Владимир Рублев - На окраине города

— Лобунько! Рождественков к себе вызывает.

Этот голос словно встряхнул Виктора. Он вздрогнул и досадливо подумал: «Что это я, как во сне. Ведь ясно же, что глупо таким образом узнавать у человека, не он ли совершил убийство. Тут надо другими путями».

Виктор, не прощаясь, пошел к воротам, лишь через десяток шагов он услышал, как звонко и торопливо застучал комендантский топор.

Рождественков был на территории стройки и разговор с ним занял очень немного времени.

— Здравствуй, здравствуй, Виктор Тарасович! — поспешил он навстречу, едва завидев воспитателя. Да, умел Александр Петрович ладить с теми, кто был сильнее, авторитетнее его. Понял он, что с воспитателем жить лучше в мире и дружбе: орешек не по его зубам. И уже всячески искал этой дружбы с Лобунько Александр Петрович: охотно поддерживал любые предложения воспитателя, шел навстречу и тогда, когда кому-то из молодых рабочих требовалась путевка в дом отдыха или на курорт, и тот обращался к Лобунько, в общежитиях появились новые скатерти, шторы, переоборудовали красные уголки.

Рождественков подошел, доверительно протягивая руку:

— А я для нашей молодежи подарочек, подарочек припас. Никто и не угадает — что.

— Баян, наверное? — улыбнулся Виктор.

— Э-э, берите выше. Не угадаете. Телевизоры! Два телевизора для красных уголков. За такой подарочек, конечно, можно было поблагодарить председателя постройкома.

— Так вот, молодежный бог, — засмеялся Александр Петрович. — Могу и о намеченной покупке сообщить. Дело-то к зиме подвигается. Партию лыжных комплектов решили мы на заседании купить для молодых рабочих. Одобряете?

— Да это просто замечательно! — воскликнул Виктор. — Ну, Александр Петрович, на руках вас ребята будут носить.

— Два раза подбросят, один раз поймают? — сдержанно улыбнулся Рождественков. — Ну, ну… Мы люди не гордые, отряхнемся и — дальше зашагаем в ногу со временем, дорогой Виктор Тарасович, как того требует настоящий момент. Кстати, к телевизорам-то подставочки нужно соорудить. Что-нибудь этакое… красивое. Ребятам скажите, они сделают…

И сразу Виктор вспомнил об ажурной подставке, сделанной Киселевым. «Попросить его разве? Откажется. И все-таки попрошу. Замечательную подставку сделал он к приемнику. А если согласится, еще что-нибудь попрошу, смотришь — и втянется наш Киселев в общие деда…»

С Киселевым Виктор решил переговорить вечером в общежитии, тем более, что время до конца рабочего дня ушло у него на оформление документов для покупки телевизоров, поездку в универмаг. Когда телевизоры были доставлены в общежития, уже начало смеркаться.

Виктор торопился с выгрузкой, решив, что Киселев, по своему обыкновению, уйдет в Михеевку.

Петро оказался в общежитии. К просьбе воспитателя он отнесся равнодушно.

— Не хочется, нет настроения, — коротко ответил он.

— Но ты же такую замечательную подставку изготовил для приемника! — убеждал его Виктор. — На всей стройке ни один рабочий такой не сделает. Подумай, Петро.

— Нет, ни к чему мне это, — хмуро мотнул головой Киселев, и, помолчав, добавил: — Не хочу я, вот и все! Напрасно время тратите.

Поздно ночью, подходя к своему дому, Виктор вспомнил, что так и не зашел к парторгу стройки Степану Ильичу Астахову посоветоваться, как быть дальше, если Крапива и действительно окажется скрывавшимся до сих пор убийцей отца и многих других колхозных активистов. Лобунько уже сознавал, что поступил опрометчиво, заведя с Крапивой разговор об отце. Как бы Илья Антонович не скрылся.

На следующее утро Виктор проснулся с одной мыслью: прежде всего — к Степану Ильичу…

Астахов выслушал его молча и задумался.

— Может быть, мне обратиться в милицию? — спросил Виктор.

— Подожди, — сказал Степан Ильич. — Я посоветуюсь в обкоме партии. Теперь вот что… Шифер исчез бесследно, следов не нашли. Я был уже у начальника городского отдела милиции, он придерживается той версии, что воры, раз им дважды все сошло с рук, попытаются вскоре еще совершить кражу и, вероятно, более крупную. Просит он создать из смелых, честных ребят небольшую дружину в помощь милиции. Дежурить им придется ночами по три-четыре человека, чуть что — телефон под руками — вызывать милицейский наряд. Но, предупредил он, никакого шума не создавать, отбор комсомольцев произведем с вами самый строгий.

Долго сидели они, обсуждая кандидатуры десяти комсомольских «троек», зная, что ошибись они хоть в одном человеке, вся работа пойдет впустую.

— Ну, ладно, — сказал, наконец, Степан Ильич. — Предупреди их, чтобы вечером после работы пришли сюда, да и сам приходи. Да, кстати, — вспомнил он, когда Виктор собрался уходить, — ехал я сюда и видел в трамвае Довженко, секретаря райкома комсомола. Он просил напомнить тебе насчет комсомольских постов.

— Мы уже обсудили с ребятами это. Завтра у входа вывесим плакат, где укажем — кто дежурит и где он работает, чтобы знали, куда обращаться, если заметят непорядки.

Астахов спросил, кто завтра начнет дежурство.

— Надо бы кого-нибудь из проверенных ребят, — заметил он. — Жучкова или Шеховцову, например…

Виктор ответил, что можно и их, но не лучше ли чтобы в борьбу с непорядками включились не только активисты. И для начала хочется, чтобы дежурство открыл Михаил Передник.

— Чередник?! А, пожалуй, это действительно хорошая идея. Одобряю, — протянул руку Степан Ильич. — Мне это определенно нравится. А как он — согласится?

Чередник, узнав о своем дежурстве на стройке, спросил у Виктора:

— Плакат уже готов? Нет? Можно попросить Киселева, он напишет.

Но Петр, выслушав их, презрительно усмехнулся:

— Поищите других, мне эта мазня ни к чему.

— Не стыдно тебе, Петро, — вспыхнул было Чередник, но Виктор остановил его:

— Не надо, Михаил. Найдем кого-нибудь или сами напишем. Тут и дела-то на десять минут.

Плакат написал Николай Груздев. Назавтра этот плакат красовался уже у входа в ворота строительства. Яркий, написанный крупными буквами, он сразу привлекал внимание.

«Комсомольский пост строительства Дворца культуры металлургов работает на первом этаже, центральный вход».

Разные мысли вызывало это у рабочих. Пожилые ворчали: опять, де, комсомольцы что-то выдумали, спокойно поработать не дают; некоторые удивлялись: смотри-ка, Чередник в гору пошел, за ум взялся.

Кто-то даже сказал Кучерскому, который задерживал выдачу наряда бригаде монтажников:

— Смотри, Кучерский, Череднику пожалуемся, взбучку получишь.

Тот криво усмехнулся:

— В штатном расписании такой начальник не значится.

А вот и Чередник подходит к воротам. Еще с утра он почувствовал необычайное возбуждение. Сегодня он дежурит по стройке, он вправе вмешиваться во все непорядки, добиваться, чтобы их устранили.