Юрий Платонычев - А дальше только океан

— Итак, — он заговорщицки кивнул на светлый крученый канат, разложенный по бетону и словно ждавший, когда за него возьмутся матросские руки, — начнем традиционно с перетягивания!

Многие отпускают шуточки насчет каната, уверяют, что по «умственности» он на втором месте после шахмат. На втором или на двадцатом — неважно. Важно, что все моряки его почитают.

На площадку с обеих сторон вышло по десятку крепких, широкогрудых парней в просторных робах. Они не спеша располагались в затылок, подзадоривая друг друга.

Наумов, первый номер павловской команды, стоял лицом к лицу с первым номером соперников, таким же рослым матросом. В их переглядах без труда читалось этакое взаимное снисхождение, — мол, можно было выставить противника и посильнее. Мичман Молоканов занял место в конце ряда, дважды обернул себя канатом, будто всерьез задумал стать опорным столбом команды. Такую же операцию проделал и замыкающий команды соперников.

Терехов выложил перед собой на судейском столике какой-то сверток, обтянутый шпагатом, и круглую коробку, повязанную крест-накрест алой лентой.

Судить вызвался Ветров. Игнатенко, замполит Карелина, не возражал, и Терехов утвердил «назначение».

— Канат на руки! — Голос Ветрова прозвучал подчеркнуто строго и спокойно.

Зато истошные крики болельщиков буквально заглушили судейскую трель.

Канат дрожит, разрываемый в обе стороны. Прочность его велика, он только трясется, а красная метка, обозначающая середину, лишь ненамного подается то туда, то сюда. Так проходит минута, другая, потом еще мгновение — и метка медленно, по сантиметру, начинает двигаться в сторону команды гостей. Но Ветров еще надеется на силу Наумова, на воздействие призывных кличей Молоканова. И верно — канат остановился, целую минуту метка не двигалась, а потом неуклонно стала смещаться к хозяевам. Еще усилие, еще рывок и — победа!

— Фу-у!.. — Карелин отдувается, словно сам тянул за трос. — Объегорил, Виктор Федорович!

— Не горюй, Михаил Сергеевич, — успокаивает его Павлов, — у вас есть шанс отыграться!

Вторую попытку как-то уж слишком легко выиграли гости — зрители не успели толком поболеть, а красная метка пересекла границу.

Ветров дал канатчикам передышку — от них буквально валил пар. Еще больше нуждались в передышке болельщики, накричавшиеся вдосталь.

— Канат на руки! — в третий раз скомандовал Ветров.

Сначала было долгое равновесие, даже болельщики замерли. Но вот метка вдруг как-то дернулась, отошла от середины и окончательно двинулась к карелинцам.

Ветров, кисло улыбнувшись, вынужден был дать свисток: борьба окончена.

— Сильны!.. — воскликнул неожиданно Карелин. — Надо же, три раза сопротивлялись! Бывало, и двух хватало.

— Ничего, Михаил Сергеевич, — Павлов попытался скрыть досаду от неудачи. — Помни, нас еще ждет гирька!

— Валентин Петрович, — Игнатенко старается зацепить Ветрова: — Скажи, мила душа, чем вы кормили своих матросов? Овсянку им давали? Нет? Тогда и выходить не надо было!

Терехов наградил победителей тортом, а павловскую команду свертком, в котором оказалась буханка ржаного хлеба, что вызвало взрыв веселья и у победителей, и у побежденных.

Компенсацию принесли вести о встрече шахматистов: Малышев на первой доске поставил сопернику мат в пятнадцать ходов, выиграны еще четыре партии, а три закончились вничью.

Теперь все ждали, когда начнут поднимать тяжести.

И в этой, железной, игре особые надежды возлагались на Николая Наумова: если он «побалуется» сегодня, как на тренировках, команде соперников несдобровать. Недаром Ветров заставлял его тренироваться с гирей дважды в день, а вечерами не забывал справиться о результатах тренировок.

Деревянный помост был собран там же, где состязались «канатчики», чтобы болельщикам не менять места.

По показателям двух первых силачей впереди оказались карелинцы. Теперь от них на помосте играет мускулами лидер команды старшина Орлов, светловолосый, ясноглазый атлет, который, говорят, шутя гвозди загибает, из толстой проволоки галстуки вяжет, а гирю кидает сколько захочет. Вот он широко расставил ноги, взялся за двухпудовую тяжесть, резко взметнул гирю кверху, тут же бросил между ног, сопроводив бросок шумным «кхы». Потом опять вверх, опять вниз, опять «кхы» — железная забава началась…

Судили Винокуров и мичман от Карелина, громко отсчитывавший подъемы.

— Десять… пятнадцать… двадцать… — повторяли за ним зрители.

Орлов уже побил свой прошлогодний рекорд, побил рекорд флотской спартакиады, его силы должны быть на исходе, а он все еще сохранял непринужденную улыбку и бросал, бросал…

— Ну? — Игнатенко толкал плечом Ветрова. — По-моему, после Орлова выходить не стоит!

— Вижу, твой парень шустрый, но, Гриша, потерпи малость, — отбивался Ветров. — Игра продолжается.

Орлов кончил кидать гирю, шумно дышал, обводя зрителей веселыми глазами. Восторги болельщиков не давали ему сойти с помоста, да он и не спешил сходить, нежился в лучах славы — воздевал кверху руки, выставлял вперед то одну, то другую ногу… Но вот рукоплескания пошли на убыль, и Винокуров объявил:

— Матрос Наумов!

У гири стал высокий ладный парень, который застенчиво улыбался и слегка краснел. Перед соперником он выглядел явно скромнее, поклонники Орлова отпустили в его адрес несколько снисходительных шуток. Но уже в первом подбросе Николай удивительно легко справился с металлом. Пошел неумолимый счет, шутки затихали, а Наумов все не поднимал глаз и, казалось, сам считал взмахи. Пройдены местные рекорды, близок орловский рубеж, а признаков усталости не было, не было даже «кхы». Когда болельщики хором отметили, что показатель соперника превзойден, Наумов поднял свои томные, с лукавинкой, глаза, отыскал Орлова и мигнул ему. А счет продолжался и продолжался…

— Ну, Гриша, — теперь уже Ветров толкнул Игнатенко, — может, хватит?

— Кончайте! — всерьез запросил Игнатенко. — Как машина работает.

То ли Наумов услышал эти слова, то ли пощадил самолюбие противника, но он сразу перестал бросать гирю и аккуратно установил ее на досках. Долгие аплодисменты были наградой за настойчивость, а Терехов добавил к ним переходящий приз — бронзовую фигурку штангиста да еще коробку конфет «Мишка косолапый».

Потом соревновались в разборке и сборке автомата, в одевании защитной одежды. И тут страсти накалялись не меньше, чем раньше. Когда подсчитали общие баллы, оказалось, что все же гости вышли вперед. Совсем ненамного, всего на десять очков, но первенство было за ними.

— Отмечаю равенство, — объявил Терехов, — и все же… И все же победила команда капитана второго ранга Карелина. На стручок, на ноготок, но все же победила. Надеюсь, в День флота увидим реванш.