Юрий Лимонов - Емельян Пугачев и его соратники

Здесь, в Казани, Пугачев освободил свою семью, арестованную и помещенную в местную тюрьму. «Петр III» распорядился поместить жену и детей в обоз, и они сопровождали его в походах.

За восставшими шел Михельсон. Под Казанью состоялся новый бой. Восставшие были разгромлены. С небольшим отрядом Пугачев отступил вверх по Волге и здесь перешел на правый берег реки. После поражения под Казанью наступил третий этап Крестьянской войны.

Для третьего периода восстания характерно интенсивное участие в нем наиболее угнетенной группы крепостных крестьян — частновладельческих. Барские крестьяне с восторгом приветствовали приход пугачевцев, снабжали их провиантом, фуражом, вступали в войско «Петра III», приводили к нему на суд своих притеснителей — помещиков и их приказчиков.

За один месяц преследуемый армией карателей Пугачев прошел от Казани до Царицына, захватив такие крупные города, как Курмыш, Алатырь, Саранск, Пенза, Петровск, Саратов, Камышин. А. С. Пушкин писал: «Вся западная сторона Волги восстала и предалась самозванцу. Пугачев объявил народу вольность, истребление дворянского рода, отпущение повинностей и безденежную раздачу соли». «Пугачев бежал, но бегство его казалось нашествием». Однако после очередного поражения, потеряв почти все войско, Пугачев переправился на левый берег Волги в районе Черного Яра. Оттуда он намеревался пробиваться в Гурьев, но конец его был близок. Среди приближенных казаков возник заговор, целью которого было схватить Пугачева и тем самым купить себе жизнь. В начале сентября 1774 г. заговорщики осуществили свой план. Пугачев был захвачен предателями и сдан правительственным властям. 15 сентября он был доставлен в Яицкий городок, а оттуда в специальной клетке его отвезли в Симбирск. Здесь его решили показать народу. Главнокомандующий граф Панин спросил Пугачева, как его зовут. «Емельян Иванов Пугачев», — услышал Панин. — «Как же смел ты, вор, назваться государем?», — спросил главнокомандующий. — «Я не ворон, я вороненок, а ворон-то еще летает», — ответил ему Пугачев. Панин в ярости избил беззащитного пленника.

В Симбирске с Пугачева сняли допрос и отправили в Москву. В закрытой карете его привезли в первопрестольную. 9 января 1775 г. после дознания и суда был вынесен приговор: «Учинить смертную казнь, а именно: четвертовать, голову воткнуть на кол, части тела разнести по частям города и наложить на колеса, а после на тех же местах сжечь».

Утром 10 января на Болоте состоялась казнь Пугачева. Его привезли в санях. «Незаметен был страх на лице Пугачева. С большим присутствием сидел он на своей скамейке». Взойдя на эшафот, Пугачев перекрестился и, кланяясь на все четыре стороны, попрощался с народом, заполнявшим площадь: «… прости, народ православный». «При сем слове, — пишет А. С. Пушкин, — Экзекутор дал знак; палачи бросились раздевать его… Тогда он сплеснул руками, повалился навзничь, и в миг окровавленная голова уже висела в воздухе…» Толпа «ответствовала» на казнь «превеликим гулом» и «оханьем». Так закончил свой путь один из самых талантливых вождей Крестьянской войны 1773–1775 гг.

На Урале Крестьянская война 1773–1775 гг. выдвинула ряд талантливых руководителей, к их числу принадлежат Белобородов, Грязнов и Туманов.

Становление Белобородова как вожака народных масс неразрывно связано с событиями Крестьянской войны 1773–1775 гг. Руководитель уральских работных людей и приписных крестьян в борьбе против заводовладельцев и царской администрации, талантливый организатор и «главный походный атаман сибирского корпуса», преданный делу восстания, он завоевал огромную популярность своей деятельностью среди многонационального населения Прикамья, Урала, Зауралья и Башкирии. Доверие народных масс и опыт, накопленный в период восстания, сделали его подлинным вождем Крестьянской войны. К моменту восстания этот умный, твердый и решительный человек прошел тяжелую жизненную школу, научившую его ненавидеть гнет и притеснения, царившие в России. Биография Белобородова во многом раскрывает причины перехода на сторону восставших отставного солдата, работного человека и той личной преданности борьбе против царских слуг и заводовладельцев, за которую он заплатил своей жизнью.

Иван Наумович Белобородов родился в начале 40-х годов XVIII в. Происходил из крестьян села Медянки Кунгурского уезда. Село было приписано к медеплавильному Иргинскому заводу, принадлежащему Ивану Осокину. Когда Белобородову исполнилось 18 лет, он был «по очереди отдан в рекруты». Служил Белобородов сначала в Выборге, а затем в Петербурге на Охтинском заводе, который принадлежал артиллерийскому ведомству. Работа была чрезвычайно тяжелой и опасной. Белобородов в полной мере познал тяжкий труд, страшные условия жизни работных людей. В 1766 г. он, ссылаясь на хромоту, добивается отставки и возвращается домой. Но служба в армии не прошла для него даром. Дисциплинированность, твердость, «трезвость», так поражавшие впоследствии его друзей и врагов, сформировались у Белобородова в трудные и полные лишений годы в Петербурге.

Белобородов поселился в селе Богородичном Кунгурского уезда, женился «и жил своим домом, производя торг воском, медом и прочими товарами». Зимой 1773 г., когда вспыхнуло восстание в Кунгурском уезде, его призвали в команду прапорщика Н. Дьяконова. Но Белобородов покинул команду и вернулся домой. Вскоре в село Богородичное приезжает один из пугачевских атаманов Канзафар Усаев. Белобородов устанавливает с ним связь и переходит на сторону восставших. Односельчане выбирают его сотником. Белобородов вместе со своим отрядом начинает действовать на востоке Кунгурского уезда и на западе Екатерининского горного ведомства. Он захватывает крупные заводы этих районов: Суксунский, Бисертский, Ревдинский. Наконец, 6 января 1774 г. он вступает в Ачитскую крепость — дорога на Екатеринбург оказалась открытой.

Действия повстанцев в январе 1774 г. вызвали панику и смятение военной и гражданской администрации Екатеринбурга. Местные власти столкнулись со всеобщим «возмущением» на заводах горного ведомства. Между тем положение правительственных властей Екатеринбурга было чрезвычайно сложным, так как город находился под ударом повстанческих войск и сравнительно легко мог быть захвачен восставшими.

Внешняя опасность усугублялась волнением народных масс в самом Екатеринбурге, когда недовольство администрацией в ряде случаев переходило в открытое неповиновение властям. В результате «начинающегося возмущения» чиновники, опасавшиеся за свою участь, решили создать собственную полицейскую охрану в городе. Надворный советник Роде организовал отряд из «людей горного ведомства», с которыми «насквозь все ночи делал сам разъезды» по Екатеринбургу и тем только, по мнению очевидца, «пресек начинающее возмущение».