Сергей Снегов - Ветер с океана

— Хотя бы с того, что ты меня обнимешь и поцелуешь. Капитан не заставил дважды себя просить.

Затянувшееся безветрие тревожило не только Колуна с Шарутиным. Все опытные рыбаки понимали, что в природе нарушена естественная гармония тишины и шума, покоя и толчеи. В «адской кухне погоды» между Гренландией и северной Норвегией произошла катастрофа, и выразилась она в том, что мертвое спокойствие сковало на долгие дни океан. Он должен был преодолеть одну катастрофу другой — ураганом. Сколько бы антициклон не задерживался, его сметает циклон, так учил морской опыт. И что буря, призванная взорвать затянувшийся штиль, будет немалой, предугадывали все.

С каждым новым днем синоптики на плавбазах все опасливей изучали карты погоды, по два раза в сутки принимаемые по радио автоматическими аппаратами. С каждым новые днем все беспокойней звучали их ежедневные сообщения на радиосоветах: «Сегодня в океане ожидается полное спокойствие». И каждое утро, и каждый вечер капитаны с сомнением вглядывались в горизонт — не появится ли где на его темной синеве зловещих быстро летящих туч. Но барометр показывал максимальное давление, небо было чисто.

И когда в Гренландском море, где-то к западу от Шпицбергена, возникло колечко падающего давления, синоптики и руководители флотилий восприняли его, если не с удовлетворением, то с пониманием. Совершилось то, чего с тревогой ожидали — природа порождала бурю.

Пока это была маленькая воронка в атмосфере, набор крутящихся изобар с невысокими перепадами давлений. Циклон вращался вокруг собственной оси, он еще никуда не двигался, ничему не грозил. Но давление в его центре продолжало падать, перепады становились крутыми, сперва десятки, за ними сотни кубических километров воздуха обрушивались в исполинский воздушный провал, образовавшийся около Шпицбергена. И, как чудовищный зверь, очнувшийся от спячки, циклон начал медленно подвигаться, он еще не мчался, только пошатывался, только присматривался — куда же броситься?

Крупные метеостанции Европы и Америки отметили зарождение бури, на синоптических картах появилось грозное закольцевание изобар. Давление в центре циклона падало, колец с каждым сообщением становилось больше. Как гигантская вытяжная труба, циклон жадно всасывал воздух, и, на смену исчезающей атмосфере, сюда устремлялись воздушные потоки из областей высокого давления. На периферии циклона забушевали вихри, воздухопад расширялся, захватывал все новые площади в океане — ураган набирал силу.

И внезапно вся эта бездна осатаневшего воздуха пришла в движение — циклон ринулся на юг.

В день, когда направление бури на юг стало явным, Березов собрал на плавбазе совещание флагманов рыбацких флотилий. На совещание подплыл и Луконин. Синоптик расстелил на столе две карты погоды — последнюю сводку и прогноз Вашингтона на завтра. Около Березова лежали телеграммы из Москвы от Института Прогнозов.

Синоптик доложил, что, по прогнозу американских метеоинститутов, циклон, все убыстряя бег, пройдет западнее острова Ян-Майен и через Датский пролив, между Гренландией и Исландией, прорвется в Западную Атлантику, к американскому материку. В связи с этим все суда, находящиеся на трассе циклона, получают штормовые предупреждения и рекомендации, куда уйти, чтобы избежать встречи с бурей. Рыбацкому промыслу юго-восточнее Ян-Майена, по-видимому, ничего не грозит.

Вывод синоптиков подтверждала и московская радиограмма. Институт Прогнозов тоже считал, что циклон будет прижиматься к берегам Гренландии. Институт советовал суда, забравшиеся к пятнадцатому меридиану, увести к востоку за десятый, а еще лучше — за пятый меридиан.

— Какая скорость ветра в обводе циклона? — спросил Березов. — И какие перепады?

— В районе Гренландии сейчас свыше тридцати метров в секунду, но ветер продолжает расти. Дождь, мокрый снег. В центре — девятьсот семьдесят миллибар. У нас пока 1050.

— Там уже двенадцать баллов, а буря лишь разворачивается! — Березов покачал головой. — Давно не слыхал о таких перепадах! Как будем с промыслом?

Флагманы полагали, что оснований для паники нет, промысел надо продолжать. В «Океанрыбе», где следили за метеообстановкой в Северной Атлантике, поводов для беспокойства тоже не видели: управляющий трестом поздравлял с досрочным завершением плана месяца, надеялся на крупное перевыполнение.

— Итак, промысел продолжаем, — разюмировал Березов общее мнение. — А промысловиков предупредим, чтобы запасались топливом, строже следили за трюмами и палубой.

Флагманы разошлись по судам, Луконина Березов задержал. Луконин вторую неделю возился с СРТ «Хариусом»: неловко отвернувший встречный траулер продырявил «Хариусу» борт, причинил повреждения в машинном отделении. Пробоину в борту Луконин заделал надежно, но с двигателем было хуже: самостоятельный ход траулер восстановил, но прежней скорости не добирал. И когда Березов стал расспрашивать, как дела на пострадавшем траулере, Луконин лишь молча развел руками.

— Ты понимаешь, чего я боюсь, Василий Васильевич?

— Да, — ответил Луконин.

— Нет, я не о буре. Прогнозы, сам слышал, благоприятные, так что не о буре речь. Но представь себе просто сильный шторм, обычную здесь осеннюю чертопляску баллов на девять-десять. На плаву «Хариус» в промысловые дни держится прилично, а против сильного ветра не выгребет.

— Не выгребет, — согласился Луконин.

— Значит, надо снять его с промысла. И отвести куда-нибудь отремонтироваться, раз сами хорошего ремонта обеспечить здесь не можем…

Луконин вопросительно поднял брови.

— Торсхавн?

— Куда же еще? И сделать это должен ты. Одного такого инвалида посылать опасно. Но и тебя надолго с промысла отпускать не могу.

— Одна нога — к Фарерам, другая — обратно к Ян-Майену, — сказал Луконин, улыбаясь.

— Точно. Когда сможешь выйти?

— Когда надо?

— Сейчас.

— Могу. Дай распоряжение «Хариусу».

Еще сутки прошли, заполненные промысловой работой. Циклон продолжал нестись на юго-запад. И Москва, и Вашингтон прогнозировали точно — ураган обрушился на гранитные берега Гренландии, он ломал ледяные горы, перебулгачивал пустынные фиорды. Метеостанция на Ян-Майене доносила, что острову тоже достается, но центр бури промчался западнее. С промысла снялась в порт «Печора»: последние дни шла обильная рыба, и морозильные камеры свежей сельди, и емкости бочкового товара были заполнены доверху. С уходом «холодной» базы на промысле не оставалось рефрижераторного судна: Березов приказал всем траулерам рыбу засаливать.

На другой день Березов, стоя на мостике, ждал послеобеденной сводки — предсказанного поворота циклона на юго-запад, к берегам Америки.