Владимир Тендряков - Собрание сочинений. Том 5. Покушение на миражи: [роман]. Повести

Критика подчеркивала социальную остроту повести.

«С присущей ему социальной чуткостью В. Тендряков вывел в своей сатирической повести тип человека-фантома, весьма распространенный в реальной действительности, суть которого — угодливое „чего изволите?“… Писатель прекрасно понимал, как опасны подобные люди-фантомы, особенно те, в чьих руках сосредоточена хоть какая-то, пусть мало-мальская власть. И что особенно тревожило его, так это заразительность подобной призрачности, сообщающейся от них всему окружающему, стирающей, размывающей границы между добром и злом, правдой и ложью. И становящейся в конечном счете серьезным препятствием для обновления жизни» (Шкловский Е. Зеркало для призраков. — Лит. обозр., 1987, Ха 6).

И. Золотусский определяет жанр повести как «очерк-фельетон», в котором автор «описал эпоху упадка в маленьком провинциальном городке» (Отчет в пути. — Знамя, 1987, № 1).

Возражая И. Золотусскому, Л. Барташевич отмечает: «С моей точки зрения, перед нами сатирическая повесть отнюдь не очеркового и не фельетонного характера. Тендрякова интересуют не столько знакомые читателю частности нашей жизни, достойные осмеяния, а общая постановка вопросов» (Барташевич Л. Миражи и действительность, — Октябрь, 1988, № 1).

В повести «Чистые воды Китежа» автор впервые вводит в систему художественных образов тему миражей.

«„Чистые воды Китежа“ — выражение гражданской боли писателя, критический взгляд на застойное существование общества» (там же).

«Чистые воды Китежа» нашли свое театральное воплощение.

Повесть издана миллионным тиражом в СССР и переведена в Италии.

Текст печатается по сб. «Повесть 86», М., Совр., 1988.

Впервые в журн. «Новый мир», 1987, № 4, 5.

«Покушение на миражи» — роман итоговый, отразивший весь длинный и сложный путь нравственных исканий писателя. Тендряков готовился к нему исподволь. Мысли, фрагменты, заготовки, относящиеся к роману, встречаются в записных книжках, рабочих тетрадях, черновиках.

Первое упоминание в печати о «Миражах» появилось в 1980 г.

«Кончил одну вещь, которая давным-давно обещана журналу „Новый мир“… Вы спрашиваете, из какой это области. Даже об этом затрудняюсь сказать, так как это не какая-то одна сфера, а размышления о жизни вообще» (Тендряков В. Ради этого стоит жить и работать. — Кн. обозр., 1980, 3 окт.).

Роман имел не одну редакцию. Его рабочим названием было «Евангелие от компьютера». Первоначальный вариант был более обширным. Повествование, вытекая из архаических пластов, уходило в будущее, передавая груз проблем следующему поколению героев, осваивающих вселенную. Роман имел более сложную структуру. Автор подробнее рассматривал те ростки нового, что находил в реальной практике жизни (например, «калужский вариант»), считая их прообразом будущих социальных отношений. Публицистические отступления были объемнее, напоминали самостоятельные социологические исследования внутри романа. Художественное и публицистическое существовали как два равноправных начала. Роман вбирал в себя несколько коллизий, каждая из которых могла претендовать на самостоятельное произведение. Главным героем был историк.

Доработка романа велась по пути строгого отбора материала и создания более цельной структуры.

В 1979 г. сложился вариант, который был предложен автором «Новому миру», но и он оказался не окончательным.

В процессе дальнейшей работы Тендряков изменил профессию главного героя, сделав его не историком, а физиком, человеком, который в истории искал подтверждение своим научным гипотезам.

В 1982 г. уже под названием «Покушение на миражи», которое, как считал автор, точнее выражало концепцию романа, рукопись была подготовлена к печати. Однако роман так и не был опубликован при жизни писателя.

«Миражи» надо рассматривать в историческом контексте. Опираясь на дневниковую запись Л. Н. Толстого, Тендряков пишет: «Едва ли не каждому человеку хоть раз в жизни приходилось задумываться: куда едет странный всадник и к какой высшей цели стремится человечество, какой смысл заложен в его существовании?» (Нравственность и религия. — Наука и религия, 1987, № 6). Эта мысль проходит через весь роман.

«Он мучается вечным вопросом: как повлиять на время, куда стремится поток истории, какие силы определяют его движение, есть ли возможность управлять ими? Можно ли вообще познать закономерности развивающегося мира?.. Почему ни один из проектов идеального устройства общества не принят жизнью? Присущи ли человеку нравственность и безнравственность изначально, или они являются следствием здоровья или болезни общества?» (Барташевич Л. Миражи и действительность. — Октябрь, 1988, № 1).

Исследуя духовный опыт человечества, Тендряков подчеркивает связь экономики с нравственностью. Он считает экономику тем камнем преткновения, о который разбилась не одна социальная утопия.

«До недавнего времени мы трусливо отворачивались от естественных противоречий нашего развития, теперь обрели мужество и повернулись к ним лицом… Разумеется, было бы прекраснодушным преувеличением заявлять: наша победа полная. Мы еще все что-то стыдливо не договариваем, от чего-то старательно отворачиваемся, перед чем-то смятенно пасуем. Но глаза уже открылись, проблемы признаны, противоречия во всеуслышанье названы: противоречие способа производства, противоречие между производством и потреблением, противоречие между демократией и централизмом…» (Тендряков В. Социальное колесо будущего, 1984, архив писателя).

Писатель пристально вглядывается в прошлое, призывает бережно относиться к нему ради осмысления настоящего и сохранения будущего. Он предостерегает против «враждебного отношения ко всему старому, бойцовского стремления сокрушить его до основания…».

«Новое-то, как известно, рождается в недрах старого. Старое — материнское начало. И то, от чего мы сейчас жаждали бы избавиться — от привычки рабочего варварски разгружать кирпич на строительной площадке, от равнодушия колхозника к неубранным полям, от тупого чиновного безразличия, заставляющего бестрепетно подмахивать акт приема несуществующего завода, — все это есть единственный исходный материал для построения нового мира. Другого нет, а потому необходимо с ним обращаться предельно бережно. Обломки — плохой строительный материал…» (Тендряков В. — Там же).

Исследование миражей в общественной жизни — не просто одно из направлений нравственно-философского поиска Тендрякова, а главное, может быть самое главное, что занимало его многие годы.

«Искусство всегда будет пользоваться мотивом „снов золотых“ и люди всегда будут в них окунаться. Но это вовсе не означает, что „сны золотые“ становятся нормой жизни» (Тендряков В. Нравственность и религия, — Наука и религия, 1987, № 6).