Владимир Ляленков - Сёстры Строгалевы (сборник)

Дошли до конца улицы, свернули за угол. Лена поёжилась, в спину подул ветер с Енисея. Борис снял пиджак и прикрыл плечи Лены, но она не захотела так. Борис настаивал. Началась неравная, но весёлая борьба. Лена смеялась, выскальзывала из-под пиджака и повторяла:

— Не буду! Не надену!

Борис слышал её дыхание. Ему удалась схватить её руки. Притянул к себе, одной рукой держал за обе тонкие руки, другой надевал пиджак. Лена была близко. Борис ощутил её дыхание на своей шее.

Пиджак сполз с плеч и упал под ноги. Ботинок наступил на него. Где-то скрипнула ставня на ржавых петлях. Только спавшие домики смотрели своими тёмными прямоугольничками окон и помалкивали. Борис робко, как будто боясь происходящего, поцеловал Лену. Она вырвалась и побежала.

Борис догнал Лену и к гостинице нёс её на руках. Она вдруг перестала смущаться, смеялась и качала ногами. Его руки спортсмена, руки рабочего третьего разряда, промахавшего топором три месяца по жадной до труда тайге, не работали отдыхали.

Лена левой рукой доставала шею Бориса, а правой махала по воздуху и, когда шли мимо деревьев, старалась сорвать листок с низко растущей ветки. Она ни о чём не думала. Бабушка и тётя Маша остались где-то за пределами её мыслей, гостиница растворилась в мягкой темноте ночи, а она, одна она плыла в этой мягкой темноте, улыбающейся сверху звёздами. Правый бок немного побаливал от руки Бориса, но Лена молчала.

Вот и гостиница.

Лена соскочила на землю и остановилась, не зная, что делать. Борис звал ещё погулять, но Лена испуганно 'Отказалась, а когда Борис взял её за руку, она отскочила, как белочка, и, ничего не сказав на прощанье, убежала в дом.

Проскочила мимо дяди Феди, который, исполняя её просьбу, сидел в проходной важно и торжественно, как старый судья. Когда Леночка мелькнула белой кофточкой, он только передёрнул лохматыми бровями, вынул цигарку изо рта и внимательно посмотрел на дверь: кто же войдёт сейчас?

Ждать пришлось недолго. В дверях появился кудрявый, с чёрной бородкой парень.

Борис медленно прошёл в свой номер. Дядя Федя проводил его недовольным взглядом и замер в прежнем положении.

Ребята уже спали. Борис, не раздеваясь, бухнулся в постель. Сначала зажмурил глаза, полежал так, затем открыл и стал смотреть вокруг. Неровным силуэтом на фоне окна вырисовывался стол с бутылками и стаканами. Из темноты появилось лицо Лены, и он услышал сказанное ему там: «Я до этого ни разу не целовалась». Вспомнив эту фразу, Борис сел. Мысли заскакали: «А что, если увезти её? Можно! На машину и… Зашумят? Завтра же зарегистрируюсь и объявлю ребятам!»

Перед рассветом он уснул. Уснул одетый, с жёлтым лицом, с взлохмаченными волосами.

В двенадцать часов дня Борис внезапно проснулся. Его теребил за плечи Игорь и говорил:

— Вставай, Борька, да вставай же!

— Чего?

— Машину подали, сейчас едем. Все уже в машине, скорей, скорей! Шофёр кричит, матерится и говорит, что если сейчас же не соберёмся, то уедем через неделю.

Борис наконец понял. Вскочил и побежал к двери.

— Рюкзак возьми мой! — крикнул он.

В проходной Лены не было.

— Она смену кончила и домой убежала, — спокойно ответила тётя Маша на вопрос Бориса.

— Как домой?

Тётю Машу позвали из второго номера, и она, махнув рукой, ушла.

С улицы кричали. Сигнал гудел. Борис разыскал дядю Федю, и тот не торопясь объяснил, где и в каком доме живёт Лена.

Борис выбежал на улицу.

Недовольные лица ребят, все смотрят на него. Ругань шофёра…

Мотор заработал, машина дрогнула. Ребята закричали. Борис сорвался с места, догнал машину, набирающую скорость, и, минуя руки ребят, одним рывком влетел в кузов. Вот первый квартал, второй, третий… Вот даже виден шестой дом от угла с поломанными воротами. Борис крепче уцепился за борт кузова и стал смотреть на рюкзак, лежавший у ног.

Когда проехали метров пятьсот, Игорь вдруг крикнул:

— Смотрите, Лена!

Она, видимо, бежала, но, увидев, остановилась и стояла, как будто готовясь бежать дальше, но не решаясь. На ней был большой платок, накинутый на плечи, обычное серое платьице трепал еетерок…

В машине разом заревели, замахали. Лена подняла руку и помахала медленно-медленно.

Машина набирала скорость. На просьбы остановить шофёр только ругнулся. Дома пробегали мимо скорей и скорей. Вот уже не видно черт лица Лены, вот она уже не машет рукой…

Ребята рассаживались поудобней. Борис стоял и смотрел.

Машина промчалась мимо последних домиков. С визгом отскочил с дороги напуганный поросёнок.

Борис видел в уходящей дали точку, которая всё уменьшалась. Дорога пошла под уклон, и улица, и крайние дома, и точка исчезли.

1954

Предание рассказывает, что лет сто назад, после ледохода, вниз по течению Енисея плыли купеческие барки с товарами. Не доплывая до Средней Тунгуски, с одной барки высадились на берег два мужика и молодая красивая девка. Одному мужику было лет пятьдесят, и звали его Ефимом. Второй был сын его, по имени Василий. А девка была невестой Василия. Высадившиеся к осени построили недалеко от воды, на возвышенности, просторную избу и начали жить. Фамилия поселенцев была Строгалевы. Какая причина занесла их сюда и откуда — про это ничего не известно. Отец и сын были рослыми, красивыми мужиками, носившими чёрные бороды. II невеста сына была просто красавица.

Поселившиеся в этом необитаемом месте охотились в тайге да ловили рыбу в Енисее. Свой товар они сбывали купцам, проезжавшим здесь по реке весной, когда можно подняться на барках вверх по Тунгуске, и зимой, едва реку сковывал лёд и открывался санный путь.

В ветреную погоду, когда на Енисее бушевали волны, Строгалевы ставили у окна, выходившего к реке, горящую лампу. Люди, захваченные непогодой, сворачивали на огонёк, и Строгалевы узнавали от них, что творится на белом свете, и заводили торговые знакомства.

Хозяева жили чисто. Водку не пили, табаку не курили и даже за столом с чужими людьми не ели. Для себя у них были свой стол и своя посуда.

Со временем старик Строгалев помер. У молодых родились две девочки — красавицы. И когда девочки выросли, в одну из ночей ночевавшие у Строгалевых купцы увезли дочек. Охотой ли пошли девки, силой ли их выкрали — неизвестно. Муж и жена страшно переживали и целыми днями молились богу, чтобы он вернул им дочерей. Наконец они решили, что это их наказал бог за то, что они жили не только той добычей, которую он посылал им в виде рыбы, белок и соболей, но ещё пользовались деньгами проезжих, дававших деньги за приют. Василий избу разобрал и перевёз её за тридцать километров в глубь тайги, подальше от соблазнов. Так было положено начало деревни, которая в настоящее время называется Строгалево.