Леонид Чикин - Дважды два

Вера сняла энцефалитку, шагала в купальнике, отмахиваясь ветками от комаров. Елена Дмитриевна шла в полной форме. Широкая куртка на «молнии» и брюки прятали ее нескладную фигуру. А Вера в любой одежде — картинка. Мишка поглядывал на нее, прищелкивал языком, подмигивал, кривлялся.

Олег Григорьевич крикнул им, чтобы остановились, позвал проводника; скрывшись в кустах, они начали обсуждать что-то. Намечалась дневка, может быть, они уточняли по карте маршрут.

Мишка сказал:,

— А ты, рыженькая, видать, и горячая. Такая аппетитная…

Вера сидела чуть впереди остальных, она беспомощно оглянулась, словно ища защиты у Елены Дмитриевны, но первым вмешался Геннадий.

— Миша, — ласково сказал он, — если ты сейчас же не извинишься перед Верой, то я… — он запнулся, подыскивая слово.

— То чо тогда? — заинтересовался Мишка.

— То я тебе набью морду, — пообещал Геннадий.

Увидев, что Геннадий на стороне Веры, и Елена Дмитриевна вмешалась:

— Михаил, вы нахал! — резко сказала она.

— Подумаешь! — Мишка не обратил внимания на реплику Воробьевой. — Извиняться перед каждой…

Он сидел рядом с Геннадием, слева. Почти не разворачиваясь, Геннадий ткнул кулаком в подбородок Мишки. Тот свалился на спину. Геннадий схватил его за руки, перевернул на живот.

Елена Дмитриевна и Вера вскочили.

— Спокойно, спокойно! Уйми нервы, Мишенька, — сказал Геннадий, — Можешь не извиняться, если язык не поворачивается, но если я еще раз такое услышу… — Он стоял на коленях, потому что держал лежащего за руки. К два отпустил руки, как Мишка поднялся на колени, размахнулся, но Геннадий успел увернуться, удар пришелец в пустоту. Мишка по инерции качнулся вперед, а Геннадий помог ему: подтолкнул. Мишка снова свалился в траву. — Елена Дмитриевна! — крикнул Геннадий, заметив, что она пошла в сторону Бурова. — Куда вы? Вернитесь, пожалуйста!

Елена Дмитриевна подошла на два шага.

— Милое дело. Вы деретесь, а я должна молчать.

— Вы что? — удивился Геннадий. — Миша, дорогой, мы разве деремся? Мы просто по-мужски разговариваем.

Ну-ка, скажи…

— Не было, — хмуро буркнул Мишка. — Никакой драки не было. И слова сказать нельзя. Интеллигенция…

— А ты, Вера, видела драку?

Вера стояла надутая, сердитая, губы ее дрогнули:

— Нет, конечно.

— Ладно, — сказал Мишка. — Подумаешь…

Дорога неожиданно кончилась, начались болота, из одного выберешься, другое начинается. Лошади вязли в топи, ускоряли шаги, набегали одна на другую. Пришлось взять по лошади Геннадию и Олегу Григорьевичу,

После обеденной стоянки отряд поднимался на перевал. Тропа была достаточно просторной и чистой. Идти стало легче. Небольшой караван, возглавлял который Гмызин-старший, растянулся по склону. То ли Гмызины взяли себе лучших лошадей, то ли они умели находить с ними «общий язык», но двигались они быстрее. Олег Григорьевич и Геннадий далеко отстали, но не беспокоились: проводник обязательно даст отдых своим подопечным.

Так и случилось. Трофим Петрович сидел в стороне от тропы, лошадки стояли рядом; понуро опустив головы, они лениво отмахивались хвостами от паутов.

— Зашли, однако, — сказал проводник. — Спуск крутой, другое место надо выбирать.

Оставили лошадей под присмотром Елены Дмитриевны и Веры, поднялись на несколько метров и ахнули: далеко внизу шумела река, но спуститься к ней нет никакой возможности, лошади по такой крутизне не пройдут.

— Тут и самим можно шею свернуть, — недовольно сказал Буров.

— Можно, — согласился проводник. — А нам это ни к чему. — Он, оказывается, и шутить умел. — Вроде бы левее надо брать.

— А где Михаил? — вдруг обнаружил Буров отсутствие младшего Гмызина. — Спуск, что ли, пошел искать?

— Вперед убег, — нехотя ответил Гмызин. — С ружьем. Внизу нас ждать будет, С лошадьми я один управлюсь.

— Ну-ну, — неопределенно сказал Олег Григорьевич.

Геннадий не понял: согласился он с проводником или не одобрил его действия, но подумал, что ведь и Мишка мог спокойно управиться с теми двумя лошадьми, которых ведут теперь он и Олег Григорьевич.

Пошли по тропе влево, по-над обрывом, но через несколько минут Гмызин остановился:

— Не то что-то. Звериная эта тропа. Куда она выведет?

Олег Григорьевич мог бы и раньше взглянуть на карту, но он сделал это только сейчас.

— Нда-а-а… Судя по карте, тропа кончается обрывом. Геннадий, проверь, пожалуйста, тут недалеко, метров триста.

Все подтвердилось: через четверть километра тропа кончалась отвесным обрывом. Возвратились к месту стоянки и пошли по хребту правее.

Шли пять минут, десять, двадцать. Подходящего места для спуска не было.

Мишка не появлялся. Они кричали, звали его. Мишка не отзывался. Наверное, далеко ушел. Если выстрелить — он наверняка услышит, но единственное ружье у него.

— Стоп! — сказал Буров. — Так можно идти долго. Надо решать. Может, сумеем здесь спуститься?

Поросший мхом и травой склон, на верху которого они стояли, в этом месте был чуть положе и чище. Сосны на нем росли реже, кустарника было меньше.

— Думайте, — сказал Трофим Петрович. — Мне-то что? Я спущусь с одной лошадкой, а тут только по одной и можно сводить.

— А остальных кто? — спросил Геннадий. — Отпустили Мишку, а теперь…

— Отпустил, — согласился проводник, — А девки на что? Помогут, поди.

«Девки» притихли, ждали решения начальника.

— Ну, — повернулся Буров к Геннадию. — Твое мнение?

— На военном совете первое слово младшему, — хмуро ответил Геннадий, которому, честно говоря, не очень хотелось спускаться по такой круче. — Пусть Вера выскажется.

Олег Григорьевич даже улыбнулся, повернувшись к Вере.

— Ну и как, Вера? Как вы думаете?

Вера, конечно, не ожидала, что с нею будут советоваться по такому важному вопросу.

— Ой! Олег Григорьевич! Я лошадь поведу? Вот за этот ремешок? А она не вырвется? Не укусит меня?

— Н-да, — сказал Буров, — С вами, кажется, все ясненько. Ну, а вы, Елена Дмитриевна, в каких отношениях с лошадьми?

— В прекрасных. Я их очень люблю, но они не отвечают взаимностью. Вот так. А если серьезно, то лошадь я здесь не поведу. Тут нужна сильная мужская рука.

Снова, на этот раз хором, звали Мишку и опять бесполезно.

— Далеко ушел, — решил проводник. — Будет нас ждать на стоянке. Я ему намекнул, где привал будет. Дров насобирает.

— Так, значит, вам знакомы эти места, Трофим Петрович? — не без ехидства спросил Геннадий.

— Бывал здесь, — ответил проводник. — Только не с лошадьми, а с бабами деревенскими — за смородиной ходили. Ничего. Спускались, все живы остались. Ну, что будем делать, начальник?

Гмызин — один, без лошади — прошел по спуску несколько метров, осмотрелся, вернувшись, подтянул подпруги у лошадей, проверил, надежно ли закреплены сумы и мешки.