Сергей Снегов - В глухом углу

— Тебе не нравится здесь? — удивилась она.

— Не очень. Скучное местечко.

— Ты что-то скрываешь? Мы условились говорить друг другу всегда правду. Ты здесь встречался с Верой?

— Да. Мы здесь поссорились.

— Что же тебе неприятно: что ты приходил сюда с ней или что вы здесь поссорились?

— Ни то, ни другое. Вера осталась в старой моей жизни, я не хочу к ней возвращаться даже воспоминанием. Пойдем.

— Мне кажется, ты очень любил Веру, — заметила она. — Не понимаю, зачем вам надо было ссориться? Она была бы тебе хорошей женой. Во всяком случае, лучшей, чем я.

— Жалко, я с тобой не посоветовался до ссоры с Верой…

— А ты посоветуйся сейчас. Плохого совета я не дам.

Он посмотрел на нее смеющимися глазами. Его обрадовала сухость в ее голосе.

— Похоже, что ты ревнуешь, Лена. Ревность — вечная тень любви. Если так пойдет дальше, мне не придется ждать тебя десять лет.

— Не радуйся. По теории Чударыча, ревность более древнее чувство, чем любовь. Можно ревновать, еще не любя. Когда оскорбляют чувство собственности, тоже появляется ревность.

— Значит, у тебя ко мне появилось чувство собственности? Неплохо! Если это и не тень любви, то уж наверно — шаг к любви. Против такого толкования Чударыч не возражает?

Лена зевнула и засмеялась.

— Я уже сказала тебе — от любви не зарекаюсь.

— Ты объявишь мне, когда она придет?

— Обязательно. Но боюсь, она никогда не придет, если ты будешь морозить меня на снегу и томить голодом. Мечтаю об огне и хлебе.

— Через десять минут будет огонь и хлеб!

Они грелись у костра и закусывали, потом, не торопясь, возвращались в поселок. Уже темнело, на берегу засветились огни бараков.

— Ровно сутки, как мы отсутствовали, — сказала Лена.

На улице они ускорили шаги. Лене не хотелось идти к себе, Георгий пригласил ее в свою комнату. Пораженный, он остановился на пороге, загораживая вход. В комнате было чисто, но разбросанно. Койки стояли без одеял, подушек не было, по полу разлилась вода, словно его мыли, но забыли вытереть. У стола сидел одетый Семен. Он обернул к Георгию посеревшее лицо.

— Обещай быть спокойным, — проговорил Семен. — Дай слово, что не сделаешь с Сашкой плохого! Надо разобраться, надо разобраться…

— Где он, мерзавец? — крикнул Георгий. — Что он наделал?

Саша у следователя. С ним Виталий. Помни, ты обещал мне…

Георгий опустился на стул. Лицо его побагровело, губы дергались. Лена схватила Семена за руку.

— А Леша? Где Леша?

— Леша погиб, — ответил Семен, опуская голову. — Утром скончался.

Он коротко рассказал о событиях этой ночи. Он не выгораживал Сашу, но упомянул, что Леша сам налил себе спирта. Георгий был бледен, то вскакивал, то снова садился. Семен следил за ним с беспокойством. Лена спросила, где Светлана? Светлана была у себя, с ней находилась Надя, Вера ушла к Вале, Лена хотела пойти к Светлане, Семен задержал ее.

— Оставайся, пока не придет Сашка! — шепнул он. — Как бы не случилось нового несчастья.

Лена присела рядам с Георгием, и, не стесняясь Семена, обняла его.

— Что у тебя в мыслях?..

Он через силу улыбнулся.

— Есть люди, которым добро нужно не внушать, а вбивать…

— Успокойся! Лешу уже не спасешь, а себя погубишь. Прошу тебя — сдержись!

— Сдерживаться с преступником — поощрять на новые преступления. Саша знал, что я не потерплю подлостей, я предупреждал — все, узелок завязан! Сам захотел расправы.

— Тогда начинай расправу с себя. И меня не щади — я тоже виновата.

Он гневно оттолкнул ее руку.

— Мне не до шуток!

— Все-таки выслушай. Ты знал, что Саша задумал пьянку и не пресек ее. Ты всю ночь пропадал, а был бы здесь, несчастья не произошло бы. Я отвлекла тебя, значит, и на мне часть вины…

— Чего ты требуешь? — спросил Георгий после некоторого молчания. — Чтобы я поблагодарил Сашку за примерное поведение?

— Выслушай его спокойно. Прежде всего выслушай! — Хорошо, я выслушаю. Теперь иди к Светлане. Мне надо потолковать с Сашей без свидетелей.

— Саша идет! — сказал Семен, распахивая дверь. Саша стоял на пороге, не решаясь войти. Семен взял его под руку и ввел в комнату. Саша забился в угол, глядел оттуда затравленно и дико. Георгий сделал к нему шаг и остановился.

— Ты обещал… — напомнила Лена. Она не хотела уходить, пока разговор братьев не окончится.

— Жорка, я не виноват, — сказал Саша. — Клянусь, не виноват!

— Рассказывай, что было! — приказал Георгий охрипшим голосом.

Саша помнил только, что Леше стало плохо после порции неразбавленного спирта. Виталий помогал Леше, а он не мог, он сам был еле жив.

— Спирт дал ему своей рукой?

— Нет, он взял сам.

— Не лги!

— Не лгу! Он попросил, я поднес — так было, но Витька запретил, и я тот стакан выпил. Леша опять просил, я не налил, чтоб Витька не сердился, а он ухитрился мимо Витьки… Потом ничего не помню…

— О чем допрашивал следователь?

— Шьет обдуманное убийство, — ответил Саша, отворачивая лицо. — Взял подписку о невыезде… Спрашивал, зачем накупил столько спирта, что на десятерых бы хватило. Допытывался, были ли ссоры с Лешей, не ухаживали ли за одной девушкой, не играли ли в карты. На всю катушку захватывает…

Георгий прибивал Сашу взглядом, как гвоздем.

— Хорошо, подождем окончания следствия. Заменять прокурора не собираюсь. Но знай: веселым кутежам со смертными исходами прощения быть не может.

— Слово даю — никогда больше!..

— Слово твое — воздух! Помнишь наш московский уговор?

— Помню… Новая жизнь на новой дорожке.

— Жизнь новая, дорожка старая — дальше это не пойдет! Слушай меня внимательно. Ты парень взрослый, никто тебе не запретит пить, если жажда. Но дело надо доводить до конца: выпил, проглоти стакан! Для верности мы сделаем так: ты будешь пить, когда охота, а я заставлю тебя изжевать каждый выпитый стакан.

Саша угрюмо смотрел в пол. Георгий повысил голос:

— Оглох, что ли?

Саша сказал, не поднимая головы:

— Принимаю… Выпивок не будет…

Георгий повернулся к Лене.

— Ты защищала его от наказания, ибо он не знал, что делает. Теперь он все знает: и вину поступков и наказание за них.

— Проводи меня, — попросила Лена. В коридоре она сказала: — Не забывай, что ему нелегко. Не сорвись, если он что скажет не так.

— Не сорвусь, — хмуро пообещал Георгий.

Лена тихо вошла к себе. Светлана лежала на кровати, уткнув лицо в подушку. Надя сидела около нее заплаканная. Она встала навстречу Лене. Светлана услышала ее движение и подняла голову.

— Лена! — закричала она, вскакивая на кровати. — Леночка, он умер! Я лежала здесь, а он умирал!

Светлана схватила Лену за руки и говорила все торопливей, захлебываясь словами и слезами:

— Я лежала тут, я могла ему помочь, а не помогла! Я обиделась за грубость, а он нагрубил, потому что ему было плохо, он же никогда не грубил, никогда! А я обиделась, я обиделась, Леночка, я не помогла ему!