Глеб Пакулов - Глубинка

Женька радостно поглядывал то на Сергея, то на Гошку. Харлампий внимательно вслушивался в Гошкин стукоток, шевелил губами, будто разбирался в морзянке.

— Телеграмму приняли дословно! — Гошка поднял наушники. Из них явственно доносился отрывистый писк.

— Ну, а погода?

— Все та же: дождь, туман.

— По-нят-но. — Харлампий выпятил челюсть. — Отключайся, дело сделано.

— Сделано, — согласился Гошка, сматывая наушники. — Я честно отработал свои полевые, теперь не грех и ухо придавить.

Женька похлопал Гошку по плечу.

— В девять часов ложатся дети. Ты принюхайся, — он щелкнул себя по горлу, — выпивоном пахнет.

Харлампий строго взглянул на студента, переспросил:

— Каким таким выпивоном?

— Натуральным, — ответил Женька, глядя на начальника невинными глазами. — Случай есть, да и телеграмму заодно обмыть надо.

— Брагой?

— Ну во-о-от еще, — обиделся студент.

Недоверчиво хмыкнув, Харлампий прошел на свое место за стол. Женька притянул Гошкину голову к своей, задышал в ухо:

— Сегодня пятнадцатое июня, так?

— Умница, — Гошка прикрыл глаза. — Дальше излагай.

— Раз не врут календари, — совсем тихо зашептал студент, — то пятнадцатого родился… — он сделал паузу и вдруг рявкнул: — Я!

Гошка отпрянул, покрутил пальцем в ухе, потом сграбастал Женьку в охапку.

— У-уродина ты моя рыжая, раскрасивая! — звонко чмокнул в щеку. — Поздравляю! — оттолкнул от себя. — Тадысь напиток, водкой прозываемый, у тя в заначке, верю, быть должон!

От толчка Женька попятился, сел на противоположную нару:

— Еще на базе прихватил.

— Так не томи-и! — прижав кулаки к горлу, прорыдал Гошка. — К поварихе изыди по закус!

Сергей с Женькой хохотали. Гошка убедительно изображал человека, которому невтерпеж хочется выпить. Харлампий, не отрываясь от бумаг, крутил головой, улыбался. Потом он вышел из-за стола, сел на свою персональную раскладушку. Студент выскочил из палатки, а Гошка, нащупав в изголовье спального мешка чемоданчик студента, поставил его на стол.

— Интере-есно, — Сергей заложил пальцем нужную страницу книги, с которой не расставался. — Неужто со спиртным? Или разыгрывает? Немножко бы принять, оно хорошо, зуб подлечить.

Сергей отложил книгу, стал натягивать резиновые сапоги. Гошка поднял чемоданчик, скособочился, изображая, до чего он тяжел.

— Ну, ду-ух! — удивлялся Сергей. — Столько времени берег, и ни гугу. Характерец.

Выпятив губы, они изумленно покивали друг другу.

— Братва! — раздвинув плечами полог, в палатку влетел Женька. — Разогревайте пюре! — Он пихнул кастрюлю на печку. Вынимая из-за пазухи банки, похвастал: — Придут дамы, слышите, господа? Вот нож, Гога, открывай. Я хоть переоденусь.

Гошка подбросил на ладони банку, причмокнул:

— Помидорчики-то, ба-а! Болгарские… Из Тамариных небось закромов.

— Отломилось и мне, — подмигнул, натягивая свитер, Женька.

Гошка погрозил ему пальцем и начал вспарывать консервы.

Сергей подошел к студенту, торжественно протянул многостержневую шариковую ручку.

— Вот, чтоб хватило на весь диплом, сохрани. Уши давай.

— Спа-си-бо! — вытягиваясь на носках за руками Сергея, захныкал Женька. — Вижу Москву, вижу-у!

— Так его, спиртоноса рыжего, — подзудил Гошка. — Только пюре не прозевай.

— Момент, — Сергей отпустил Женьку, стал ложкой мешать в кастрюле. — А вы, Харлампий Адамович, почему раздеваетесь? Надо посидеть, выпить, поговорить. По случаю именин не грех, зачем обижать юношу.

— Нездоровится что-то мне, — отказался начальник. — Слабость окаянная, видно, простыл.

— Или нервное, тоже бывает. — Сергей взял со стола банку с маслом, зачерпнул ложкой. — Вот и надо водчонки хватить, а сверху чайку горячего. Все как рукой.

— Ты комбижиром заправь, — наблюдая за ложкой, посоветовал Харлампий. — На складе нет больше сливочного.

Гошка услышал, насторожился. Харлампий в сиреневых трусах сидел на раскладушке. Его сухонькие ноги в голенищах сапог напоминали песты в ступках.

— Это почему же комбижиром? — Гошка вытянул шею. — В чем дело? Съедим сливочное, тогда хочешь не хочешь…

— Ну, не все ли вам равно, — Харлампий отвел глаза. — Комбижир — то же масло, его у нас много, а это поберечь бы для лечебных целей. У меня желудок плохой.

Сергей ткнул ложку обратно в банку, отошел к печке. Харлампий полез в мешок. Глядя на него, Гошка удрученно молчал. В последнее время он все пристальнее присматривался к начальнику, но, как признавался самому себе, начальник оставался для него задачей из головоломных.

— Адамыч, — наклонился над ним студент. — Девушки придут, поддержи компанию.

— Нет, Женя, поздравляю, но пас. — Харлампий до самого горла застегнул молнию спального мешка. — Надо прогреться.

Студент обиженно надулся, отошел. Гошка подтолкнул его локтем.

— Чего пристаешь к человеку? Начальству напиваться с подчиненными устав не велит. — Он облизал нож. — Порядка, салага, не знаешь. Начальник выпьет, но с глазу на глаз с собою, в спальном мешке.

Харлампий чертыхнулся и повернулся спиной. Женька щелкнул замочками, распахнул чемоданчик. По плотному ряду бутылок порхнули веселые блики.

— Ну и ну-у! — Сергей подбоченился. — Гога, глянь сюда.

Спрятав руки за спину, Гошка подошел к столу, с минуту разглядывая наклейки, потом тяжко вздохнул.

— Жалко терять друзей, но рабов еще жальче. Вот, дарую тебе свободу, студент, и пусть сгорят твои цепи! — Он высыпал на столешницу горсть свечечек. — Зажжем все. Ура!

— Ура, только сожжем не все сразу, — зажадничал Женька. — Будем по одной.

— Будет так, как положено! — Гошка принялся зажигать свечечки и расставлять кружком в центре стола. Студент с грустью наблюдал за его руками.

— Признайся, — он благодарно обнял Гошку. — Признайся, что ты нарочно накатал их ровно двадцать?

— Не придумывай меня добрым, вьюноша. — Гошка оттолкнул его плечом. — Сошлось совершенно случайно.

Вошли Тамара и Вера. Стройная, с широко расставленными, чуть раскосыми глазами Тамара приветственно вскинула руку.

— Приветики! Женечка, поздравляю. — Она подошла к студенту, вытянула губы и чмокнула в пухлую щеку. — Расти умненьким, слушайся старших. Верочка, поздравь.

Повариха в новенькой телогрейке и цветастом — алые розы по черному фону — платке, протянула ладошку лодочкой.

— Приятной дальнейшей жизни, — как одно слово выговорила она, пожимая Женькину руку.

— Спасибо, девчата, — студент поясно поклонился. — Прошу к нашему столошу, — будьте как дома.

Сергей радушно раскинул руки:

— Девочки, раздевайтесь!

Гошка прыснул. Сергей сконфузился, дал Гошке подзатыльник и стал помогать Вере снять телогрейку.

Тамара скинула голубую на меху куртку, осталась в свитере.