Петр Замойский - Лапти

— Ври?!

— Сквозь землю провалиться! Во-он дядю Гаврила в совет вызвали.

— Пойдемте и мы!

Староста подходил к мирскому колодцу. Там стояли три молоденькие бабы. Поставив ведра и что-то рассказывая друг дружке, они весело смеялись.

— Здорово, молодухи. Кудахчете тут, а свекрови небось дожидаются вас с водой.

— Идол с ними, подождут. А ты куда, старый, ноги направил?

— Закудыкали, — усмехнулся староста, — пути не будет. В совет, молодухи, вызывают.

— Ой, засудят тебя!

— Мне себя не жалко, а вот церковь, — ее хотят прихлопнуть.

— Кто осмелится руку поднять?

То-то — кто. Техник из района прикатил.

Бабы торопливо зачерпнули воды и встревоженно разошлись по домам.

Скоро по улицам заметались их рыжие полушубки. Некоторые позавтракав, а другие не завтракав, кое-как набросив на плечи поддевку или шубейку, выметывались из избы на улицу, сливались с толпой и бежали: кто к церкви, а кто во второе общество, чтобы и там известить баб.

А Гаврила все шел. Шел медленно, вразвалку, словно резать его вели. Борода покрылась инеем, на усах висели сосульки. По дороге решил зайти во второе общество, к свату Петру Сергеичу…

Собравшиеся у Алексея то и дело посматривали в окна, не идет ли церковный староста. Вдруг Алексей заметил: по улице началось какое-то движение. Сначала торопливо и встревоженно прошли три бабы, за ними еще с пяток, вот уже группа в десяток, а потом и засновали. Размахивая руками, останавливались, что-то, видно, кричали и снова устремлялись в сторону церкви.

— У вас сегодня женское собрание, что ль? — спросил он Дарью.

— Нет, а что?

— В чем же дело? Куда бабы спешат? Иди-ка узнай.

Дарья наскоро накинула шубу на плечи и выбежала на улицу.

Едва бабы увидели ее, как вперебой, оскалив зубы, закричали:

— А-а, выскочила с пузом! Глядите, добро какое носит!

— Твой кособровый лучше не старайся.

— И ты, мокрохвостка, не верти подолом. Храма божья мы вот вам…

Бабы дружно показали кулаки.

Не дожидаясь церковного старосты, группа, во главе с Алексеем, направилась тоже к церкви. Возле нее уже стояла и галдела нарастающая толпа. Кое-где виднелись и мужики, но они держались поодаль.

Увидев сельсоветчиков, бабы притихли и враждебно насторожились.

— Вы что собрались? — спросил Алексей.

— Собираться не заказано, — ответила Авдотья, стоявшая впереди.

— Кто говорит — заказано? Только почему волнуетесь?

— Мы не волнуемся. А вот вы зря за это дело взялись, — выступила Мавра.

— Какое дело?

— Как будто не знаешь? За коим лешим техник приехал?

— Он прислан для осмотра церкви, — выступил уже Скребнев.

— Чего ее оглядывать! Вот она, вся тут, — указала Мавра на церковь.

— Скажите, кто вас сюда накликал? — прищурился Скребнев.

— Сами собрались, — ответили бабы.

— Староста вам натрепал!

— А церковь закрыть все равно не дадим. И не думайте, что думаете! — выкликнула Авдотья. — Раз вы сами бога не признаете, отойдите в сторону.

— Никто церковь закрывать не собирается, — ответил Алексей. — Но в таком помещении вам служить все равно не разрешат. Вас потолком придавит.

— Пущай давит. Зато все в рай пойдем, — усмехнулась Мавра.

Из совета принесли пару несоразмерно огромных ключей. Бабы, увидев ключи, оживились, взволнованно зашептались, а как только Алексей с техником пошли к церкви, они тоже дружно двинулись за ними. Пока вкладывал Алексей ржавый ключ в гигантский, с коровью голову, тупорылый замок и отпирал колокольню, бабы вызывающе истово принялись молиться и старательно отпускали низкие, чуть не до снега, поклоны. Войдя в церковь, они снова, еще усерднее начали креститься и, вздыхая, поочередно прикладываться к иконам.

Алексею противно было смотреть на этих молящихся баб. Он знал, что усердствуют они притворно, что в самом деле не такие они богомольные, а некоторые совсем и не помнят, когда в последний раз в церкви были.

«Ой вы, змеи», — усмехнулся он и позвал техника в алтарь.

Потолок в алтаре отвис. В любой момент он готов был рухнуть. В алтарь бабы не пошли. По церковному закону входить туда им не разрешалось. Они толпились возле клироса и чутко прислушивались ко всему, что говорил техник.

— Служить в этом помещении решительно нельзя, — твердо заявил он и, уходя, еще раз тревожно покосился на потолок.

Техник измерял церковь вдоль и поперек, стучал кулаком в стены, заглядывал под ощеренную штукатурку, откуда потихоньку сыпалась желтая пыль гнилушки, посмотрел на дыру в потолке, в которую этим летом провалился кровельщик, сломав себе руку.

За техником неотступно ходили бабы и зорко смотрели, что он делал.

Скоро все было осмотрено, измерено, простукано. Напоследок оглядев еще колокольню, угол которой так накренился, что выщелкнулись бревна, техник вместе с Алексеем и Скребневым, в сопровождении свирепо настороженных баб, направились в клуб. Едва вошли туда, как за ними ринулись и бабы. Алексей кивнул Афоньке, тот закричал на них: «Ку-уда?» — и перед самым их носом запер дверь на крючок.

— А старосты все нет, — вспомнил Алексей.

— Он и не придет Ему только баб надо было взбулгачить.

Не успели подсчитать, во что обойдется ремонт церкви, как в дверь сначала тихо, затем громче и настойчивей застучали. По шуму голосов не трудно было догадаться, что баб собралось еще больше. Скоро все немудрящее здание клуба задрожало от сплошного грохота.

— Давайте некоторых включим в нашу комиссию, — предложил Алексей.

Решили впустить Авдотью, Мавру и Секлитинью: главных церковниц. Не успел Алексей открыть дверь, чтобы вызвать их, как бабы с визгом хлынули в дверь.

— Куда вас! — крикнул Алексей и с растерянной торопливостью принялся выталкивать их.

Он повел разговор через дверь. Но голос его не был слышен. Стоял гул и угрожающая ругань. Алексей принялся сам стучать в дверь. Одна баба, стоявшая, видимо, возле двери, крикнула:

— Эй, не орите! Баить с нами хотят.

Шум замолк.

— Тарасова Мавра здесь? — крикнул Алексей.

— Мавра! — сразу подхватило несколько голосов из сеней.

— Ма-а-авра-а! — передалось на крыльцо.

— Ма-а-авра-а-а! — совсем далеко и приглушенно послышалось на улице.

Алексей догадался, что теперь собралась толпа, пожалуй, чуть ли не со всего села. Ясно было, что многие пришли сюда не только ради церкви.

Мавру отыскали. Отыскали и Секлитинью с Авдотьей. Всех их пропустили к двери, у которой стоял Алексей… Прежде чем впустить, он предупредил баб:

— Кроме них, никто не старайтесь. Эту тройку включаем в комиссию.

— Чего они поймут? — раздался женский голос.

— Как доймут, так поймут, — складно разъяснил мужской голос и звонко расхохотался.

За дверью начались наказы: