Александр Шмаков - Гарнизон в тайге

Потом его вдруг осенило, и Аксанов нашел некоторое внешнее сходство этой женщины с Байкаловой. Да, было что-то общее у них в посадке головы, в ее поворотах, во всей четко очерченной фигуре.

Об Ольге, после встречи с нею, Андрей заставлял себя не думать. Он сжимал нервы и сердце в кулак, чтобы не выдать ничем своих тяжелых переживаний. Но попробуй освободись от них, если даже незнакомая женщина, встреченная на пароходе, напоминала Андрею все об одном и том же — об Ольге.

Однако не только внешнее, уловимое Аксановым сходство было в этой незнакомой женщине. Нет, что-то более знакомое, а что́ — он так и не мог припомнить.

Андрей взглянул на задумавшуюся женщину, пытаясь заговорить с нею, произнес:

— Как легко дышится.

Женщина молчала. Она не слышала его слов.

— Совсем недавно здесь ничего не было, — продолжал он, думая, что она пристально всматривается в огни Комсомольска, — кроме небольшого рыбацкого села Пермского. Я знаю, как рождался город.

Женщина оглянулась и, как показалось Аксанову, быстро смерила его острым взглядом и удивленно спросила:

— Вы, кажется, говорили о Комсомольске?

— Да-а! Я знаю историю этого города.

Она кивнула головой в знак того, что готова слушать. Аксанов обрадовался. Разговор о Комсомольске отвлекал его от размышлений о себе.

— Здесь тоже был фронт, но без орудийных залпов и винтовочных выстрелов. Здесь не ходили танки, не разрывались снаряды, а земля вся изрыта. Год назад сюда прибыло 800 комсомольцев с инструментом, продовольствием, материалами. Не прошло и дня, как раскинулись палатки, родился полотняный город со своими названиями улиц — Одесская, Ленинградская, Московская, Киевская…

— Откуда вы все это знаете? — искренне удивилась женщина.

— Командиру стыдно не знать того, что делается под носом. У него лучше спрашивать, что он не знает. Вы перебили меня. Можно рассказывать дальше?

— Продолжайте, пожалуйста.

Аксанов был благодарен незнакомой женщине.

— Это был фронт: сражения, победы, жертвы. Враг отступал не сразу, а медленно, упорно сопротивляясь и не желая сдавать своих, веками принадлежащих ему позиций. Врагом была дикая, неприступная тайга. Кто мог думать, что человек примет бой в краю, где в мае еще зима, лето чахлое, сырое и людьми распоряжается цинга? Комсомольцы, обогревшись ночами у костров, днями шли в атаку по колено в воде и принимали бой: корчевали, рыли заступами вечномерзлый грунт, взрывали камень, дробили и закладывали фундамент города. Их подгоняла мечта, они видели свой город с гранитными набережными, хотя кругом были пни, котлованы, груды щебня и камня. Чего не сделает мечта и желания человека? Как не вспомнить прекрасные слова Чернышевского о том, что будущее надо любить, как настоящее, стремиться к нему, работать на него и приближать его…

Он передохнул и указал рукой на мелькающие огни Комсомольска.

— Здесь, как на фронте, были свои дезертиры. Пользуясь темнотой ночи, они устраивали побег, бросали комсомольские билеты, оставляли линию огня. Там, где бывает фронт, бывают жертвы, герои и трусы. Комсомольцы сражались, как герои…

Молодая женщина, смотря на приближающиеся огни ново-то города, зачарованно слушала вдохновенный рассказ командира. Она будто видела Комсомольск, каким его представляли строители-комсомольцы, и думала о будущем этого города. Командир замолчал.

— Говорите же, — сказала она слегка раздраженно, — я хочу слушать.

— Вы не в Комсомольск? — спросил он.

— Это к вашему рассказу не относится.

Аксанов извинился. Она подумала, что незаслуженно обидела человека.

— Мне нужно знать об этих местах. Что вы можете рассказать о районе Комсомольска?

— Собственно, что вас интересует? — насторожился Аксанов.

— Все.

— Однако вы очень многим интересуетесь, — он вежливо улыбнулся и пошутил: — Много будете знать — скоро состаритесь.

Женщина тряхнула головой, поправила:

— Вы хотели сказать, многое нужно знать нам, чтобы много и иметь…

Аксанову стало неудобно за свою шутку. Он опять переспросил:

— Вы не в Комсомольск?

— Нет. В этих краях мне предстоит работать; край-то природно богат, но технически отсталый. Сколько возможностей таится в нем?

— Вы не геолог?

— Безразлично. А хотя бы?

— Тогда вы не ошиблись. Район не исследован — это верно, район богат — это правильно, район технически отсталый — это факт! Прошлый год мне пришлось знакомиться с одной работой. И знаете, много любопытнейшего мог бы открыть геолог… — Аксанов уловил, как возросло внимание женщины. — В одном из южных направлений топотряд обнаружил подземные ключи с синевато-жирным блеском воды…

— Это признаки нефти, — нетерпеливо вставила женщина и резко повернулась к собеседнику.

— Вот видите. А дальше эти ключи образовывали ручьи, и внизу, по течению, были замечены желтоватые налеты, похожие на ржавчину…

— Окись железа.

— Я не знаю этого, но скажу, вода была с запахом, ну… — Он запнулся, стараясь найти подходящее сравнение.

— С запахом горящей спички? — подсказала женщина. — Это признаки сернистых соединений.

— Да, да! Надо думать, вы геолог?

Женщина громко и непринужденно рассмеялась, глубоко вздохнула.

— Поймали.

Они замолчали. Аксанов был доволен. Впервые за всю дорогу он разговорился, и ему стало сразу легче.

Незнакомка подставила голову тихому ветру и закрыла глава. Скоро она будет опять счастлива. Ее встретит Федор. Как она соскучилась, истосковалась по «неуклюжему великану». Так Аня в шутку звала мужа. Грудь ее высоко поднималась от нахлынувшего волнения. За годы учебы в университете ей так надоело одиночество, «безмужняя жизнь».

— Федька милый! — прошептала она.

— Что? — нерешительно спросил командир.

— Это я о Федоре, моем муже. Познакомимся.

Произошло это настолько быстро, что Аксанов сразу не сообразил, как лучше поступить в этом случае, и смущенно произнес:

— Аксанов.

Женщина, словно проверяя себя, осмотрела фигуру командира.

— Анна Портнягина.

— Черт возьми! — совсем растерялся Аксанов. — Неужели передо мной жена Светаева?

Портнягина несколько смущенно и в то же время гордо подтвердила.

— Не ожидали?

Аксанов хлопнул себя ладонью по лбу. Вот откуда знакомые черты лица: Светаев показывал ему фотографию жены.

— Вот это подарочек привезу Федору.

Пароход пришвартовался к берегу. С борта на песок сбросили деревянный трап-сходни. Здесь еще не было благоустроенной пристани. Отлогий берег весь завален грузом: бочками с цементом, ящиками, пиломатериалами.

Огни города сверкали вдали. Казалось, это светила тайга, окутанная сумерками теплого вечера. Оттуда доносились стук и грохот бетономешалок, шум и скрежет огромного строительства.