Сергей Снегов - В глухом углу

— Хлеб отойдет, а картошку давайте сюда. — Он возился у костра. — В золе она так выпечется, что не отличите от немороженой. Не надо только ее оттаивать перед тем, как печь.

Георгий подошел к Лене. Если бы не было Веры и она, не глядя, не следила за ним и Леной, разговор у них пошел бы по-иному. Георгий понизил голос, чтоб со стороны даже шутки его казались значительными. Лена с охотой подхватила его тон.

— Как вам понравилась наша передвижная лавочка, Леночка?

— Просто замечательно! — сказала она весело. — Я ужас как голодна! Не ожидала от вас такой отзывчивости.

— Я тоже. И даже не хотел ее. Дома уютнее, чем на урагане. Но ничего не мог поделать. Думал о вас, и неведомая сила толкала меня наружу. Я упирался, но она потащила меня за шиворот. Вы, как ученая в прошлом, не подскажете, как называются эти силы?

— Смотрите, я отвечу вашими же словами, Георгий.

— Слушаю. Какую еще там глупость я сморозил?

Она процитировала улыбаясь:

— От ненависти до любви один шаг, и вы как раз делаете этот шаг.

Он смеялся вместе с ней.

— А вы, оказывается, злопамятная! Насчет вас я ошибся — на любовь ваше поведение не похоже. Насчет же себя знаю — я в любовь не шагну, а прыгну. Я перенесусь в нее, как в иной мир.

— Не сломайте головы при этом прыжке.

— Даже рук не поцарапаю. Разве вы не знаете, что у влюбленных вырастают крылья? Раньше писали, не скрывая: «Он прилетел к ней на крыльях любви!»

Надя пригласила к газете с едой. Газету расстелили подальше от костра, чтоб все могли вокруг разместиться. Получилось тесно, девушки прижимались одна к другой, Игорь сел в сторонку, Вася примостился около него.

Георгий, поднимая печеную картофелину, провозгласил:

— За здоровье сегодняшней пурги, без нее обед бы не удался. Жалко, забыли бутылочку прихватить. В такую погоду спирт даже непьющим показан. В другой раз будем предусмотрительны.

— Другого раза не будет, — возразил Вася. — Сегодня последняя сильная метель. В метеобюро подсчитали, что среднее количество осадков перевыполнено, больше зиме неоткуда брать снега.

— Врут как метеорологи! — Георгию захотелось подразнить Васю. — А почему, собственно, ты здесь? Бригадиров приглашали на заседание.

Вася встревожился: какое заседание, почему? Георгий слыхал по радио, что в конторе совещание, но не разобрал, для чего его созывают.

— Раз за тобой не прислали, значит, твое присутствие необязательно. Я думал, ты побоялся идти в контору. Но если не слыхал, картина другая.

— Если понадобится, я ни в какую пургу не испугаюсь!

— Тогда торопись. Заседание назначено на четыре часа, время есть.

Вася кинулся к шубе. Встревоженные девушки заговорили разом. Лена упрекнула Георгия:

— Зачем вы так шутите? Мне все-таки кажется, вы плохой человек.

— Не плохой, а немного попорченный. Это не смертельно.

— Останься, Вася, — сказал Семен. — Они втроем еле дошли по ветру, а тебе будет дуть в лицо.

Лена снова обратилась к Георгию:

— Вы его завели, вы должны остановить. Он не дойдет один!

— Георгий неторопливо поднялся.

— Если не возражаешь, составим тебе почетный эскорт. Как, мои верные спутники, Вик и Леша?

Светлана закричала, что все заседания — вздор, ходить на них в такую пургу незачем. Леша заколебался, она схватила его за руку.

— Только попробуй уйти! Я побегу за тобой раздетая, так и знай! Вот еще — прогулки на урагане!

Вася молча одевался. Светлана подскочила и к нему, но ее уговоры не подействовали. Она возвратилась в Леше, загораживая его от Васи и Георгия. Георгий спросил Виталия, как он, не боится выйти? Виталий был испуган и растерян, на него со всех сторон смотрели, после удачно проделанного похода не хотелось признаваться в трусости, еще больше не хотелось вылезать на бурю.

— Оставайся, Виталий! — крикнула Светлана — Вот еще — ты в герои! Не слушай никого!

Георгий насмешливо подмигнул Виталию. Виталий обиделся.

— Не вижу, что тут такого? — сказал он, поднимаясь. — Один раз прошли, другой раз пройдем. Не геройство, а нормальная штука.

Удивление во взгляде Георгия порадовало его больше, чем та смесь уважения и осуждения, с какой провожали их девушки, когда они пошли к двери. Он постарался скрыть свою радость. Она была непродолжительна. Едва он ступил за порог, ее сменил страх.

Через два дня Виталий радовался открыто, шумно и несдержанно. Многотиражка «Ленинское племя» поместила отчет о буре. Виталию отвели двенадцать строк, больше, чем кому-либо другому. Это был набор чудесных фраз, великолепное сочетание слов: «Молодой строитель не испугался самой страшной в этом году пурги… Отважно поспешил на выручку товарищей… Два раза пробивался сквозь несущийся стеной ветер… Тридцать метров в секунду при двадцати двух градусах мороза — не предел для смелых душ… Все берите с него пример!» Тут же красовался и сам Виталий — веселая рожа, немыслимо широченный, покатый в плечах пиджак — парень, что надо!

Виталий кинулся добывать газету. Ее издавали не много — на стены и для подшивки. Одну выдали в редакции, как герою, другую пришлось потихоньку выдрать из библиотечной подшивки, третью — разорванную — он утянул со щита. Первую он отослал родителям, вторую приятелю — пусть знают в Москве, каких он добился успехов и как к нему относятся. Третью, разорванную, он хранил в бумажнике и, оставаясь один, с упоением перечитывал.

В это время ему принесли извещение, что на почту прибыли из Москвы две тысячи, выпрошенные для бегства из Рудного.

Чударыч, наконец, открыл свою библиотеку. В ней не было книгохранилищ. Книги стояли на стеллажах вдоль стен длинного читального зала, можно было подойти и взять любую. У двери на столике лежал журнал, куда при выходе читатель сам записывал, что унес. Переносные лесенки в три ступеньки помогали добираться к верхним полкам. Столики, изготовленные в местной столярке, были грубы, но удобны для работы — полочка внизу, лампа, два стула около Каждого столика.

— Возможности для культурного отдыха и занятий созданы, — сказал в торжественной речи Усольцев. — Вам остается лишь широко ими воспользоваться, товарищи!

Георгий осматривал стеллажи. На каждом висела надпись, показывающая, какие здесь собраны книги. Надписи были неожиданны, такие не практиковались ни в каком библиотечном каталоге: «Учебники для средней школы», «Кружок поэтов», «Популярная научная литература». «Научная фантастика», «Путешествия и приключения», «Исторические повести и романы», «Отечественная война — мемуары и исследования», «Веселые книги для отдыха», «Познакомься со строительством» — их было десятки, этих зазывающих ясных, похожих на призывы, надписей. Георгий увидел среди них над полками с угрюмыми старыми томами ярлычок «Классики философии» и поспешно прошел мимо.