Георгий Черчесов - Прикосновение

— Не-ет!!! — отмахнулся рукой Руслан…

В комнате воцарилась тишина, и длилась она с минуту. Потом Руслан услыхал глухой, страдающий голос и с усилием понял, что этот голос принадлежит ему самому.

— Я только за одно могу сейчас выпить, только за одно… — едва слышно вымолвил Руслан.

— Хорошо, пусть будет так, как ты желаешь, — заявил Крючков. — Говори, Руслан, за что поднимаешь тост.

Гагаев выпрямился, успокаиваясь, три раза глубоко вздохнул и, медленно роняя слова, произнес:

— За тех, кого не дождались матери и жены, дети и друзья. За павших! За память, что свято хранит их!

…Он боялся предстоящего объяснения, которого нельзя было избежать. Но то, как Катя повела себя в первый момент встречи, облегчило его состояние. Но он понимал, что если она ни в чем не упрекнула его, это еще не значит, что ее не интересует, почему он скрывался… Поймет ли его Екатерина? Поймет ли то, почему он ушел в чабаны, а главное — почему он не отыскал ее? Руслану предстояло ответить на этот вопрос, и всю предыдущую ночь его не покидали кошмары, он то впадал в забытье, то просыпался весь в поту — и все искал, искал нужные слова, выстраивал их в целые фразы… готовился к объяснению…

И конечно же в эту ночь он опять посетил Руслана. Заявился он не легкой тенью, как это положено привидениям. Руслан отчетливо слышал стон половиц под его тяжелым шагом. Он появился в комнате, в которой спал Руслан, таким, каким запомнился ему в тот последний тяжелый день его жизни, — молодым, сильным, возбужденным. Он приблизился к кровати. Остановился. Не выдержав молчания, Гагаев спросил с укоризной:

— Ты опять?

— Нас называли братьями, — сказал он тихо и, вытянув руку в сторону двери, потребовал: — Ты им скажешь!

— Ни за что! Нет! Нет!

— Об этом все должны знать! Скажешь ты, ибо я мертв. Ты жив, а я мертв. Мертв! — И перешел на шепот: — Умереть, когда хочется жить! Ты не знаешь, что это такое. И виноват в том, что я мертв, ты, ты!

— Ты не хотел, чтобы тебя убили эсэсовцы! — закричал Гагаев.

— Они — враги. Умри я от их рук — понятно. И я не стал бы предателем! — он пытался схватить Руслана за грудь.

— Ты мог не выдержать пыток. Ты мог выдать своих, — кивнул Руслан на дверь.

— Я мог и выдержать. И может быть, и мне повезло бы, как тебе.

— Я не щадил себя, я мстил за тебя! — отвел его руки от себя Гагаев. — Тебя убили они, фашисты! Если бы ты не выдержал, весь отряд они бы уничтожили. Всех до одного!

— Но я хотел жить не меньше любого из них, — убежденно заявил Юрий.

— Но что ценнее: одна или пятьдесят две жизни? — выложил Руслан свой козырь, после чего Юра обычно ретировался. На сей раз он не смолчал, не исчез…

— Чем они лучше меня? Чем? — спросил он.

Чем? В этом была суть. Руслан замотал головой и проснулся… Возле кровати сидела Екатерина и теребила его за плечо… Увидев, что Руслан открыл глаза, спокойно сказала:

— Еле дождалась, когда поднимется солнце. Хотелось увидеть тебя, убедиться, что вчерашнее не сон…

Она не спала всю ночь. И ей было все равно, что скажут о ней там, за дверью.

Вслед ей Наталья зло стрельнула глазами, и Катя видела это, но ничто не остановило ее. Да и что плохого в том, что она идет в комнату к тому, кто был ее любимым? И теперь еще сильное чувство не остыло в ней, и, что бы ни думали другие, как бы ни страдал ее муж, она не находила в своем поступке ничего предосудительного, потому что знала: не позволит себе постыдного.

От вчерашней встречи у нее оставалось чувство некоторой досады. Встречи после долгой разлуки тем и опасны, что они убивают прежний образ любимого и никак не Могут примириться с нынешним.

— Убедилась, что это не сон? — спросил Гагаев и с ужасом уловил в голосе фальшивую ноту.

— Убедилась, — сказала она серьезно.

Она посмотрела на него теплым взглядом, который не упрекал его, не взывал к нему, не просил пощады, но требовал откровенности, прямого ответа на было сорвавшийся с ее уст вопрос.

— Теперь хочу послушать голос твоей совести, — сказала она.

Горечь в ее словах прозвучала с такой силой, что он невольно отвел взгляд. Но она заставила повернуться к ней. И опять его поразило, что эти едва узнаваемые черты лица вдруг мгновенно стали близкими и родными благодаря этому трогательному, до боли знакомому жесту, и явно вспомнились прогулки по лесу, долгие счастливые часы, проведенные вместе.

— Скрываться ты и много лет тому назад умел. Но в мирной-то жизни — какую операцию провел! — сказала она с болью.

«Зря ты так, зря, Катя!» — мысленно возразил он.

— Я ждала тебя, — заявила она. — Ждала, — твердо повторила она так, будто, кроме этого, ничего не надо было ему объяснять. — А ты? Вспоминал ли ты меня?

Вспоминал ли он Екатерину? И она еще сомневается! Да, вспоминал. Вспоминал постоянно, быстро убедившись, что разлука, тяжкие испытания сделали ее образ еще более близким, желанным. Она и только она была тем человеком, которому он мог бы раскрыться и поведать все без утайки. И он, возвратившись с Севера в Осетию, собирался искать Катю и немедленно приступил бы к делу, если бы не одно внезапно пришедшее к нему соображение. Руслан посмотрел на себя как бы ее глазами и увидел, что у него нет ни денег, ни солидной профессии, ни нормальной квартиры. И это испугало Руслана.

Руслан понял, что не в состоянии предложить ей ехать жить в свою каморку. К тому же сможет ли он видеть кого-либо из отряда без боли, которую ощущал всякий раз, когда вспоминал Юру? Руслан навел справки о Крючкове и дважды приезжал в Саратов, где тот тогда жил, приближался к его дому и даже дважды видел его самого, но так и не осмелился подойти к нему. Для боевых друзей он, Руслан, умер. Так решил Руслан и не стал сообщать о себе ни Кате, ни кому-либо другому из отряда…

Годы летят. Только в природе все остается так, будто она неподвластна времени. В окно Руслана все-таки заглядывает корявая ветка вишни, которая как и тогда, в дни его молодости, дарила ему свои плоды. И калитка скрипит по-прежнему, хотя ее уже не раз меняли. Но скрип, скрип прежний. И комната, где Руслан обитает, та самая, в которую когда-то его ввел дядя Урузмаг. Правда, вторая, посреди которой в тот день валялась кучка барахла, уже не принадлежит Руслану. После завершения войны, не дождавшись весточки от племянника, Урузмаг решил, что Руслан пропал без вести, и пробил туда дверь из своей квартиры, так что комнаты стали смежными. Неведомо ему было, что племянник жив, и живет где-то на Севере, и не подает весточку о себе ни родным, ни друзьям потому, что мечтает о том, чтобы о нем все забыли.

Он тогда, впервые всерьез засомневавшись, прав ли он был, решив не давать знать о себе ни в Осетию, ни друзьям по партизанскому отряду, затосковал и видел горы во сне и наяву. И вот спустя много лет он вновь оказался в Осетии.