Илья Гордон - Вначале их было двое (сборник)

Мира подошла к свежевспаханному массиву и хозяйским взглядом посмотрела, на достаточную ли глубину проникли в почву лемеха. Потом она подняла горсть земли, растерла ее пальцами, понюхала, взвесила на ладони — словно не землю рассматривала, а только что смолотую муку из-под жернова.

«Прима! Золото, а не земля», — удовлетворенно сказала она про себя, высыпая землю с ладони. Она хотела было пойти дальше, но вдруг увидела белокурого парня с веснушчатым лицом. По комбинезону она сразу же узнала в нем тракториста.

— Не встретилась ли вам, часом, «летучка»? — спросил парень, пристально вглядываясь в Мирино лицо, как будто оно было ему знакомо.

— Какая «летучка»?

— Ну, скорая техническая помощь.

— А что у вас стряслось? — спросила Мира, в свою очередь с любопытством оглядывая парня.

— Да вот трактор стоит уже добрый час — и ни с места.

При этих словах парень ткнул пальцем в сторону ближней лощинки и помчался куда-то, очевидно разыскивать долгожданную «летучку». А Мира, не теряя времени, спустилась в указанную парнем лощинку, со всех сторон осмотрела стоявший там трактор и включила мотор. По неровному стуку она определила, что либо форсунки нерегулярно подают в механизм питание, либо перегрелся мотор.

«Горячий, видно, парень, — подумала Мира, — не тянет трактор, так он давай мотор жечь, а чтобы воды вовремя подлить — на это смекалки не хватило».

Заглянула в радиатор — воды там и вправду не оказалось, вся выкипела. К тому же и четвертая свеча сдала. Мира налила в радиатор воду, устранила неисправность — и трактор напрягся, рванул и, врезываясь лемехами в податливую землю, вышел на степной простор.

На Миру повеяло терпким запахом сырой земли. Запах этот так опьянил ее, что она забыла обо всем — о доме, о внуке, о всех своих заботах, — так хорошо стало у нее на душе. Казалось, так и запела бы во весь голос вместе с далеким трактористом:

До самозабвенья увлеченная любимым трудом, словно слившись с рулем трактора, Мира колесила, все суживая круги, по широкому полю, пока не услышала удивленный и вместе с тем восхищенный оклик:

— Эй, колдунья, как это тебе удалось взнуздать моего коня? А я уже, признаться, подумал, что его увели.

Повернув голову, Мира увидела молодого тракториста. Неподалеку от него стояла машина скорой технической помощи.

Мира быстрым шагом шла домой, не чуя под собой ног от радостного сознания, что вот и она приложила руку к пробуждению этой черноземной, щедрой земли. И только у самого поселка вспомнила, что забыла спросить у парня, откуда он прибыл сюда. В прошлом году, помнится, на районных тракторных курсах был похожий паренек. Но тогда почему он не узнал ее? Не потому ли, что уж очень неожиданной была их встреча в степи, а прощание очень поспешным?

Вовка давно поджидал свою бабушку. Не успела Мира переступить порог дома, где оставила внука, как мальчик уже выбежал ей навстречу. Она отвела его домой, дала поесть, поиграла с ним…

Едва сумерки спустились на поселок, как ребенок побледнел, стал скучным и хмурым и раньше времени запросился спать. Его покрасневшие глазки слипались. Встревоженная Мира коснулась губами его лобика и, взволновавшись не на шутку, сказала дочери, только что вошедшей в дом:

— Ребенок, кажется, нездоров: посмотри-ка, весь горит!

Сима стремительно подбежала к сыну, взяла его на руки и, крепко прижав к груди, тревожно спросила:

— Что у тебя болит, птенчик мой? Скажи своей маме, что с тобой!

Мира тем временем поспешно разобрала постель, и Сима, словно укладывая годовалого младенца, медленно наклонилась с Вовкой на руках и бережно уложила его на кровать.

Ребенок тяжело дышал. С трудом открыл он на миг глаза и тут же закрыл их, сомкнув веки, на которые как будто навалился непомерный груз. Личико его стало пунцовым от жара.

— Что делать? Что за наказание обрушилось на наши головы! — запричитала Мира, беспокойно расхаживая по комнате. — За доктором! Надо бросить всё и ехать за доктором!

Сима побежала на колхозный двор за машиной.

Удрученная Мира сидела рядом с кроваткой внука, не сводя глаз с больного.

«Вот несчастье так несчастье! Разве можно уехать, когда ребенок болен, — думала она. И тут вспомнила, что еще накануне дала телеграмму о выезде. — Эх, поторопилась — ведь телеграмму не опоздали бы дать и в день отъезда».

Часа через полтора приехала Сима и привезла врача.

Врач, высокий широкоплечий старик, длинноносый, с густой седой шевелюрой, долго осматривал и выслушивал больного ребенка. Потом медленно, в раздумье, словно боясь ошибиться, односложно процедил сквозь редкие зубы:

— Простуда.

И тут же сел писать рецепт.

— Порошки давайте по одному три раза в день, микстуру два раза по чайной ложке.

Попрощавшись с женщинами, он уехал.

Сима отправилась за лекарствами. Вернулась она домой поздним вечером, когда уже совсем стемнело. Вовку лихорадило, он метался и бредил. Мира сидела около внука, прикладывая примочки к его пылающей головке и прислушиваясь к неровному дыханию.

— Вот тебе и праздник, — сетовала огорченная Мира, — там, дома, готовятся, съедутся друзья из соседних поселков, будут ждать меня, а я…

— Ну, что поделаешь? — сказала Сима и добавила: — Вот Вовочка выздоровеет, и будет двойной праздник… Если он быстро поправится, ты еще успеешь к своему празднику доехать до дому. Или дай им телеграмму — пусть отложат юбилей…

Прошло несколько дней. Температура у мальчика начала снижаться, у него появился аппетит, болезнь шла на убыль.

Как Мира ни устала от бессонных ночей, в тревоге проведенных у кровати внука, как ни была удручена его состоянием, все же она не переставала думать о своем юбилее.

И вот наступил этот день, который должен был стать таким необыкновенным в жизни Миры. Она представила себе, как бы встретилась со своими друзьями, товарищами по работе. И перед ее глазами встали не только эти тридцать трудовых лет, а вся ее жизнь, такая красочная, такая плодотворная, наполненная неустанным трудом, — жизнь со всеми ее радостями и печалями.

И здесь перед нею та же степь, что в родном ее колхозе, кругом рокочут такие же трактора, работают такие же крепкие и упорные в труде люди. Все как там, как дома. И все же с непостижимой силой ее сердце влечет в этот день туда, где пронеслась, почитай, вся ее жизнь.

Тридцать лет проработала она в степях Украины, отдала им все свои силы, всю душу свою, всю свою любовь, как мать, которая отдает своему ребенку все, что есть у нее.

И как же не сесть ей сегодня, в день своего трудового торжества, за празднично накрытый стол с земляками, которые вместе с ней будили к жизни, к расцвету, к изобилию родную ей степь?