Вилис Лацис - Земля и море

— Оставь, Дейни, — перебил его Алексис. — Мы сами пожелали идти. Взрослый человек сам отвечает за свои поступки. Ты хочешь, чтобы мы еще что-нибудь передали Байбе?

— Что ей сказать? Она сама знает. Я хотел, чтобы Лудис учился. Он способный мальчик. Теперь, наверно, из этого ничего не выйдет. Не родной он мне, но, кроме него, у меня ведь никого не было. Что Байба сможет, пусть делает для него.

— Если потребуется, я помогу, насколько сумею, — сказал Алексис.

— Я тоже, — откликнулся Лаурис.

— Спасибо, друзья. Теперь у меня душа спокойна.

Мужчины догадались, что Дейнис хочет еще что-то сказать, о чем не так-то легко говорить. В таких случаях вопросы излишни. Они терпеливо ждали, пока он заговорит сам. Вокруг них хлопьями падал снег.

— Как-то неладно получается, что ухожу без христианского напутствия, — нерешительно заговорил, наконец, Дейнис. — Особенно хорошим я не был. Любил часто прихвастнуть и тогда нес такие небылицы, каких со мной никогда не случалось. Это было нехорошо с моей стороны…

— Но от твоих небылиц не произошло ничего дурного, — сказал Лаурис. — У тебя просто богатая фантазия, и люди любили слушать твои рассказы. Нет, Дейнис, ты никогда не плутовал и не обманывал для собственной выгоды.

— Вы думаете, что ничего плохого в моих рассказах не было?

— Да нет же, Дейнис, ты только шутил и веселил народ, — успокаивал его Алексис.

— Может, оно и так, — задумчиво произнес Дейнис. — Но вот в Эзериешах с этими французскими коликами… шутка могла получиться неважная. Ведь лошадь чуть было не погибла.

— Но ведь все кончилось по-хорошему, и я знаю, что никто на тебя не рассердился, — утешал Алексис Дейниса.

— Твоими бы устами да мед пить, Алексис. Ну, а если кто обо мне плохо думает или я кого-то обидел, то я… прошу простить меня и забыть все, что было.

Он немного помолчал, а потом сказал со вздохом:

— Единственное, что я умел, — это делать неплохие лодки, и этим мне и надо было довольствоваться. А вот зачем я бахвалился, разыгрывал из себя какого-то непревзойденного героя, этого я и сам не понимаю.

— Дейни, старина, допустим, что ты всю жизнь врал и хвастал, — сказал Алексис, — но сегодня ты совершил настоящий героический поступок, спасая Лудиса. Это искупает все твои выдуманные истории.

Дейнис некоторое время молчал, затем спросил:

— Кто-нибудь из вас помнит молитву «Отче наш» с начала до конца? Я не совсем твердо помню ее. Сколько времени не молился.

Лаурис медленно стал произносить слова молитвы, и Дейнис повторял их вслед за ним.

Луна спряталась за горизонт, и море окуталось непроницаемым мраком. Завывание вьюги, снежные вихри и всплеск волн, точно кольцо невидимого противника, осаждали плавающий ледяной остров и жаждали лишь одного: уничтожить его.

Посреди ночи Лудис внезапно проснулся. Его испугали темнота и ужасающий шум. Мальчик долго не мог сообразить, где он находится и что случилось перед тем, как он заснул. Рядом с ним, скорчившись, безмолвно сидел Дейнис.

— Папа, ты спишь? — спросил Лудис.

Отец не отвечал. Лудис осторожно потряс его за плечо, но Дейнис не просыпался. Мальчику очень захотелось услышать человеческий голос. Возле стояли две темные фигуры, Алексис с Лаурисом, в темноте они казались великанами. Но и они тоже молчали.

Лудис еще раз коснулся плеча Дейниса, легонько толкнул его.

— Папа, почему ты не отвечаешь? Проснись же…

Мужчины отвернулись, точно мальчик мог в темноте увидеть их лица и прочесть в глазах правду.

— Почему отец молчит и не просыпается?.. — спросил Лудис.

Лаурис подошел и положил на голову мальчику руку.

— Успокойся, паренек. Твой отец больше не проснется.

К утру вьюга стихла. Берег исчез. Льдина, подгоняемая восточным ветром, плыла в открытом море, унося трех живых и одного мертвого.

Оторвавшаяся льдина еще ночью дала трещины, и от нее отделилось несколько кусков. Ледяной остров, на котором находились охотники, — шириной метров тридцать и примерно такой же длины — был монолитным, гладким и крепким. Если ветер не усилится, он еще долго мог выдержать мерное покачивание волн.

— Алекси… — заговорил Лаурис. — Мы замерзаем. Нам надо что-то делать.

— Что?

— Дейнису носки больше не нужны. Я полагаю, что ты можешь спокойно надеть их. Да и одежда…

— По правде говоря, это разумно, — согласился Алексис. — Старина Дейнис не обидится на это.

Им ничего другого не оставалось, как снять с Дейниса кое-что из теплой одежды. Лудис растерянно смотрел на действия мужчин. Он чувствовал себя так плохо, что некогда было думать о несчастье и предаваться печали, да это и не помогло бы отцу.

Наконец все оставшиеся в живых были опять одеты как полагается, и стужа не страшила их.

— Плохо, что нет топлива… — вздохнул Алексис. — Хорошо бы посидеть у костра.

— Можно бы вскипятить чай, — мечтал Лаурис, затем вдруг вспомнив что-то, повернулся к Лудису: — Ты хочешь есть?

— Хочу. Только я еще вчера съел весь хлеб.

Порывшись в кармане ватника, Лаурис вытащил узелок. В нем были два ломтя ржаного хлеба и толстый кусок жареного мяса. Разделив все пополам, он одну половину протянул мальчику:

— Бери, Луди, закуси.

— А ты сам?

— Мне неохота… Я… дома сытно поел.

При упоминании о еде Алексис тоже вытащил свой узелок и откусил кусок хлеба. Лаурис долго смотрел на свой ломоть и, отломив кусочек, принялся его жевать, затем завязал остальное в узелок и спрятал в карман. Заметив это, Алексис тоже прервал еду.

— Это правильно, Алекси… — кивнул Лаурис на мальчика. — Уж мы-то как-нибудь обойдемся.

Алексис утвердительно склонил голову.

— Теперь мы должны заботиться о нем.

Отойдя немного в сторону, они тихо разговаривали.

Лаурис:Мы еще кое-как выдержим несколько дней. Если не станет подмораживать, нас разыщут.

Алексис:А можем и судно какое-нибудь встретить.

Лаурис:Да. Течение несет нас к судовому фарватеру. На худой конец ведь у нас еще есть тюлени. Можно и их есть.

Алексис:Конечно. Голод не тетка.

Лаурис:А жажду утолим снегом.

Алексис:Нам нужно сгрести снег в кучу посреди льдины, чтобы волны не насолили его.

Лаурис:Это ты хорошо придумал. Займемся, пока есть время.

Отломив от салазок две доски, они тщательно сгребли снег в кучу. Ночью льдина опять покрылась слоем снега.

Алексис:Знаешь что? Ведь мы можем построить из снега стену защиты от ветра.

Лаурис:Материала здесь хватит на целую лачугу.

И они усердно принялись за работу. Построили три стены высотой в четыре и толщиной в полтора фута. Получилось отличное укрытие. Туда они перетащили салазки с тюленями. Дейниса положили на лед с наружной стороны стенки, покрыв мешком. К вечеру в глазах Лудиса опять появился голодный блеск, и Алексис отдал ему половину своего хлеба, оставив вторую половину на следующий день. Поев, мальчик почувствовал себя совсем хорошо, а мужчины решили закурить, чтобы заглушить голод. У Лауриса кончились папиросы. Тогда они поочередно потягивали трубку Алексиса. От курения натощак закружилась голова. Чтобы прогнать тошноту, они сосали снег.