Владимир Успенский - Неизвестные солдаты

— Указатели пригодятся, — ответил Гудериан. Ему было приятно смотреть на этого молодого офицера. Белобрысый, с веселыми светло-голубыми глазами, с ровными зубами — настоящий ариец, из тех, кому предстоит навести новый немецкий порядок во всем мире. — Указатели пригодятся, — повторил он. — Мы будем в Москве в тот час и в тот день, который назначит фюрер.

— Разумеется, господин генерал. Но лично мне нужно попасть туда как можно скорее. — Его глаза щурились, он ждал вопроса, и Гудериан доставил ему это удовольствие.

— Почему вы так торопитесь?

— Господин генерал, я играю на скрипке, мне нужно беречь руки. А здесь такая грязь. И все время имеешь дело с металлом. Пальцы грубеют. Я взял с собой из дому вот это, — он вытащил из кармана светло-серые замшевые перчатки. — Взял дюжину, рассчитывая на весь поход. Девять пар уже пришлось выбросить, осталось три. В Москве я раздобуду новые. Но хватит ли мне до Москвы?

Не один Крумбах, многие офицеры в танковых войсках воевали в перчатках. Это было модно и красиво: представители Запада несли цивилизацию варварскому Востоку.

«Красноносый Фридрих» сейчас, конечно, хитрил. Его интересовали не столько перчатки, сколько дальнейшие планы командования.

— Дорогой обер-лейтенант, — ласково сказал ему генерал. — Я не могу измерять время изнашиваемостью предметов вашего туалета. Это не так просто, как играть на губной гармошке песенку о прекрасной Лорхен.

Танкисты засмеялись.

— К Москве ведут разные дороги, и длинные и короткие. Мы пойдем по той, по которой нам прикажут, ведь мы солдаты. Но у меня к вам просьба: когда вы в Москве достанете перчатки, не забудьте и обо мне. Захватите и для меня несколько пар в память об этом походе. Я ведь тоже танкист, черт побери, хоть и немного постарше вас.

— Ящик! Я достану для вас целый ящик! — радостно воскликнул Крумбах. — И самые лучшие, господин генерал, хотя бы мне пришлось перевернуть весь этот город.

— Только дюжину, больше не нужно, — улыбаясь, возразил Гудериан.

Он был доволен этой встречей. Еще раз убедился, что у танкистов высокий боевой дух. За такие разговоры подчиненные любят своих начальников. А для будущего историка и биографа — еще одна интересная страница: великий полководец беседует со своими воинами.

В девять часов разводящий Рожков привел заведующего складом обозно-вещевого снабжения. Сняли пломбу, открыли дверь. Булгаков из часового превратился просто в караульного. В склад потянулись люди. Игорь не задерживал их, теперь ответственность за сохранность имущества нес заведующий. Игорь и вообще-то считал все это дело игрушечным. В мирное время у военных много лишнего времени, вот и выдумали эти караулы. Ну, понятно, нужно боеприпасы охранять, казарму, мост. А тут в старом сарае висели на стенах хомуты, стояли какие-то бочки, лежали свернутые палатки, кипы одеял, грудились раскладные кровати. Не больше ценностей, чем на складе сельпо. Сюда сторожа с дробовиком вполне достаточно.

Игорь забросил винтовку за спину, отошел в сторону от склада. Грелся на утреннем солнышке, щуря глаза от яркого света. Лес пока берег свой летний наряд, но заметны стали первые признаки приближающейся осени: золотые мониста вплетались в зеленые косы берез, на осинах обвяли и поникли листочки.

Булгаков достал из кармана маленький томик Фета. Обнаружил его в вещевом мешке, когда последний раз возвратился из Москвы. Шут его знает, кто подсунул ему книжку. Может быть, Неля?

Фет ему не очень нравился. Да и знал его мало, только по школе. Но вчера вечером в караульном помещении прочитал несколько стихотворений и даже затосковал: напомнили они родные места, лесную глушь, медленную, спокойную речку.

Открыл книжку с середины. Пробежал глазами по строчкам. Стихи были очень певучие, нога сама отбивала ритм:

Услышав чьи-то шаги, оглянулся: перед ним группа командиров. Начальник курсов, дежурный и еще — незнакомые. Начальник, невысокий, в новой, чуть ли не до колен, гимнастерке, сердито смотрел на Булгакова. Спросил, сделав маленький шаг вперед:

— Вы кто?

Игорь сунул книжку в карман, взял винтовку «к ноге», отрапортовал:

— Караульный, курсант Булгаков.

— Вы что здесь делаете?

Игорю такой вопрос показался странным. Ясно, что делает, если караульный. Не коров пасет и не рыбу ловит. Удивило его и злое лицо начальника и его раздраженный тон.

— Склад берегу.

— Скла-а-ад? Черт знает что такое! На посту — с книгой! На три шага к себе подпустил!

— Да ведь склад-то открытый. Заведующий там хомуты считает, — внес ясность Булгаков.

— Дежурный, немедленно снять его. На гауптвахту.

— За что? — удивился Игорь.

— На досуге подумаете. Дежурный, снабдите его уставом караульной службы. Не выпускать, пока не выучит наизусть.

— Но я же отстану от группы!

— За рассуждения — строгий арест. Трое суток. На хлеб и на воду. — Начальник круто повернулся и пошел, переваливаясь, как утка. На ходу ругал дежурного, а тот, оправдываясь, объяснял, что этот набор очень трудный.

Начальник отправился проверять другие посты, а Булгаков через полчаса уже сидел на гауптвахте, сдав старшине роты винтовку, подсумок, ремень и звездочку с пилотки. Обиженный несправедливостью, Игорь спросил, не срезать ли ему заодно и пуговицы с гимнастерки, не оставить ли старшине сапоги с портянками. Но старшина пригрозил увесистым кулаком и посоветовал не валять дурака.

Гауптвахта помещалась в палатке, в дальнем конце лагеря. Игорь оказался в ней единственным, арестованным. Он довольно скоро свыкся со своим положением и даже усмотрел в нем некоторые выгоды. Прежде всего — можно хорошо отоспаться. Правда, на железной койке не было ни матраца, ни подушки, только голые доски. Но Игорь приноровился спать на земле, подстелив охапку травы и завернувшись в шинель.

На следующий день ребята с утра мотались в поле, учились окапываться, с криком «ура» ходили в атаку на скирды соломы. А Игорь валялся на траве, писал письма домой и читал Фета. Вечером, когда Булгаков начал было скучать, у задней стенки палатки послышался шорох. Край брезента приподнялся, и Игорь увидел веселое конопатое лицо своего отделенного командира.

— Держи, страдающий узник, — сказал Левка Рожков, протягивая полный котелок каши. — Получай провиант и физкультпривет от всей нашей молодежной бригады.

— Унтер, дорогой! Лезь скорей! — обрадовался Игорь. — Только потише, часовой услышит.

— Не беда. — Левка протиснулся в палатку. — На постах из нашей роты ребята. Я предупредил — если кто появится, то часовой кашлять начнет.