Михаил Булгаков - «Мой бедный, бедный мастер…»

Значение этой незавершенной редакции романа заключается в текстологических и фактических нюансах, раскрывающих творческую лабораторию писателя. Разночтений с предыдущими и последующими редакциями — огромное множество. Так, Берлиоз именуется Мирцевым, Бездомный — Поныревым, а Воланд — Фаландом… Однако политическая напряженность и острота в сравнении с ранними редакциями резко снижены. Тексты подвергались самоцензуре в связи с желанием автора представить законченный роман официально. Писатель, конечно, мало верил в такую возможность, но роман он решил завершить в кратчайшие сроки. Эти тринадцать глав были одной из таких попыток.

Подробнее об этом см. в комментариях.

Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя ( лат. ).

Римскому войску страх не известен ( лат. ).

Закон Апулея об оскорблении величества ( лат. ).

государственная измена ( лат. ).

Ничтожные крики толпы не страшны ( лат. ).

О племя греховнейшее, отвратительнейшее племя!.. О зловоние иудейское ( лат. ).

не имеем царя, кроме Кесаря! ( лат. )

По приказанию Тиберия! ( лат. )

Иисус Назарет по приказанию Тиберия посредством прокуратора Понтия Пилата будет казнен! ( лат. )

Свершилось ( греч. ).

Белая горячка ( лат. ).

Так в тексте.

Так в тексте.

Так в рукописи.

Так в рукописи.

Так в рукописи.

Обрыв текста.

Я в восхищении ( фр. ).

Ваше величество ( фр. ).

Ваше величество, имею честь… ( фр. )

Бокал… ( фр. )

Так в оригинале (здесь и далее), вместо «Кириафа» (в гл. II).— L .

Добавлено мною.— L .

Черновики романа. Тетрадь 1. 1928—1929. — Роман начинался с предисловия, имеющего несколько вариантов. Сохранилась часть первого слова из названия предисловия «Божеств[енная]…» (может быть, следующее слово — «комедия»?). Рассказ ведется от первого лица и начинается словами: «Клянусь честью…» Из обрывков текста можно понять, что автора заставило взяться за перо какое-то чудовищное происшествие и связано оно с посещением «красной столицы» (а в другом варианте текста — и других городов Союза Республик, в том числе Ленинграда) «гражданином Азазелло».

Первая глава имела несколько названий: «Шестое доказательство», «Доказательство [инженера]», «Пролог»… По содержанию похожа на будущую главу «Никогда не разговаривайте с неизвестными», но насыщена многими подробностями, которые в дальнейшем были опущены. Например, указано время действия — июнь 1935 г. Детально описаны внешность, приметы и одежда героев — Берлиоза и Иванушки, что имеет немаловажное значение для установления их прототипов. Очень подробно рассказано о журнале «Богоборец» и о материалах, помещаемых в нем. Видимо, для Булгакова это было столь важно, что он в мельчайших подробностях описал жуткий карикатурный рисунок на Иисуса Христа, «к каковому… Берлиоз и просил Безродного приписать антирелигиозные стишки». Описание появившегося «незнакомца» взято автором повествования из следственного дела «115-го [отделения] рабоче-крестьянской милиции», в котором была рубрика «Приметы». И приметы эти составляют 15 (!) страниц булгаковского текста. Любопытно также, что «незнакомец», прежде чем подойти к беседующей паре, покатался по воде на лодочке. Текст главы реконструировать полностью невозможно, поскольку десять листов подрезано под корешок тетради.

Вторую главу принято называть «Евангелие от Воланда», но это неточное название. В разметке первых глав, помещенной на одной из страниц, записано: «Евангелие от д[ьявола]». Но и это не первое название главы. Установить полностью название главы трудно, поскольку сохранилось лишь его последнее слово: «…нисане…», крупно написанное красными чернилами, так же, как и следующая глава. Сохранились и обрывки текста из плана этой главы: «История у [Каиафы] в ночь с 25 на 2[6]… 1) Разбудили Каи[афу]… 2) У Каиа[фы]… 3) Утро…» Характерно, что над всем этим текстом Булгаков крупными буквами написал: «Delatores — доносчики».

Глава начинается с рассказа «незнакомца», который «прищурившись… вспоминал», как Иисуса Христа привели «прямо к Анне» (Анна — тесть Каиафы, низложенный ранее первосвященник, обладавший реальной властью.— В. Л. ). По обрывкам слов можно понять, что Иисус подвергся допросу, при этом его обвиняли в самозванстве. В ответ Иисус улыбался… Затем состоялось заседание Синедриона, но в этом месте пять листов с убористым почерком обрезаны почти под корешок. Можно лишь предположить, что этот текст имел чрезвычайно важное значение для понимания реальной обстановки, сложившейся вокруг писателя в конце 20-х гг., поскольку исторические главы прежде всего и имели скрытый подтекст. Видимо, в уничтоженном варианте просматривались реальные фигуры того времени.

Перед самым обрывом текста легко прочитывается фраза: «Я его ненавижу…» Скорее всего, эти слова принадлежат Иванушке, выразившему (очевидно, мысленно) свое отношение к незнакомцу, ведущему рассказ. Что касается реакции Берлиоза на рассказ Воланда, то он, «не сводя [взора с иностранца, спросил] вежливо: — Ну-с… поволокли его…»

Из текста, следующего после обрыва листов, можно легко разобрать, что Синедрион принял решение казнить самозванца, а убийцу Варраввана выпустить на свободу. Это свое решение Синедрион и передал Пилату.

Реакция Пилата была ужасной. Воланд продолжал свой рассказ:

«Впервые в жизни… я видел, как надменный прокуратор [Пилат] не сумел… сдержать себя… [Он] резко двинул рукой… [и опроки]нул чашу с ординарным вином. Вино] при этом расхле[сталось по полу, чаша разбилась] вдребезги и руки [Пилата обагрились]…

— Ага-а,— про[говорил]… Берлиоз, с велич[айшим] вниманием слушавший] этот [рассказ].

— Да-с,— продол[жал]… незнакомец.— Я слышал, к[ак Пилат] прошипел:

— О, gens scele [ratissi]ma, taeterrima [gens!] (О племя греховнейшее, отвратительнейшее племя! ( лат. )) — Затем повернулся [лицом к] Иешуа и [сказал, гневно сверк]нув глазами:

— [Благодари т]вой язык, друг, а [не ужасного] человека председателя Синедриона] Иосифа Каиафу…»