Антонина Коптяева - Том 5. Дар земли

— И сюда докатилась большая вода Куйбышевского моря, — сказала Зарифа, глядя на тополя, видневшиеся вдоль всего побережья.

Они умирали, стоя в реке; вершины их уже пожелтели, и тонкий аромат увядания, напоминавший запах скошенной травы, смешивался с речной свежестью.

Не поворачивая головы, Ахмадша видел смирно лежавшие руки Нади, а легкий край цветастого платья, развеваясь по ветру, забрасывался на его колени.

И еще он видел возле своего лица прядку прихотливо вьющихся ее волос — так близко сидела она.

Груздев вел катер, мастерски управляя на крутых волнах, поднимаемых встречными судами. Витька, привязав Каштанчика к спасательному кругу на корме, умудрился пролезть к рулю и, засматривая вперед через широкое стекло, защищавшее пассажиров от ветра, спросил директора завода:

— Ты, наверно, и пароход сможешь вести?

— Конечно. Только подучиться немножко — и поведу.

— А самолет?

— Самолет не смогу: кабина летчика для меня тесновата.

— Да, ты там, наверно, не уместился бы, — согласился Витька, почтительно оглядывая крутое плечо Груздева и его большие руки, в которых колесо штурвала казалось игрушечным. — Чего ты такой хмуристый? Сегодня выходной! Смотри, на берегу даже пляшут спозаранку.

— Хмуристый я, сынок, от заботу.

— Плюнь на нее, легче будет. Мой папанька, когда на рыбалку едет, всегда так говорит.

Груздев рассеянно улыбнулся. Надя тихонько запела:

Мальчик, угадывая его желание послушать песню, обернулся:

— Пуще пой!

Надя вопросительно-ласково взглянула на Ахмадшу и запела громче, но не в полную силу: о своем голосе она была не очень высокого мнения.

Песню подхватила Зарифа; приятным баритоном поддержал окончательно расстроенный Юрий. Ну, хорошо: ревновать не имеет права, но ведь не слепой он! Юлия тоже нервничала: забыв развязные ухватки, точно девочка-школьница, теребила концы косынки.

Пробежав еще километров десять, катер стал разворачиваться в обратный путь. Солнце поднялось уже высоко и теперь сияло над левым берегом, поэтому деревья, повернутые к реке теневой стороной, казались черными в сизоватой дымке. Зато на правобережье все ярко золотело: и стены новых домиков, и стволы сосен, и скалы, и берег, усыпанный народом.

— Какая дивная прогулка! Какая красавица наша Кама! Спасибо вам, Алексей Матвеевич, — сказала Надя, тоже светясь от солнца и счастья.

Он кивнул не оборачиваясь, боясь прочесть по выражению ее лица, что она влюблена в Ахмадшу, но это даже в ее ликующем голосе чувствовалось. Конечно, им хорошо, чудесно, что и говорить!

На берегу залаяла собака. Каштан вскочил, вывернув голову из ремешка и приподняв вислые уши, а тут суденышко качнуло волной от баржи-самоходки, и щенок ухнул в пенистый бурун под бортом.

Груздев убавил ход, сделал один круг, другой, но Каштанчика не было видно.

— Нырнул прямо на дно! — сказала Юлия с нервным смешком.

Витька, поводя отсыревшими глазами, крепился, однако губы его предательски вздрагивали и кривились: вот-вот даст реву!

— Вон твой Каштанчик! — обрадованно закричал Груздев, увидев голову вынырнувшего щенка, подрулил, и все облегченно вздохнули, когда Юрий, которого Ахмадша держал за ноги, выловил и втащил на катер мокрую собачонку.

Протока за островом не зря звалась Вилюгой: она то и дело виляла из стороны в сторону, окаймленная таким густым затопленным ивняком, что пристать к берегу было невозможно.

— Отмели уже залило, а когда построят Нижнекамскую ГЭС, то вся пойма будет затоплена, — сказал Груздев.

— Жалко! — от души вырвалось у Нади. — Вся красота, созданная природой, исчезнет, и эти берега, и пастбища, и сенокосы.

— Наденька соловьев жалеет, — недобро усмехнувшись, заметила Юлия.

— Еще бы! Просто до слез! — Надя посмотрела на Ахмадшу, не сводившего с нее взгляда, и от тревожно-радостного волнения на ее глаза и впрямь навернулись слезы.

— На сушу! — потребовала Зарифа. — Хочу хоть на минуточку почувствовать себя Робинзоном на необитаемом острове.

Но остров оказался обитаемым. Вдали, на привольной его равнине, паслись лошади, а в кустах возле большого озера, берега которого захватили рыболовы, курились серебряные дымки костров.

В воздухе звенело пение птиц, цветущие майские травы, казалось, изнемогали от собственного благоухания.

Груздев принес из катера корзину, помог Наде и Зарифе расстелить ковер и скатерть. Юрий с Витькой уже натаскали сушняку, развели огонь и прилаживали над ним чайник с водой. Только Юлия сидела праздно, обвив гибкими руками колени так, что ее остренький подбородок почти лежал на них, да Ахмадша, задумавшись, стоял в стороне — смотрел на дальнюю левобережную гору с чуть видневшейся у ее подножия деревней Скворцы. Странное впечатление производил этот высящийся над поймой одинокий холм, с восточной стороны заросший мелким леском, а на западе точно срезанный ударом гигантской лопаты. Через весь срез тянулись две полосы: светло-серая сверху — известняки, и красная снизу — глина; так складывались породы и там, где бурились скважины.

Но не о работе думал Ахмадша, глядя на эту гору, похожую на богатую юрту. Ветер, с шелковым шелестом тянувший по цветущему разнотравью, доносил запах костров, ржание стреноженных коней, бряцавших боталами, и Ахмадше представились кочевые орды, которые лавиной катились когда-то с востока, вплавь брали водные препятствия, поднимая своей громадой уровень рек и озер. Может быть, среди них были и предки Ахмадши, сметавшие с лица земли встречные села и городища. Целые народы уничтожались огнем и мечом, а потом набегали новые полчища и уничтожали победителей. Кто только не побывал здесь: скифы, половцы, булгары, печенеги, мордва, татары, башкиры, русские!.. Сколько бессмысленных жестокостей, сколько крови видела древняя земля, истерзанная вечной враждой!

— О чем задумался? — спросил Груздев.

— Думаю о… прошлом. — В глазах Ахмадши, обведенных черной каймой ресниц («Погибель девушкам, а не глаза!» — отметил Груздев), засветилась застенчивая улыбка.

— Здесь всегда были войны! А если бы люди не враждовали, то и нефть нашли бы, наверное, раньше.

— Несомненно. Каждая война отбрасывает людей назад со ступеней истории. Хотя повседневные помехи в мирное время тоже тормозят развитие общества. — Ахмадша слушал серьезно, но видеть, как Надя смотрела на него, было уже невмоготу Груздеву, и он обернулся к Зарифе. — Помнишь наших противников, когда мы искали нефть в Башкирии? Как они честили Губкина, называя его сумасшедшим и диким фантазером! Даже нас с Иваном Наумовичем в сомнение вводили. Теперь это кажется невозможным, но факт — мы впадали в уныние и начинали сомневаться. А с каким блеском оправдались научные прогнозы Губкина: и нефть нашли в Башкирии и Поволжье, и руду под Курском, и даже алмазы в Сибири! Жаль только, что сам он не дожил до наших дней.