Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том второй

Японцы засели в доме Николая — они стреляли редко, видимо, стараясь экономить патроны. Раненый Рудой полз через улицу. Он то поднимался на руках, то падал, зарываясь лицом в траву.

Рассвет был сырой и мглистый, тяжелые облака застыли над землей, огненный отблеск восхода пылал и дымился на них.

Издали еще Варичев заметил Крепняка. Подбегая, он увидел маузер в его руке и густое пятно крови на прсдплечьи — Крепняк был ранен.

— Дайте мне маузер, — сказал Илья и протянул руку.

Старый бригадир покачал головой:

— Нет…

Но Асмолов сказал радостно:

— Ружья несут!..

Нехотя, словно жалея об этом, Крепняк передал Илье револьвер.

Поселок уже проснулся, однако улица оставалась пустынной — все сразу поняли, что произошло.

Девушка, та самая, что была сиделкой у Серафимы, пробежала от лома к дому с винтовкой наперевес. Она остановилась у калитки, на совершенно открытом месте, и, прицелившись, выстрелила в человека, мелькнувшего за окном, в доме Николая. Несколько выстрелов раздалось в ответ. Девушка выше подняла голову.

— Спрячься! — крикнул ей Асмолов.

Она оглянулась и медленно вошла во двор.

Лишь сейчас Варичев пришел в себя. Он был изумлен сначала и даже не поверил вахтенному, но теперь все понял. Он понял, что виноват во всем происшедшем, что должен будет отвечать. Эти последние сутки решали его судьбу. Вчера было еще не поздно, он мог бы все рассказать рыбакам и ему поверили бы наверное, но сейчас кровью залиты его следы. С ужасом Илья думал о себе, о непоправимой своей ошибке, о том, что если хотя бы один японец будет взят в плен, — откроется сам Варичев. Кто будет спрашивать, чего он хотел, «вождь рыбачьего племени»! Кто поймет и поверит, что хотел он дать пример жизни и победы над суровой северной стихией.

И ему до боли стало жаль себя, но одновременно он подумал, что эта схватка — продолжение испытания и что не все еще потеряно, далеко не все! Ведь японских бандитов можно всех перебить, не взять раненых, не оставить «языка». Или пусть они спасутся бегством и это будет еще лучше, потому что карта у них.

— Ты опять медлишь, Борисыч, — негромко сказал Крепняк. Варичев оглянулся. Шесть человек стояло рядом с мим.

— Где Николай? — спросил Илья, вдруг вспомнив о Серафиме.

— В тундре, — сказал Асмолов. — С вечера еще ушел…

— А Серафима? — спросил он.

Брови Асмолова сдвинулись. Он ничего не ответил, но поднял винтовку и внимательно осмотрел затвор.

Крепняк сошел со ступеньки, вскинув ружье.

— Взять их живыми! — и первый бросился к дому Николая. Варичев побежал за ним. Не ярость, охватившая рыбаков, но страх вел его, — ни один бандит не должен остаться в живых, иначе… иначе погибнет сам Илья.

Он бежал рядом с Крепняком, слыша дружный топот ног сзади. Эти сорок метров расстояния, отделявшие их от дома, казались Варичеву бесконечными. Пуля прозвенела над его головой, и он остановился. Его обогнало несколько человек. Но теперь остановился и Крепняк. Пошатываясь, сжимая винтовку в одной руке, он шагнул вперед и тяжело опустился на землю.

— Отступить! — крикнул Илья. — Нас перебьют до одного…

Асмолов подхватил Крепняка на руки и вынес его за угол сарая.

Молодой рыбак Семен остался лежать на траве. Илья оглянулся: с ним теперь было пять человек.

Дверь в доме Николая открылась, и Варичев увидел Серафиму. Она была оплетена веревкой, руки заломлены за спину. Два японца, прячась за ее спиной, вышли одновременно с ней. Пламя скользило над самой дверью, и они закрыли руками лица.

— Стреляйте! — крикнула Серафима. — Илюша, стреляй!

Асмолов медленно поднял винтовку, по Варичев остановил его.

— Пусть уходят, пусть… мы возьмем их на шхуне…

Из дома выбежал третий японец. Это был переводчик; он стал позади всех матросов и громко крикнул:

— Мы уйдем!.. Дайте нам возможность уйти!..

Крепняк, лежавший на крыльце, заскрипел зубами.

— Нет… падлюки… нет!

— Слушать меня! — приказал Варичев. — Пусть идут.

Серафима рвалась из рук, словно пытаясь разорвать веревки. Они едва удерживали ее. В свете огня растрепанные волосы ее были похожи на пламя. Даже отсюда, издали, Варичев видел гневные ее глаза.

— Что же вы меня жалеете?.. Стреляйте этих собак.

— Мы хотим говорить с вашим начальником! — прокричал переводчик. — Мы не тронем его. — И вышел вперед, положив на землю парабеллум.

— Не ходи, — сказал Асмолов. — Не ходи, Илья…

Из-за угла горевшего дома выбежала старуха Марья с булыжником в руках. Японец успел отклониться, камень пронесся над его головой.

Варичев колебался лишь несколько секунд. Что бы ни случилось, но жизнь давала ему возможность реванша. И не только возможность исправить свои ошибки, но еще раз утвердить себя. Он спрятал за пояс маузер и запахнул полы бушлата. Асмолов со страхом смотрел на него. Илья неторопливо сошел с крылечка, направляясь к тесной группе японцев, прятавшихся за Серафимой.

— Илюша… Вернись! — в ужасе закричал Асмолов, но Варичев не оглянулся.

Переводчик снова вышел вперед. Илья остановился на расстоянии десяти шагов от него. Некоторое время японец молча и удивленно рассматривал Варичева. Он, очевидно, не верил, что Илья решится на такой риск. Но глаза Серафимы гордо сияли, она верила, она знала, что Илья не боится врага. Скрученная веревками, она стояла, подняв голову, вся залитая багровым огнём. Словно на высоком костре стояла в эти минуты Серафима.

— Не будем задавать друг другу вопросов, — сказал наконец японец. — Все ясно и так…

Но Варичев прервал его:

— Значит, за гостеприимство вы ответили убийством и пожаром?

Переводчик только покривил губы.

— Лучшее средство самозащиты нападать первым… И пусть будет вам известно — в пожаре мы не виноваты. — Он кивнул на Серафиму. — Это она… Она хотела зажарить нас живьем.

— Жалею, что не удалось, — подтвердила Серафима. — Пусть они сдадут оружие, Илья.

Переводчик показал крупные металлические зубы.

— Надеюсь, вы не мечтаете об этом, начальник? Мы уйдем на шхуну. Вы пропустите нас…

— Сначала вы сдадите оружие, — сказал Илья.

— Мы очень жалеем, — помолчав, ответил японец, — но мы не сделаем этого. Мы не хотели крови… Нам нужен бензин, мы возьмем его и уйдем. И вы пропустите нас, потому что вы помните о карте…

Серафима снова рванулась изо всех сил; ей удалось высвободить до локтя руку.

— Зачем ты говоришь с этой собакой, Илья?

— Отпустите ее, — сказал Варичев. — Я… обмениваю одну ее жизнь на три ваших.

— Не смей! — задыхаясь, крикнула Серафима. — Никто им не позволит уйти…

Улыбаясь, переводчик обернулся и коротко сказал что-то по-японски. Матросы подняли маузеры, целясь в Илью.

— Гарантия, — сказал переводчик. — Вы проводите нас до реки… И отдайте ваше оружие, иначе… Мы не будем шутить.