Владимир Тендряков - Свидание с Нефертити
- Название:Свидание с Нефертити
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1970
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Тендряков - Свидание с Нефертити краткое содержание
…Роман «Свидание с Нефертити» повествует о простом деревенском пареньке, шагавшем дорогами войны, о формировании художника, которое происходит в процессе острой борьбы.
Свидание с Нефертити - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Преподавал рисование и черчение.
— Другой школы ты не знал?
— Нет, откуда же.
— Гм…
С этой минуты началось их сближение.
Старик, торчавший на помосте, «приелся», как кислые щи в студенческой столовой. От одного вида его шишковатого лба охватывала цепенящая скука. Тысячу раз уже ощупывал кистью этот лоб, начинай тысячу первый. Тысячу первый раз — о господи!
Но вот, как сквозняк в душную, закупоренную комнату, врывается известие: приготовить холсты, завтра поставят новую натуру.
Новое утро, новые холсты…
На этот раз — натюрморт, но не примитивная бутылка с парой лимонов, с чем можно справиться за один сеанс… Медный пузатый самовар, на нем, как на гордом воине шлем, — чайник, матовая глиняная крынка, суровая скатерть, чашки на блюдцах, расшитое полотенце — пестрота, блики, рефлексы, и все в старорусском стиле, — радуйся, Православный.
Валентин Вениаминович, как всегда, в отутюженном костюме, в безупречно свежей сорочке, как всегда, при галстуке, но в нем сегодня есть что-то большее, чем всегда, какая-то торжественность, подчеркивающая исключительность момента.
Плох тот солдат, который не мечтает быть генералом. В свое время наверняка Валентин Вениаминович мечтал стать генералом от живописи, но стал одним из многих, про кого снисходительно говорят: «Имеет свой маленький голос». Свой голос маленький, его вряд ли услышат — так не лучше ли настраивать чужие голоса? Новые холсты на мольбертах для Валентина Вениаминовича — тоже новые надежды. А вдруг да на каком-нибудь холсте придушенно прорвется тот неокрепший голос, который может со временем прокатиться по земле?
Новые холсты, новые надежды… Валентин Вениаминович, вздернув плечо, ходит между мольбертами, приглядывается — кто как начал, дает советы:
— Слишком крупно взял. В картине не будет воздуха, самовар станет задыхаться.
Федору нравится новый натюрморт. Со многим будет трудновато справиться, но греет душу покойная уверенность в себе — не спеша расставляет чашки на поверхности стола, забегая мысленно вперед, радуется, что в соседстве матовой крынки и мутной меди самовара есть что-то вкусное. Впервые уверенный покой, а не судорожное нетерпение.
Чернышев, когда все пристраивались на новых местах, пригласил Федора:
— Вставай рядом.
Федор отказался.
— Видеть все время твой холст?.. Нет, боюсь. Лучше уж буду приходить к тебе в гости.
— Ну-ну, и я к тебе наведываться буду.
Они встали в разных концах мастерской.
В первый же час удивил Лева Слободко. Бросали свои холсты, шли смотреть на его самовар.
А самовар превратился в радугу, жирные косые мазки, красные, лиловые, коричневые, мазки крупные, мелкие, пестрота, страстность, фантазия.
За спиной Левы начали развлекаться:
— Картинка-загадка: куда пропал самовар?
— И где вор, укравший его?
— В огороде бузина, в Киеве дядька.
А Лева важно творил, на широком, румяном лице — вызывающее презрение.
Подошел Валентин Вениаминович, долго стоял. Лева с упрямо насупленным лбом продолжал разводить узоры, бровью не повел в сторону наставника. Валентин Вениаминович вежливо спросил:
— Чем вы забавляетесь, Слободко?
— Пишу, как видите, — хмуроватый ответ в сторону.
— И разрешите поинтересоваться, что именно?
— Натюрморт, разумеется.
— Отнюдь не разумеется. Не вижу натюрморта.
— А я — так вижу.
— Не верю.
— Чем прикажете убедить?
— Разве вы психически ненормальны?
— Психически?.. Нет, я нормален.
— И не подвержены цветовым галлюцинациям?
— Я так хочу! Могу я выразить то, что мне больше по вкусу?
— Нет, не можете.
— Это что же, Валентин Вениаминович, палочная дисциплина в искусстве?
— Нет, дисциплина в учебе. Об искусстве говорить пока рано.
— Я хочу выразить свое, а не чужое отношение к цвету. Почему вы навязываете мне свой вкус?
— Потому что вы пришли ко мне учиться.
Слободко сердито хмыкнул.
— Если вы считаете, что я вас не смогу выучить ничему новому, — продолжал спокойно Валентин Вениаминович, — считаете, что вы уже вполне сложившийся художник, извольте — отступлю. Но при этом придется попросить вас не занимать место в институте. Потому что найдется такой, которому будут полезны мой опыт, мои знания, мои советы.
Лева Слободко угрюмо молчал. Валентин Вениаминович повернулся к студентам.
— Хочу изложить вам свое кредо, даже если оно кой-кому и не понравится. Считаю, что, прежде чем творить новое, человек должен овладеть тем, что до него достигнуто другими. Истина банальная, но если ей не следовать, то всякая учеба теряет смысл. А вы пришли сюда учиться. Поэтому… — Валентин Вениаминович окинул взглядом мастерскую. — Поэтому буду требовать, чтобы вы постигали ремесло живописца в том виде, в каком оно уже существует много веков. Таланту я вас не научу, а ремеслу постараюсь. Опрокидывать старые каноны вы будете уже за пределами этих стен.
Кто-то насмешливо, не без услужливости, подкинул:
— Знай, сверчок, свой шесток!
— Слободко, если вам дорога эта… простите, игра в разноцветные мазочки, можете развлекаться ею сегодня. Но завтра вы принесете новый холст и начнете писать уже не феерический натюрморт, а реальный, с тем прозаическим самоваром, какой видят ваши глаза.
Валентин Вениаминович вышел, унося косо поднятое плечо.
Лева Слободко глядел в пол.
Федор был на стороне Валентина Вениаминовича. Он, Федор, как и Лева Слободко, тоже хочет стать художником особенным, ни на кого не похожим, но прежде нужно постичь постигнутое — нехитрая логика. Нет, Левка не прав.
Однако не все так считали. Православный начал ораторствовать у своего мольберта:
— Это называется — стройся в шеренгу, я здесь командую. Раз, два! Подымите кисти! Раз, два! Привыкай с малолетства шагать в ногу! Из художников — солдатики, пишущие картины по уставу. Из искусства — ширпотреб!..
И это вконец расстроило Леву Слободко, он бросил запачканные кисти, вставил грязную палитру в этюдник.
— Пойду напьюсь!
— Приятного аппетита, — подкинул ему Вячеслав Чернышев.
И Лева Слободко стал грудь в грудь, лицо оскорбленно надуто, округленные, со стеклянным блеском глаза уничтожающе смотрят в лоб:
— Э-эх!
— И ты, Брут, с ними! Не так ли? — подсказал Вячеслав.
— Пошел знаешь куда?..
— А именно?..
— Сказал бы, да девчонки рядом.
Слободко отмаршировал из мастерской.
Вечером он ввалился в комнату общежития — офицерский плащ мокр от дождя, фуражка с голубым околышем надвинута на брови. Сел, не снимая плаща, на койку, напротив Вячеслава, который по обыкновению лежал в носках, жевал потухшую папиросу, листал книгу.
— Драться пришел.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: