?

Филипп промолчал.

— В углу шкафчика. А молоко в кастрюльке эмалированной. Оно кипяченое… Взобралась в кресло с ногами…

Ах, вот как? Старик обиделся за свое поруганное кресло. Нет, чепуха, конечно. Впрочем, некогда. Потом, потом…

Нина сидела в прежней позе. Босоножки в красных уздечках стояли подле гнутых лапок кресла.

— Левка всегда такой горячий, — сказал Филипп.

— Ничего, он успокоится, — ответила Нина.

Филипп передвинул книги, хотя в этом не было нужды.

— С чего же мы начнем?

— С кофе. Во-первых, поставьте кофе. И покрепче.

— Уже.

— Чудесно… Расчет толщины защитного пояса ПОА — довольно трудоемкая штука. Нам главное — раскачаться…

— Знаете, я пока разберусь, что к чему. А потом будем вычислять. Вы не обижайтесь.

— Идет! Если вы такой. — Нина засмеялась. — Бросьте мне что-нибудь почитать. Не то я усну.

Он протянул ей «Советский экран». Журнал слегка дрожал в руке. Филипп придвинул стул, достал чистый лист бумаги и раскрыл чертежи. С чего начать? Надо рассчитывать по узлам. Например, если выяснить уровень радиации на поверхности свинцового козырька… Наверняка имеются таблицы. Что это за справочники? Период полураспада. Не то. Начальная активность — десять кюри. «Кю-ри, кю-ри…» Что это?! Часы у нее на руке. Как они громко стучат. «Кю-ри, кю-ри». Филипп сжал уши ладонями.

Тишина.

Значит, начальная активность… Нет. Слышно! Все равно слышно: «Кю-ри, кю-ри». Той рукой она держит журнал. Нет, она смотрит мне в спину! Почему она наблюдает за мной?

Филипп поднял голову и посмотрел в зеркало. Нет, она смотрит журнал. «Кю-ри, кю-ри…» Лучше бы она ушла с Левкой! Нет, это неправда.

— Посмотрю, что с кофе.

Филипп встал.

…В кухне Новер снимал с огня кофейник.

— Кофе готов. Она еще здесь?

— Почему вас это так беспокоит?! Это моя сослуживица.

— Вы посмотрите на себя. У вас лицо… Будто у вас приступ гипертонии.

Филипп потрогал щеки.

— Когда к вам приходила та девушка, Кира, миленькая такая… я был спокоен. Я знал, что эта песня не про вас, мой мальчик. А сейчас?! Она тоже не про вас, эта женщина, которая сидит в моем кресле. Она так и сидит с ногами?

— Вы что, Феликс Орестович? Вы меня ревнуете, что ли?

— У меня не было своих детей, Филипп. И вас я считал своим мальчиком. Эта женщина… — Новер смешался. — Ну идите, идите. Неудобно.

Филипп огляделся. Он искал тряпку, чтобы взять кофейник.

— Погодите. Вам нужно умыть лицо. Освежиться… Вот так. Теперь идите.

Феликс Орестович выключил на кухне свет.

Тряпка быстро нагревалась. Филипп поставил кофейник на первую попавшуюся книгу. Нина подняла голову и улыбнулась.

— Обожглись? Между прочим, вы смотрели фильм «Дети Памира»?

Филипп кивнул и с любопытством глянул на Нину. Она бросила журнал на колени.

— Как-то я позвонила по ноль пять. На меня зашикали: разве есть такой фильм? Представляете?!