Пётр Капица - Правила весны

Паровозники худеют. Заударничались.

«Тюрентий» освобожден от уроков. Он все время или в депо, или в общежитии. Совсем к нам перебрался.

ФЕВРАЛЬ, 11

Райком посылал нашу «легкую кавалерию» обследовать фабзавуч Металлического завода. Там ребята счастливей. Они с первого же года на заводе. А буза почти такая же. 20 % ударников, в то из них часть только на бумаге.

Педагоги, как и у нас — из старых школ. Зато мастера цитовцы. Все по секундомеру проворачивают. Утром есть физзарядка.

Надо с нашим НШУ поговорить.

ФЕВРАЛЬ, 12

Бахнина дрессирует кузнеца второгодника в агитпропы.

ФЕВРАЛЬ, 13

Литейщики взялись за организацию производственной бригады. Записалось восемь человек. Остальные отвиливают, смеются над ними. О таких надо ставить вопрос на бюро и месткоме. Форменное «болото». Недаром бригадники их зовут «морошкой».

Морошка — болотная ягода.

От смеха дрогнули стекла окон, взметнулась пыль со стен.

Смеялись до слез, до боли в животе.

Да «как не смеяться! В обед представители «сосунков» объявили, что они составили бригаду и вызывают мастерскую на социалистическое соревнование.

— Ну и паршивцы! Придумают же.

— Вас бы, ребятки, в цирк, рыжего не надо.

— Вы меня вызовите на пиво… Кто больше выпьет, бригада или я. — Подмигнул воспаленными глазами чернорабочий с прозвищем «Мурза».

Мы — бригада «сосунков» — стоим у крана, как под знаменем, с серьезными физиономиями, изредка переглядываясь друг с другом. У некоторых нерешительная улыбка уже скользит по лицу, пригибая углы рта. Но в это время по цеху пробегает табельщица.

— Кто не вешал марки? Вешайте,

Литейщики медленно сползают с насиженных мест, комкают бумагу от завтраков. Нам мимоходом бросают обидное:

— Идите-ка подучитесь еще. Рано шуметь начали…

Даже своя «Морошка», отвильнувшая от бригады, осмелилась и зубоскалит:

— Ну и комики! Натуральные комики.

У Хрупова — бригадира нашего — от обиды 9 главах жаркая влага, но он держится. Он будет стоек, будет высоко нести звание бригадира. Вот и сейчас точно кусок ноздреватого кокса застрял в его горле, но он говорит:

— Пусть смеются, а мы будем… Я теперь все… до последнего мускула отдам бригаде.

Наша восьмерка мрачно берется за приготовления. Мы раскладываем инструмент на специальные полочки, а чаще употребляемый окрашиваем в яркокрааный цвет.

Представители «Морошки» не унимаются, их цель — истребить нас тихим хихиканьем, подковыркой. Для этого подсылают чернорабочих. Те будто случайно останавливаются, расширяют «в испуге» глаза и подчеркнуто серьезным тоном:

— В чижика играете? Разве и на работе можно? Шабаш не прооалуйте, а то поздно домой будет.

— Ай-я-яй! Что ж это у вас инструмент в крови или вареньем выпачкали?

Приносят из старого лома исковерканные бронзовые статуэтки, битые колокольчики, ломанные кресты, подсвечники…

— Вот вам еще… Только, чтоб мастер не увидел. В угол поставит.

Мы так же тверды и молчаливы, как эта горка бронзового лома. Размериваем землю, разбиваем на квадраты, раскладываем подмодельные доски.

Завтра утром мы начинаем.

Хрупов во всеоружии — блокнот, карандаш, секундомер.

— С музыкой что-ли часы? — протягивает руку чернорабочий «Мурза».

— Не мешай. У тебя от пива в голове музыка.

«Мурза» не отстает.

— Вы бы с кукушкой часы завели, те антиресней.

Хрупов не слушает.

— Подшипник будем формовать четверкой… Становись!

Без возражений, как бойцы, становимся у подмодельных досок.

— Первая четверка… Начи-най!

Проворный Тюляляй быстро укладывает модель, накрывает опокой… Засеял землю, затрамбовал и подвинул по салазкам доску к Киванову… Потребовалось на это две минуты.

Дальше в блокноте стояло:

Киванов — приглаживание и формовка верхней опоки — 4 м. 10 сек.

Гром — выемка модели — 2 м. 30 сек.

Тропкин — прорезал литники, накрыл опоку и замазал за 3 мин.

Всего 11 м. 40 сек.

Приблизительно на каждого выходит по три минуты. Хрупов запись ведет дальше:

— после первых двенадцати минут — каждые три минуты дают подшипник.

— каждый час 14 подшипников (9 минут перерыва).

Для равного распределения времени Тропкину прибавляется приглаживание формы, а Грому в случае чего небольшая починка.

Подготовка к работе по-новому отняла уйму времени. Вторая четверка к обеденному гудку успела отформовать только пару сложных клапанов.

Производственники хлопают Хрупова по плечу:

— Слабо состязуетесь!

— Эх, вы, фордовцы! Бить вас некому!

Мы не унываем. Толпимся у раковины, брызгаемся и сегодня уже смеемся. У нас уверенность, что к вечеру мы перевыполним норму одиночек.

К шабашу девять шеренг квадратных опок заняли весь угол мастерской и как голодные птенцы разинули прожорливые глотки литников.

— Поди, десять потов согнали, чтобы нагнать?

— Эй гляди, сосулька с носу капнет! Заработался, не чуешь! кричат соседи. Теперь мы имеем право огрызаться:

— Не гордитесь тем, что у вас песок сыплется, от него пыль в мастерской.

На следующий день опочные ряды строятся быстрей. Контрольная четверка, набив руку, формует подшипник в восемь минут. По две минуты на каждого. В 46 минут (14 мин. перерыв) 20 подшипников. Четверка, работающая на сложных клапанах, выставляет по пятку в час.

В цехе тревога.

— Вот шпана, собьют расценки!

— Нужно сказать, ведь сдуру…

Подозвали Хрупова.

— Вы что, ребятки, делаете?

— А мы вызвали…

— Вызвали, вызвали… А кто принимал вызов? Потом сами захнычете.

— Так вы же смеялись, продолжайте, смейтесь, нам не обидно.

— А мы вот чем посмеемся.

Глухов поднес к носу Хрупова громадный, похожий на чайник, кулак:

— Скажи своей шатии, чтоб знали.

— Только за этим и звали?

Хрупов сжал зубы, быстро повернулся и запылил в свой угол. На Глухова обрушились:

— Для чего к парню пристал? С ним нужно по-хорошему… с подходцем нужно…

— Я с подходом и говорю: — коли срежут расценки, всем рожу растворожу.

Ворчит Глухов, набивая ногами опоку:

— Я им старой обиды не забуду.

Мы усердней двигаем опоки по самодельному конвейеру и подгоняем друг друга.

— Жми, ребята. Подшипники для паровозов нужны.

Неуклюжий немец, мастер Хеиц, долго следит за нашей работой… Сплевывает длинную слюну и, закурив сигарету, отчеканивает немецким акцентом:

— Хорош! Я вам буду присылать новые подмодельные доски.

Хлопает Хрупова по плечу.

— Зер гут!

Мы сияем и нагоняем темпы.

Мастер вызывает к себе нашего бригадира. Хрупов занят проверкой работы нового заказа. Иду я.