Николай Бондаренко - Будни и праздники

— Устал ждать? — спросила Муратова и представила Назара своему спутнику. — Это и есть наш Назарджан Санаев. Знакомьтесь — Юлдаш Эргашев.

Юлдаш протянул руку. В светлом, тщательно отглаженном костюме он стоял перед Назаром, источая тонкое благоухание духов. Смуглое лицо его дружески улыбалось.

— Роза Ибрагимовна, я увезу его, а дня через два-три доставлю.

— Договорились, — согласилась Муратова.

Назар сидел в желтеньком, таком же, как и его хозяин, выхоленном «Жигуленке». Они выехали за город и понеслись по шоссе, обгоняя все машины. Разговорились как-то легко и сразу. Наверное потому, что тема была очень уж близка каждому.

— Сколько человек в бригаде? — спросил Юлдаш.

— Двенадцать. На сто семьдесят гектаров земли, — ответил Назар не без гордости. Пусть знает, с кем имеет дело. Более четырнадцати гектаров на человека, такого еще не было у них в совхозе. — А у вас сколько?

— Десять на двести земли.

— Десять? — переспросил Назар, обескураженный. Юлдаш кивнул, не отрывая взгляда от дороги, а Назар почувствовал, что покраснел от стыда за свое самодовольство. Десять на двести! Значит, все на технике. Четкость и слаженность. А я-то раздулся от гордости, как индюк.

— У Тюпко была нагрузка двадцать пять гектаров.

— Когда это было?

— В шестидесятые годы.

— Значит, аккорд был применен еще до Злобина?

— У-у… — протянул Юлдаш и рассмеялся. — Намного раньше. В доисторические времена. Работников нанимали не вообще работать, а на какое-то дело: построить дом, скосить сено, убрать урожай. Это и есть аккорд. А задаток, или теперь — аванс, — наше повременное авансирование. Сделал дело — получил расчет. А подряжались работать артелями, или, как сейчас называют, бригадами — отсюда и бригадный подряд, наша с тобой безнарядка.

— Но почему же мешают, если давно известно и выгодно?

Юлдаш словно обрадовался и закивал.

— Да, мешают. Упорно мешают.

— Я понимаю, некоторым она воровать не даст. Такие зубами будут грызться. Но и другие не хотят.

— Кто у тебя «некоторые», а кто — «другие»?

Вопрос был задан шутливо, вроде бы так, что если не хочешь — не говори, но был он, понял Назар, и своеобразным испытанием на доверие, а потому ответил он без заминки, только вздохнув при этом:

— Заведующий отделением… Но директор тоже не в восторге. Как приду к нему с чем-нибудь, он словно ежа глотает.

— У меня то же самое было. Год воевал. А потом Рузметов объяснил. Говорит, надо сначала отделить жулика от лентяя. А я удивился: жулик — понятно, а лентяи кто? Оказалось, и такие есть. Не хотят переучиваться, перестраиваться: мол, если создадим такие бригады, как у Эргашева, то сто человек будут хлопок выращивать, сто в животноводство пойдут, а куда остальных девать?

— А вообще-то правильно, — задумался Назар, представив многолюдный кишлак и вечную заботу о заработке.

— Правильно. Если ничего не делать. Но ведь надо делать! Что-то строить, придумывать, чем занять людей. Почему, скажи мне, мы возим хлопок на приемный пункт, а не обрабатываем у себя в совхозе? Думаешь, не сумеем очистить, просушить? Вот уже сто человек будут заняты. А вторые, третьи урожаи?! Почему во Франции по два урожая снимают? Вот еще сотни людей загружены. А колхозные и совхозные промыслы? Женщины издавна ковры ткали. Почему и сейчас не заняться? Да мало ли чем можно занять людей, если голова варит.

— А если не варит?

— В этом-то все и дело. Жулика можно разоблачить, а лентяя как привлечь к ответу? Думаю послать в ЦК предложение о смене парадигмы.

— В ЦК? — переспросил Назар, не веря, что речь идет о Центральном Комитете партии. До такого он и в мыслях не доходил, и потому не верилось ему, что можно это сделать. — А какой парадигмы? Что это такое?

— Парадигма — это господствующая в определенный период система взглядов, теорий и принципов, — спокойно объяснил Юлдаш, изредка поглядывая на Назара, чтобы проверить, понимает ли он, о чем речь. — Сейчас все построено на выполнении плана. Так? За это премируют, благодарят. Выполнил план — ты хороший. Но вот беда, план-то может быть заниженный. Многие стремятся, чтобы планы были заниженными, чтобы легче их было выполнять и чуть-чуть перевыполнять, чтобы получать премии. Представляешь, вот он… — кивнул Эргаш на шофера, проезжавшего мимо самосвала, — и другой, десятый, двадцатый работают ниже своих возможностей. Вот я и думаю, что нам надо создать такую систему, чтобы премировать и благодарить не за выполнение плана, который есть закон, а за максимальное использование всех имеющихся в хозяйстве резервов и ресурсов. За то, например, как используешь землю. Получаешь вторые урожаи? Растет урожайность? Получай премию, орден, славу, почет. И так по всем остальным показателям.

— Интересно, — согласился Назар и отметил про себя, что сам он никогда не задумывался над такими вопросами.

— Необходимо! — поправил его Юлдаш. — Когда появится новая цель, то будет другой подход к хозяйствованию. Тогда все будут заинтересованы не просто в получении планового урожая, а в достижении сверхурожая. Само собой разумеется, что план тогда выполнится.

Назар впервые говорил о таких больших государственных проблемах, так вот запросто обсуждал их с человеком, который будет писать свои соображения в ЦК. Осторожно приглядывался к нему. С виду в нем не было ничего особенного, встретил бы такого на улице, подумал бы, что просто пижон. А сейчас Назар радовался, что судьба свела его с этим человеком. Еще он думал, что мало просто хорошо работать, а надо еще думать по-государственному, и тогда откроется истина, тогда только можно найти настоящие резервы.

— Не знаю, как у вас в совхозе, — продолжал рассуждать Юлдаш, — а у нас все самое эффективное пришло сверху. Вот считай, — поднял он руку и стал по очереди загибать пальцы, — химия, сортосмена, севообороты, точный сев, новые сорта, стимуляторы роста. По каждому вопросу десятки семинаров, совещаний, накачек, выговоров. А сколько невнедренного остается, такого, что сразу дало бы отдачу.

— Мы «вторую целину» вспахали…

— Слышал. Обязательно приеду посмотреть. А кто предложил?

— Звеньевой наш, Шалдаев.

— Но не агроном — вот в чем суть! Вы предложили и внедрили сами, потому что заинтересованы в дополнительных тоннах урожая. Видишь, вам не план нужен, а сверхурожай. А агроном и без «второй целины» получит свои премиальные — за выполнение плана.

Разговаривая, не заметили, как доехали до юлдашевского совхоза. Дом его был высок и просторен, с широкой террасой, по одну сторону которой был привычный айван с расстеленным паласом ручной работы, а по другую стояли стол и легкие, дачного типа, стулья, в углу — качалка. Двор был небольшой, но утопал в цветах. По периметру дворовой площади росли фиолетовые ирисы, лозы винограда тянулись на забор и стену дома, отчего двор напоминал корзину, наполненную цветами.