Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

Полковник задумался. Он подозревал здесь какой-то подвох: ни с того ни с сего правление не стало бы удалять Бастерта.

— Каковы же мотивы вашего увольнения?

— Мотивы очень простые. Приказ гласит, будто я нарушил нормальную работу завода и фирма не получает должных прибылей. Правление недовольно мною и не хочет больше меня держать. Что ж, оно вправе увольнять своих служащих.

Бастерт так старательно защищал право фирмы уволить его, что Чайка ещё больше убедился в справедливости своего подозрения.

— И правление не собирается никого сюда назначить?

— Об этом мне ничего не известно. Сейчас я должен передать дела человеку, которого вы укажете. Ни одного инженера, кроме меня, на заводе не осталось.

Последняя фраза особенно заинтересовала полковника. В ней прозвучала новая нотка.

— А куда же они девались, ваши инженеры? — спросил Чайка.

Бастерт печально покачал головой:

— Все они перешли на службу в другие предприятия. Не очень-то выгодно работать сейчас на заводе «Мерседес».

— Иными словами, там вовсе не осталось технического руководства? — спросил Чайка. Он уже начинал понимать замысел фирмы.

— К сожалению, это так, — грустно покачал головой Бастерт.

— Хорошо! — сказал полковник. — А чем же вы теперь думаете заняться, господин Бастерт?

— Вы хотите мне что-либо предложить?

— Нет, я просто интересуюсь вашей судьбой.

— Очень признателен. Я собираюсь стать политическим деятелем. Но если вам потребуется техническая консультация, я охотно откликнусь… за особое вознаграждение, конечно.

Полковник отлично всё понял. Расчёт был очень прост: без инженеров, без технического руководства завод, конечно, станет. Бастерт убеждён, что, кроме него, никто не сумеет руководить предприятием. Следовательно, оккупационная власть попросит его взять ведение дела в свои руки. Тогда он сможет диктовать свои условия.

— Кому же мне сдать дела? — снова спросил Бастерт.

— Не знаю, — улыбаясь, ответил полковник.

— Кто же это может знать?

— Разве «Мерседес» военный завод?

— Упаси бог! — ужаснулся Бастерт.

— Ну, вот видите, почему же им должна распоряжаться военная комендатура? Вам придётся обратиться в магистрат, к товарищу Лексу Михаэлису, пусть он и подумает, кого надо назначить на ваше место.

— Значит, к Лексу Михаэлису? — растерялся Бастерт.

— Совершенно верно. К нему.

— Слушаюсь, — пожал плечами Бастерт и вышел.

Через полчаса он уже стоял в кабинете Михаэлиса.

Бургомистр нисколько не удивился появлению в магистрате директора «Мерседес».

— Хорошо, — сказал он совершенно хладнокровно, — ещё одну неделю вам придётся поработать, хотите вы или нет, а за это время я сообщу вам, кому передать дела.

Бастерт вышел очень расстроенный, он не думал, что дело может принять такой оборот. Может быть, они и в самом деле не боятся его ухода? Тогда здесь, вероятно, допущена ошибка…

А Михаэлис, как только за Бастертом закрылась дверь, позвонил Чайке:

— Товарищ полковник, у вас был Бастерт?

— Конечно.

— Кем же нам его заменить?

— Вы наверняка знаете это лучше меня, товарищ Михаэлис.

— Да, конечно. — Лекс опустил трубку и задумался. Сложная штука — ответственность. Иногда бывает легче, когда за тебя всё решает комендант.

Ну что ж, не будем бояться ответственности. Сейчас соберём товарищей из экономического отдела, посоветуемся, они наверняка подскажут, кого выдвинуть директором завода.

Через некоторое время Бертольда Грингеля вызвали к бургомистру города. Он вошёл спокойно, уверенно, — не впервые ему пришлось бывать здесь.

— Ну, в чём дело, Лекс? — спросил он бургомистра.

— Рассказывай, что у вас на заводе делается.

— Бастерт мерзавец, всё дело сорвать хочет. Инженеров разогнал, а кем заменять их — неизвестно.

— А что, если мы поручим руководство предприятием тебе?

— Мне? — изумился Грингель.

— Именно тебе. Вот сегодня мы тебя назначим, и будешь законным директором.

— Но ведь я не инженер, — с трудом произнёс Грингель.

— Мы найдём тебе ещё и технического директора. Инженера. А ты будешь всем делом руководить. Уверен, что ты справишься с этим значительно лучше Бастерта.

— Разрешите мне подумать, — ответил Грингель, обводя глазами присутствующих.

— Пожалуйста, только думай недолго. Я дал Бастерту всего одну неделю и должен сообщить ему, кому передать дела. Два дня на раздумия и размышления у тебя есть, но не больше.

Грингель вышел из кабинета бургомистра совершенно ошеломлённым. В мечтах его всегда привлекала идея заняться усовершенствованием производства, внести кое-какие изменения в работу своего цеха. Недаром он так любил и понимал машины, и только отсутствие образования мешало ему осуществить давно задуманное изобретение.

Но Грингель боялся взять на себя такую ответственность. Всю дорогу на завод его мучали эти сомнения. Он так глубоко задумался, что не заметил даже, как к нему подошли товарищи…

— Что случилось, Бертольд? Ты не болен? — спросил Дидермайер, пожилой токарь, с которым они работали на соседних станках.

— Нет, не болен, — встрепенувшись, ответил Грингель. — Но, наверно, скоро свихнусь — такую мне задачу задали.

— Что случилось?

— Да вот, понимаешь… магистрат намерен сделать меня директором завода.

— Бертольд, а ты, может, и вправду того?.. — Дидермайер выразительно покрутил пальцем около лба.

— Нет. Мне бургомистр предложил.

Рассказывая об этом, Грингель и жаловался и гордился одновременно. Он надеялся услышать от товарищей добрый совет, но, кажется, ошибся. Эх, не следовало им говорить! Теперь все будут смеяться над Бертольдом Грингелем.

— А как же Бастерт?

— Бастерт уходит с завода.

— Хорошенько подумай, Бертольд, прежде чем соглашаться, — сказал другой сосед Грингеля, низенький толстый Мюллер. — Они хотят тебя сделать директором, чтобы ты им выполнил план, а потом демонтируют завод, и мы все останемся безработными.

— Ты говоришь вздор, — решительно возразил Грингель. — Не в этом дело. Я боюсь не справиться.

— А я бы на твоём месте взялся, — подтрунивал Мюллер. — Не боги горшки обжигают. Попробуй. А когда тебя прогонят, тогда и все остальные поймут, что нечего лезть так высоко. Это же неслыханно — из рабочих в директоры!

— В Советском Союзе рабочие даже министрами становятся, — возразил Дидермайер.

— Тогда Грингелю совсем нечего бояться, — иронизировал Мюллер. — Не сомневайся, Бертольд: хоть недельку, а побудешь директором.

Грингель отмахнулся от Мюллера и подошёл к своему станку. Он продолжал обтачивать поршни для моторов, а мысли его были заняты предложением бургомистра.

Видимо, и Дидермайер думал о том же, так как после работы он неожиданно подошёл к Грингелю и сказал: