Олесь Гончар - Повести и рассказы

— Восемь крыжней вот таких сидело возле «крякухи», — начинает рассказывать он, — Весь вечер сидели, и чего же было не ударить, а? До полдвенадцатого сидят, до без четверти двенадцать сидят, а я… бамбук. Вот уж бамбук, поискать такого.

Пока с места не трогаемся, он все ворчит, корит себя, всячески поносит, однако в этом ворчании его не слышится злости, и, как он ни срамит себя за упущенных крыжаков, кажется, что в душе он доволен, что сложилось все именно так. Выдержал, не нарушил закона товарищества!

Однако упущенные крыжаки, видимо, не дают ему покоя. Только взглянет на связки дичи у других, на свою одинокую «крякуху», сразу начинает ерзать, гудеть, сетовать. Снова мы слышим, как до полдвенадцатого не бил, до без четверти двенадцать не бил, знаем, что и дома все его родственники, все внучки да внуки не раз еще услышат об этих крыжаках, что — от такие вот! — сидели до полночи возле его «крякухи», а он, собрав всю свою выдержку, так и не выстрелил.

— Думал, до зорьки будут сидеть, а они как снялись, больше их и не видел…

Мы смотрим на его крепкие старческие руки с толстыми, уже потерявшими гибкость пальцами, на глаза, которые перевидали столько расплавленного металла на своем веку, а теперь все время слезятся, и мы все больше проникаемся к старику сочувствием.

— Не грустите, Федотыч, — высоко держа голову, говорит Степан-бригадир. Он набил сегодня больше всех и поэтому в хорошем расположении духа. Привезете и вы кое-что старухе — поделимся. В нашей бригаде такой закон: убил не убил, а делиться поровну!

И Петрович, и инженер, и все мы охотно поддерживаем бригадира. Только так, не иначе!

Машина мчит через луга; все дальше поблескивает за нами озеро, все дальше камыши, тырловища и табун коней среди пастбищ у колодца, и высокий, кажется, тот, что вчера к нам приходил, колхозный конюх, держась за блестящее на солнце ведро, смотрит нам вслед…

Прощайте, Чары-Камыши!

Пусть не высохнут ваши озера, не разлетится птица, пусть ничем не омрачены будут ваши чудесные зорьки!

1957

Род кофты (укр., обл.).

Стихи Сергея Ильевского даны в переводе Павла Шубина.

Жовтень — октябрь (укр.).

Желто-голубой (жовто-блакитний) — цвет петлюровского флага.

Гебит — область (нем.).

Лагеря военнопленных.

Триплекс — специальное пуленепробиваемое стекло.

Письма Ляли Убийвовк хранятся в Полтавском историческом музее. (Примеч. авт.)

Камыш (укр.).

Девушка, держащая свечу при венчании (укр.).

Гак — крюк, багор — орудие браконьера.

Гачить — багрить, хищнически истреблять рыбу.

Таскал, таскал — по неделе Днепра не видел.

Видзигорна — франтоватая (польск.).

Непереводимый оборот, близкий к русскому: «Помалкивай в тряпочку».

Вуйко — медведь ( гуцул .), также: дядя.

Сандоля — острога.

СО3 — сокращенное: совместная обработка земли.

И. Котляревский. Энеида.

Это очень хорошо (франц.).