Илья Штемлер - Уйти, чтобы остаться

Надо уходить. Ипполит протянул старушке руку и этим ее почему-то подкупил.

— А знаете… Кто-то по телефону позвонил — к вам, мол, придут хулиганы. Будьте начеку. Я и вызвала срочно сына. И соседей подняла по тревоге. Женщина звонила какая-то. Может, еще придут? — с надеждой проговорила старушка.

— Нет, не придут, — авторитетно сказал Ипполит.

Дверь захлопнулась.

— Тети Женина работа, — заключил Ипполит. — Нас здесь могли красиво отделать.

Вадим рассмеялся. В общем-то все сложилось неплохо. В универмаг можно прийти без разрешения. Он даже забыл, что существует какой-то Саша. Но Ипполит ему напомнил.

В скверике было пустынно. А к плечу свежеголубой пионерки уже приклеился красный кленовый лист…

Перед Домом ученых небольшая толпа мальчиков-безбилетников.

— Не танцы, не танцы, вам говорят. Научное совещание, — произнес Семенов, клубный сторож.

— Да… А потом будут танцы. Знаем. Два лабуха прошли. С дудками.

— Какие лопухи? — удивляется Семенов. — Это из консерватории. Лекция будет. О Чайковском.

Семенов знает, что делает. Он предвосхищает события. Через часок мальчуганы, при удобном случае, толпой навалятся на дверь — иди лови их по этажам.

— Дядь, возьми меня. За пазуху, — произносит высоченный парень с кривой шеей.

— А по шее? — поинтересовался Ипполит, раздвигая толпу плечом.

— Смотри, сам схлопочешь, — кто-то лениво проговорил из глубины толпы.

— Ученый, понял, — подхватил другой. — Академик, понял…

Ипполит остановился и повернулся к толпе, затем улыбнулся:

— Кандидат наук, мальчики!

Парни молчали. Им было лень отвечать. Они разглядывали Ипполита и Вадима и молчали. Некоторые что-то жевали не останавливаясь.

— Нет, но каковы рожи! Обрати внимание на эти рожи! — произнес Ипполит с каким-то радостным изумлением.

— Малыш ничего, — вдруг заключил парень с кривой шеей. Толпа обмякла. Ипполит усмехнулся и прошел, потянув за собой Вадима.

— Ну и рожи. Сколько воловьего интеллекта, — не успокаивался Ипполит. — Добрый вечер, Семенов…

У огромного, во всю стену, зеркала поправляли прическу три девушки. В углу, за маленьким столиком, играли в шахматы дружинники. Их время еще не пришло.

Ипполит и Вадим поднимались по лестнице. Рядом шагали, перегоняли, наплывали друг на друга десятки модных, искрящихся Горшениных и буклейно-пиджачных Родионовых.

«Понавесили кругом зеркала», — недовольно подумал Вадим, искоса разглядывая свое размноженное отражение и жалея, что пришлось сдать в гардероб великолепную Ипполитову шляпу. Он редко приходил сюда. А в этом году, кажется, не был ни разу. Затем он подумал об Ирине. Будет очень неудобно, если встретит ее здесь. Не надо было отказываться. Все равно явился сюда. Мелькнула мысль о том, что лучше бы он пришел сюда с Ириной. Среди смеющихся зеркал с Ириной бывает легче, чем с Иппом. В этой обстановке они ближе. Вадим стал с некоторых пор это чувствовать. С кем угодно. С Эдуардом, с Ясей, даже сегодня с Киреевым было как-то свободней, чем сейчас с Иппом. Хотя в обсерватории он никакой тяжести не замечал. Даже наоборот… Он оглядел отражение Горшенина. Рядом с ним Вадим выглядел студиозом из общежития. Вдобавок лишенным стипендии. Конечно, Ипполит мог себе многое позволить, после того как ВАК утвердил диссертацию и его назначили старшим научным. «Деньги — то шестое чувство, без которого притупляются остальные пять», — говорил Эдуард… Эдя, как всегда, прав. Он обладает практическим умом, но, увы, до сих пор мирился со своим положением. Хотя его голова неплохо оценивалась на любом предприятии, где нужны дельные радиоинженеры. Вадим подумал, что часто свои мысли он завершает словами Эдуарда. Почему не Ипполита? Почему, наконец, не своими? Возможно, у него с Эдуардом больше общего. Этот Эдя в каком-то аморфном состоянии. У него что-то и от Ипполита, и от Вадима. Любопытный конгломерат…

Они прошли зеркальную лестницу и очутились в фойе.

В буфете продавали пиво.

— И вы тут? — Вадим увидел, как из толпы, осаждающей буфет, выбрался Савицкий с двумя бутылками и розовым картонным стаканчиком.

— Не понимаю. Что, это вас удивляет? — обиделся Савицкий.

— С комприветом, Савицкий! — поднял кулак Ипполит. — Как вы улизнули из дому? Или вы уже перегладили все белье? Сколько вашей младшей, Савицкий? Шестнадцать?

Савицкий сунул одну бутылку в карман, прикрыл вторую стаканчиком и взял под руку Вадима. К Ипполиту он повернулся спиной.

— Послушайте, я хочу вас угостить пивом, — произнес он, отводя Вадима в сторону.

Ипполит направился в зал с каким-то типом в ярком свитере. Рядом с ними были две тоненькие девушки. Вадима разозлила эта нелепая задержка. Весь день он искал в лаборатории Савицкого, чтобы вернуть тетрадь, но его не было.

— Вы еще не просмотрели мою работу? — спросил Савицкий, пристраивая на подоконнике пустую бутылку.

«Сказать, что не успел? Он меня тут же отпустит. Иначе он весь вечер будет дискутировать. Ложь во спасенье?».. — Вадим видел бледно-розовый шрам Савицкого, голубые настороженные глаза.

— Да. Я внимательно просмотрел ваши записи, — Вадим вздохнул. — Очень интересно. Но как-то сжато. Не совсем ясные выводы…

— Я вам дал выдержки. Голую суть, так сказать…

— Но зачем вы скрываете? Непонятно.

— Это мое дело, — сухо отрезал Савицкий, но спохватился и спросил мягким доброжелательным тоном: — Скажите, Вадим Павлович, эта работа о гидроксиле ядра может вылиться в диссертацию, как мы это с вами понимаем? Не стыдно?

— Разве это первая ваша тема, достойная диссертации? — Вадим поддержал Савицкого.

— По-настоящему — первая. За последние два десятка лет.

— Вы слишком строги к себе, Валентин Николаевич… Но, мы непременно с вами еще поговорим. Только не сейчас. Извините, — Вадиму хотелось уйти в гудящий зал.

Рядом с окном остановились два возбужденных человека. Одного из них Вадим знал. Кажется, его фамилия Остапчук и он замдиректора клуба Дома ученых. Собеседник Остапчука, парень с комсомольским значком, держал пачку каких-то листочков.

— Я вам запрещаю это делать, — зло говорил заместитель директора. — Это черт знает что! Пригласить Волкова читать свои стишки!

— Так решил актив Дома.

— А мне наплевать! — взорвался заместитель директора. — Я не желаю иметь неприятности из-за вашего стихоплета. Им нужна популярность?! Пусть имеют ее в Доме актера. Там это кушают. А здесь солидная организация. Здесь система Академии наук, а не филиал Филармонии…

— Вы хотя бы одно стихотворение читали? — перебил парень.

— Читал! «Евгений Онегин». Мне достаточно.

— Я имею в виду стихи Волкова, — терпеливо настаивал парень.

— А я имею в виду Пушкина. И хватит вкручивать Остапчуку. Он еще не собирается покидать свою работу.