Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

Он рассмеялся и присел на стул, усадив Эдит перед собой.

— Этого-то я больше всего и боюсь, Эрих, — призналась Эдит. — Мне хочется сыграть так, чтобы люди могли сказать: вот настоящий человек, который смело решает свою судьбу и судьбу своей страны.

— Именно так, Эдит, это ты хорошо сказала: «Решает судьбу своей страны»! С некоторых пор я понял, что судьба Германии зависит и от меня. Знаешь, я вступил в партию!

— Ты?

— Да, я. А ты не веришь?

— Нет, верю. В какую партию?

— Ну, конечно, не в ту, которой руководит господин Шумахер. Я вступил в Социалистическую единую партию Германии. Она за мир, за демократические реформы, против всяких зандеров и фуксов. Теперь понимаешь, почему я туда пошёл? И не я один, у нас в деревне многие… Подожди, и ты это поймёшь.

— Наверно, до этого не дойдёт.

— А я думаю, сама жизнь приведёт тебя туда… Это что, звонок? Ну, надо идти. Да, чуть не забыл сказать: если тебе станет не по себе, взгляни на нас. Мы занимаем шестой, седьмой и восьмой ряды партера. Да, все твои земляки. Правда, и в других рядах у тебя немало друзей, но мы как-никак самые близкие. Мы тебя поддержим. Мы с тобой, Эдит! Ну, всего тебе хорошего. Желаю удачи.

Он пожал ей руку и торопливо вышел из уборной.

Эдит постаралась забыть обо всём, кроме предстоящего спектакля. Она мысленно воссоздала обстановку первого акта и скоро опять почувствовала себя красным комиссаром, женщиной со стальной волей, бесстрашной и неумолимой.

Матросы и командиры, которые окружат её на сцене, уже перестали быть для неё актёрами, они превратились в реальных, существующих в жизни людей.

Подняв руку, как бы успокаивая в эту минуту бурлящую людскую массу, она произнесла первые слова роли.

— Великолепно получается! — послышалось за её спиной.

Эдит повернулась, точно ужаленная. Сомнений не было: Зандер, изменившийся до неузнаваемости Зандер стоял перед ней. Но даже усики не могли изменить выражения его лица. Эти глаза Эдит могла бы узнать среди сотен других. Ещё боясь поверить себе, она воскликнула:

— Кто вы? Что вам здесь нужно?!

Актриса инстинктивно ухватилась за кобуру: ещё продолжало действовать чудесное ощущение убеждённости, решимости, сознания своей воли- и силы.

— Вы отлично вошли в роль, фрау Гартман, — рассмеялся Зандер. — Но не стоит хвататься за пустую кобуру. Револьвер вам всё же не доверят, не правда ли? И вообще не надо поднимать шуму. Перед вами всего-навсего ваш старый приятель и поклонник Курт Зандер.

— Вы?.. К чему этот маскарад?

— Наивный вопрос. Полгорода знает в лицо штурмбанфюрера Зандера. Оцените же мой поступок: рискуя жизнью, я примчался сюда, чтобы спасти вас. Спасти, пока не поздно… Что вы наделали, фрау Эдит, что вы наделали!.. — Зандер схватился за голову.

— Что же я такого наделала?

— Зачем вы согласились играть в этой проклятой пьесе? Теперь все договоры, которые я подписал от вашего имени, могут полететь к чёрту. Я заключил контрактов почти на триста тысяч долларов! А тут вам в голову приходит нелепая мысль играть большевистского комиссара. Но ещё не поздно, фрау Гартман, ещё всё можно изменить. Посмотрите, вот…

Он вытащил го кармана пачку документов и протянул их актрисе. Она машинально взяла и развернула бумаги. Это были договоры с американскими театрами и киностудиями, договоры, где было проставлено её имя. Числа с длинными рядами нулей, и всюду знакомый знак доллара. У Эдит в глазах зарябило от этих цифр. Огромное богатство лежало перед ней.

Зандер внимательно наблюдал за лицом актрисы. Он уже не сомневался в победе.

— Ещё всё можно изменить, фрау Гартман, — мягко повторил он.

— То есть что изменить? опомнилась Эдит.

— Внизу стоит машина. Через три часа мы будем в американском секторе Берлина, где уже никто не заставит вас натягивать на себя грубую кожаную куртку и эту отвратительную тряпку. Слава, всемирная слава, как приручённая тигрица, подползёт и ляжет у ваших ног, — почти декламировал он, — Что вам надо взять с собой» фрау Эдит? Я вам помогу собраться.

— Нет, господин Зандер.

Все мысли Эдит сосредоточились сейчас на одном: как известить капитана Соколова, как сообщить в комендатуру, что штурмбанфюрер прибыл в Дорнау? Надо что-то придумать, что-то изобрести. Да, но у него доверенность с её подписью…

А Зандер продолжал декламировать:

— Вам предоставят на выбор сотни ролей! Благодарные авторы сочтут за великую честь писать для вас. Больше того, эти роли уже написаны. Они ждут вас.

— Да, но я уже связана согласием играть в этом спектакле.

— Глупости, фрау Гартман! — смеялся Зандер. — Это лишь минутное увлечение. В минуте, как известно, только шестьдесят секунд. А впереди у вас целая жизнь. Как можно ради одной этой минуты ставить на карту всё? Я должен спасти вас…

— Меня не нужно спасать, — оборвала Эдит.

— Не забывайте, что вы можете потерять сотни тысяч, может быть, даже миллион долларов.

В этот момент Зандер и сам поверил в подлинность контрактов, которые он сфабриковал в Берлине, не выходя из своего кабинета.

За тонкой дверью послышался голос помощника режиссёра:

— Фрау Гартман, на сцену!

— Я буду ждать вас здесь. Идите играть свою дурацкую роль, — зло произнёс Зандер.

Эдит ничего не ответила.

— Итак, я вас жду, — упрямо повторил Зандер. — Не поддавайтесь минутному увлечению, фрау Гартман. Всё это быстро пройдёт, и вы горько поплатитесь. Не забывайте: Голливуд, Америка…

— Комиссар, на сцену! — прозвучал снова голос из-за двери.

Эдит сразу выпрямилась, словно забыла о присутствии Зандера:

— Я иду!

Зандер остался один. Он посмотрел на дверь и потёр руки.

«Она поедет, — мысленно повторял он. — Поедет! Нет на свете актрисы, которая устояла бы против такого соблазна».

Тут его мысли были прерваны, потому что дверь отворилась и он увидел огромный букет хризантем. Из-за букета выглядывало чьё-то круглое, сияющее лицо.

Никто бы не узнал в вошедшем бравого сержанта Кривоноса. Он был в штатском. Шляпа, низко надвинутая на лоб, залихватски сидела на нём, усы были начисто сбриты, но и это, видно, не портило ему настроения. Сержант казался человеком необычайно приветливым и жизнерадостным.

— Вы, вероятно, ошиблись, — неуверенно сказал Зандер вошедшему.

— Разрешите узнать, — с трудом подбирая слова, спросил Кривонос, — здесь комната фрау Эдит Гартман?

— Да. Что вам надо?

— Вот хорошо, а я-то волновался…

— Что вам здесь надо? Вы русский?

Зандер быстро опустил руку в карман, и Кривонос сразу заметил это движение, но солнечная улыбка не покинула его лица.

— Конечно, русский, — ответил он, — а то разве не слышно по произношению?

Произношение было у Кривоноса такое, что, конечно, никто бы не мог принять его за немца.