Сергей Снегов - Река прокладывает русло

— Я, конечно, вытаскиваю блокнот, — рассказывал Неделин. — Где требуется новое — том, раздел, страница? Что именно новое? Ну, и, само собой, предупреждаю: всего осуществить не сумеем, сроки поджимают. А он мне вдруг: «Что же я буду вам подсказывать? Сами думайте, творите! Контора ваша солидная, ждем от вас свежего слова». Вместо четких указаний что-то неопределенное: творите! Ну, я ему высказал свои соображения, не постеснялся, что зам. Он говорит: «Ладно, пойдемте потолкуем к Баскаеву».

Пустыхин Баскаева хорошо знал. Было забавно представлять, что такой нетехнический разговор мог повториться у Баскаева, не терпевшего общих фраз и эластичных формулировок. Пустыхин поинтересовался:

— Баскаев, конечно, вправил мозги этому новому заму?

— В том-то и штука, что нет! — торжественно сказал Неделин. — Вы не поверите, совсем другим человеком стал Баскаев. Ни крику, ни этого — оборвать на полуслове. Новый зам докладывает мнение экспертов: завод как завод, много уже таких имеется. Баскаев только покосился: «А вы что же, хотите, чтобы завод был не как завод?» Тот улыбается: «Именно, Сергей Николаевич, новые предприятия не должны походить на старые: такова моя мысль». Я, конечно, взмолился: мы же не исследовательский институт — новые пути прокладывать, мы проектировщики: сегодня выпускаем чертеж, завтра это уже действующий агрегат! Ну, Баскаев проворчал: «Резон тут есть, неделинцы — коллектив известный, но не все у них там Ньютоны и Менделеевы. Будьте любезны, поконкретнее». Только тогда зам говорит: «Главный недостаток проекта — невысокая производительность труда, автоматизации не хватает; с варварством этим — ручным трудом — пора кончать». Тут же и сроки согласовали: четыре месяца на все переделки.

— Ну, и как вы все это расцениваете, Михаил Георгиевич? — помолчав, спросил Пустыхин.

— Поворот! — решительно сказал Неделин. — Новая установка спущена — на самостоятельность. Прямая директива дана: новаторствовать. Ведь случалось иногда — за малую ошибку заклевывали. Попробуй тут себя прояви! А теперь, по-моему, многие ошибки простят ради новаторства. Мой вывод: надо дерзать!

Пустыхину слова Неделина показались чудовищными. Дело было не в содержании, не он один теперь говорил о повороте, о праве на самостоятельность, о новаторстве. Чудовищное было в том, что это произносил Неделин, еще недавно боявшийся новой мысли, как ереси. Сколько крови в свое время попортил себе Пустыхин, уговаривая его принять то или иное незначительное новшество! На все у Неделина был готовый ответ: «Государственный стандарт нарушаем — по головке не погладят!». И вот этот человек болтает о дерзании, о творчестве, о новых путях в технике — зрелище для богов! А впрочем, Неделин не изменился. Он всегда был исполнителем, осуществлял четкие, как угольник, задания. Сейчас его ошарашили новой установкой: твори! Усердствуя, он снова кидается исполнять: будет требовать от всех открытий, сам не хуже Лескова занесется в облака. И, возможно, любой вздор покажется ему приемлемым только потому, что это будет не старый вздор, а новый. Все эти иронические и мрачные мысли быстро проносились в голове Пустыхина, отражаясь на его подвижном лице.

Неделин с подозрением на него посматривал: он почуял что-то неладное.

— Так как же у вас? — повторил он. — Ориентировочную прикидку нового варианта уже составили? Учтите, замечания эти — насчет переделок — серьезные, тут отмахнуться пустячком не удастся.

Пустыхин успокоил его. Он уже понимал, как надо разговаривать с этим преображенным Неделиным. Нужно не спорить, со всем соглашаться и все делать по-своему. Пустыхин внушительно читал набросанное им задание переделок, на ходу — словно по писаному — вставлял в него новые пункты.

Неделин удовлетворенно кивал головой. Он видел, что Пустыхин постарался. В разговор вступил молчавший до этого Крюк.

— Новое разрабатывайте, а от земли не отрывайтесь, — сказал он, сопя еще сильнее. — Можете и такое напроектировать, что ни один строитель не выстроит.

Он встал и потянулся. Неделин с Пустыхиным тоже встали. Крюк обещал завтра зайти в контору посмотреть чертежи. Особо его интересует технический совет, может, придется даже выступить, чтоб объяснить товарищам положение на строительной площадке.

— Продолжим нашу беседу, Михаил Георгиевич, — предложил Пустыхин, когда Крюк ушел.

Теперь он говорил совсем по-иному. Неделин, не прерывая, только удивленно поглядывал на Пустыхина: ему казался странным слишком серьезный тон главного инженера проекта. Скоро он понял причину этого.

— Вы спрашиваете, как у нас дела? — сказал Пустыхин. — Скверно дела. Боюсь, придется кое-кому крепко дать по рукам, чтоб не губили проекта.

Он сообщил Неледину о своих спорах с Лесковым, о неладах с Шуром и Шульгиным, о всех подспудных течениях в конторе. Пустыхин твердо следовал своей методе: старательно подготавливал счастливые случайности, заранее нейтрализовал несчастные, заблаговременно опровергал и высмеивал своих противников. Но Неделин покачивал головой, не во всем с Пустыхиным соглашался. Он без осуждения отозвался о планах Лескова — предъявить дополнительные срочные требования к промышленности. Тогда Пустыхин переменил тон. В голосе его появились угрожающие нотки. Кому-кому, а Неделину достанется, если проект вовремя не поспеет. Надо выбирать: или застрять на год ради внесения непроверенных новшеств — черт их еще знает, как они пойдут на практике, ведь все это лабораторные разработки! — или сделать в срок хороший завод, без переворотов в технике, но самый передовой в Союзе, — за это он, Пустыхин, ручается.

Пустыхин бесстрашно добавил:

— Уступите стратосферщикам — готовьтесь к тому, что дадут по спине за проволочку с выпуском проекта, а начнут его проводить в жизнь — догонят и еще добавят. И палок не пожалеют, в этом можете быть уверены.

Неделин поморщился. Он не любил грубостей, хотя картина, нарисованная опытной рукой Пустыхина, казалась правдоподобной. К тому же Пустыхин был самым дельным человеком в конторе, его ценили в министерстве. Но и заряд, привезенный из Москвы, не был еще израсходован. Неделину жаль было расстаться с мечтами о неслыханном заводе, он успел по дороге домой уверовать, что именно им предстоит такой завод спроектировать.

Неделин дружески предложил:

— Что нам в одиночку препираться, Петр Фаддеевич? Техсовет не за горами, поспорим на техсовете.

— На совете решают; думать надо до совета. — Пустыхин, рассерженный, что Неделин не сразу с ним во всем согласился, пригрозил: — Я свое особое мнение запишу, если со мною не согласятся, спросят потом с вас, как с председателя техсовета.