Елена Коронатова - Жизнь Нины Камышиной. По ту сторону рва

Давно Нина не помнила такого развеселого урока. И только вечером, ложась спать, подумала: ни за что не предложит Лене тесты, еще увидят его родители и посчитают ее идиоткой. Все равно если бы даже и смогла определить коэффициент умственной активности Лени, этим не заставишь его самостоятельно решать задачи.

…Погруженная в свои мысли, Нина чуть не шагнула в огромную лужу, затянутую ломким ледком. Успеть бы до темноты проскочить кладбище, оно напротив бывшего женского монастыря. Глупо бояться кладбища. Но все-таки…

«Надо бы сходить к Кате. Позвать с собой Варю». Просто эгоизм забыть о Варе.

Утром Нина получила письмо. Небрежные строчки, написанные карандашом. Письмо от товарища Вариного жениха. Ошеломленная Нина прочитала: «Сергей умер в Москве, куда он поехал защищать диплом. Нина, я знаю, что вы лучшая Варина подруга, и поэтому обращаюсь к вам. Варя безумно любит Сергея, и она не переживет его смерти. Нина, проявите к Варе чуткость и ласку. Подготовьте ее к страшному несчастью.

Друг Сергея

Петя».

В школе Нина показала письмо Маре, и они вместе погоревали над ним. Упрекали себя в невнимании к Варе, вспомнив, что последнее время почти не виделись, и Варя, не заставая их дома, оставляла записки.

Договорились, что Мара забежит после школы за Варей на работу и приведет ее к себе домой. Осторожно ее подготовит, дескать, слышала от знакомых студентов, что Сергей болен. «А потом, когда ты придешь, мы ей все скажем».

Бедная, бедная Варя!..

Раздумывая о Варе, Нина незаметно добралась до кладбища. Бесконечно длинная ограда, а над ней — темные до черноты деревья. Теперь уж было не до осторожности — Нина мчалась что есть духу. Раз поскользнулась и грохнулась на обледенелый тротуар.

Долго очищала щепкой грязь с ботинок, прежде чем нажала кнопку звонка.

Урок тянулся невероятно долго, зябли мокрые ноги. Леня ныл:

— Вы только первое действие скажите… Я не понимаю…

Розовый чистенький мальчик. Ах, если бы его можно было стукнуть! Ну хотя бы разок. Вот об этом почему-то ничего в педологии не сказано. Возможно, Леня умственно отсталый? Нет, непохож. Вон какую ветряную мельницу из картона сделал. Просто лодырь, а она, педагогша несчастная, избаловала ученичка. «Ни за что сегодня не подскажу. Пусть сам».

— Подумал над задачей? Что нам надо узнать в первом действии?

— А вы не сказали.

— Ты хоть раз можешь самостоятельно решить? Прочитай еще раз условие задачи.

— Я его сто раз читал. Вы скажите.

— Нет, не скажу. Ты совсем не хочешь думать.

Леня обиженно уставился в задачник. Чтобы хоть как-то согреть ноги, Нина принялась ходить по комнате. Собиралась быть учительницей, а с одним не в состоянии справиться. Но ведь не все такие лентяи. Мара ее просила: «Ты сегодня поскорей кончай волынку». Как бы не так. Мара ждет, наверное, не дождется. Ну ладно, другим ребятам еще хуже: Вася Волков помогает отцу-сапожнику — все вечера просиживает над колодкой, у Гриши Шаркова мать прачка, часто болеет, и тогда Гриша за нее стирает. А Вера Глухова и Роза Блох из 9-го «Б» в школу являются в шерстяных и бархатных платьях, носят часы. Больше ни у кого из ребят нет часов. При социализме все будет по-другому… Вот Варе тоже из-за бедности пришлось пойти на службу. Скорей бы этот лодырь задачу решил.

Нина взглянула на него и обомлела. Леня, невинно улыбаясь, отрывал кусок бумаги, заталкивал его в рот и сосредоточенно жевал.

— Что ты делаешь?

— Жую бумагу. Вот проглочу, — он затолкал бумагу за щеку, — подавлюсь и умру. Раз вы не хотите…

— Выплюнь сейчас же, — она приказала шепотом, чтобы не закричать.

— Я не могу задачу решить. Раз не говорите… Все равно проглочу.

«Неужели снова уступить мальчишке?»

— Глотай, — тихо проговорила Нина. — Ну, чего же ты не глотаешь? — «Вдруг проглотит, что тогда?»

— А вы скажете, как решать задачу?

— Не скажу. — «Вот нахал, еще торгуется!»

На кукольном личике появилась растерянность. Леня исподлобья поглядывал на Нину, видимо, пытаясь что-то понять… Потом наклонился и осторожно выплюнул под стол бумагу.

Нина перевела дыхание.

— А вам скоро уже уходить, — заныл Леня.

— Я не уйду, пока ты не решишь задачу. Понял? Буду сидеть хоть до ночи. — Нина вытащила из сумки учебник по алгебре.

Он ерзал на стуле. Поглядывал на нее. Хныкал… И… не выдержал — придвинул к себе задачник…

Натягивая в коридоре раскисшую от снега мокрую борчатку, Нина ликовала: «Решил же! Он и правда способный. Теперь знаю, как с ним разговаривать».

Растрепанная девица, держа тряпку в руках, проворчала:

— Топчут тута грязными ногами.

Стыдно? Наплевать. Бабушка всегда говорит: ложный стыд — удел мелких душ.

И снова Нина мчалась вдоль кладбищенской стены, подгоняемая страхом.

Дверь ей открыл Марин брат — Мика.

— Мара куда-то поперла Варю. Утешать, что ли? — сообщил Мика, пропуская Нину. — Ты с урока? Мама велела тебя накормить. Она спит. У нее опять плохо с сердцем.

Нина замерзшими пальцами пыталась расстегнуть верхний крючок на борчатке.

— Давай я, — расстегивая, Мика наклонился над Ниной.

Просто удивительно, как он за этот год вырос. Он вдруг прямо и близко заглянул ей в глаза и тут же отвел взгляд.

— Ну и воняет твоя овчина!

Вот, всегда так. Почему он вечно говорит ей гадости?! Она сама ненавидит эту овчину. Еще не хватало, чтобы он заметил, как у нее дрожат губы, она торопливо отвернулась.

— Обед тебе оставлен.

— Спасибо, я не хочу есть.

— Ну это ты врешь.

Он притащил в столовую тарелку густого пахучего борща и котлету.

— Не будешь есть — разбужу маму, — Мика кивнул на закрытую дверь.

Нина принялась за борщ. Он присел к столу с газетой.

— Неужели у Вари был жених? Вот так номер!

«Выходит, Мара сказала ему про Сергея», — догадалась Нина.

— Почему у Вари не может быть жениха? — обиделась за подругу Нина. — Она ведь старше меня на три года.

— Дура. При чем тут старше!

— А без дуры ты не можешь?

— Могу. Я вижу, ты чуть не лопаешься от любопытства, — небрежно произнес Мика. — Тебе нужно знать, куда Мара потащила Варю? Могу открыть секрет. Сначала они выли в два голоса. Ну, а потом… Разве ты не знаешь, как утешаются девчонки? Обыкновенно — жрут сладости. Итак, они поперлись покупать пирожные. А ты лопай, лопай. Мясо для нашего органона полезнее пирожных.

«Мог бы без грубостей», — подумала Нина, торопливо глотая котлету.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Хочешь, скажу?

— Пожалуйста.

— Ты думаешь: был пай-мальчик, а стал хам. И как он смеет со мной, Ниной Камышиной, так обращаться?! Угадал?

Нина покраснела.

— Вижу, что угадал. Чего молчишь? Выплесни чашу презрения на голову хама.

— И выплесну! Не понимаю, интеллигентная семья и…