Петр Павленко - Собрание сочинений. Том 4

— Насмерть их! — кричит Варвара. — Насмерть их!

Платье Варвары разорвано и в крови, волосы растрепаны, но она не безобразна и не смешна, она прекрасна. Ее движения волнуют своей силой.

Вся она — ненависть и упорство.

Фонарь на полу, видно, растоптан. Чья-то дрожащая рука пытается зажечь спичку. Огонь взлетает и гаснет. Каждый раз рогатка Василия тушит его на взлете.

— Стой! — раздается окрик. Свет пронизывает горницу.

Два пограничника — у окна, между ними связанный по рукам японец, одетый в варину кофту, висящую на нем лохмотьями. Молодой курносый пограничник, бросавший Варе цветы, перегибается через окно в комнату.

— На вверенном мне участке… — задыхаясь, говорит Васька и рукою обводит горницу, заваленную мертвыми и ранеными телами.

— Живьем надо было брать!

— Некогда было, — глотая слезы, растерянно отвечает Васька. — Забыли!

Тут медленно, как бы просыпаясь, оглядывает Варвара горницу.

— Ну, Антон, — говорит она, — сделала, что могла, сам видишь!

Она опускается на колени, берет окровавленными, изуродованными руками его постаревшую голову.

— Какую целую жизнь до седых волос мы с тобой прожили? — говорит она, плача.

поет она, вскрикивая. И в песню ее вливается плач матери.

К хате подбегают новые бойцы и останавливаются, снимая шлемы.

— Оборонялись на «отлично», Варвара Петровна! — тихо говорит Варваре пограничник в виде сочувствия.

Она отстегивает патронташ Антона, берет в руки винтовку.

Вдали снова начинается стрельба. Ее гром и скрежет могуче проносятся в воздухе.

— До Токио обороняться теперь буду! Кто живые, со мной! — говорит она, пошатываясь, и идет к выходу.

Светает.

Мать, Варвара, Вася, Ерофей, бойцы идут одной шеренгой.

— До Токио обороняться теперь буду! — повторяет Варвара. — Пошли, ребята!

И она спешит к реке, громыхающей огнем.

Ее догоняют танки-амфибии.

И с той самой лиственницы, с которой вначале мы впервые увидали местность, видно теперь, в рассветном розовом сиянии, как маленькая застава ползет впереди догоняющих ее танков по полям за рекою.

Ворон расправляет замлевшие крылья и вылетает навстречу бою.

1937

Александр Невский— князь Переяславльский.

Василий Буслай— новгородский богатырь, ушкуйник, представитель вольницы, весельчак и мастер погулять.

Гаврило Олексич— новгородский богатырь, степенный воин, лет тридцати пяти, сурового суриковского облика.

Твердило Иванович— псковский воевода, начальник обороны Пскова, лет сорока, алчный, тупой и беспринципный торгаш, изменник.

Воевода Павша— помощник Твердилы, лет сорока, смелый и честный патриот.

Его дочь Василиса— высокая, статная женщина, боевой новгородской складки, тип русской женщины-воительницы.

Ольга— новгородская девушка.

Брячиславна— жена Александра Невского.

Софья, Надежда, Любовь— три девушки-псковитянки.

Иван Данилович Садко— поволжский купец.

Пелгусий— монах, разведчик Александра.

Аввакум — нищий.

Амелфа Тимофеевна— мать Буслая.

Никита— переяславльский ополченец.

Яков— переяславльский старик крестьянин.

Граф Герман Балк— магистр ордена, человек лет сорока, профессиональный солдат-завоеватель.

Епископ— старик лет шестидесяти, фанатик, прообраз будущего иезуита.

Ананий— приближенный Твердилы, его разведчик.

Савваи Михалка— приближенные князя Александра Невского.

Князья Иванко и Василько— беспрестольные «безработные» князьки, искатели хороших военных заработков.

Берке— хан Орды.

Старшаяжена хана.

Визирь.

Его эмиссар по северной Руси.

Место действия — Псков, Новгород, Переяславль, Чудское озеро, русские дороги, ведущие к Волге, Орда.

Лес осенью. Рыцари, построившись клином, «свиньею», врываются в села под Псковом. Все бежит перед ними. Полураздетые женщины с детьми на руках, дети без взрослых, калеки. Девушка тащит полумертвого отца. Мечется напуганный скот. Звон мечей. Крики. Тяжелое дыхание рыцарей, закованных в латы. Пожары деревень.

Встревоженный Псков ждет удара. На улицах тревога: еще неясно, будет ли Псков обороняться, или сдастся рыцарям. Одни волокут бревна к воротам, другие укладывают в подводы добро.

На крепостной стене отцы города — воеводы, владыко — бранят начальника обороны Пскова боярина Твердилу Ивановича. Пятисотенный Павша, сопровождаемый дочерью, надевшей кольчугу поверх женского платья и шлем вместо платка, говорит епископу:

— Собирай совет. Вели рубить собаке голову.

Боевая одежда Павши забрызгана грязью. Он только что из боя.

Старик воевода сокрушенно кивает головой, глядя с высокой стены на дымы дальних пожаров, кольцом окружающих Псков.

— Не сберег ты города, Твердило, продал нас, — говорит он.

— Только детей малых погубим да свое добро растеряем, — оправдывается Твердило. — Ей-богу, сдаваться надо, пока не поздно.

— Что ни решайте, я Пскова не отдам! — говорит Павша. — Не один раз помирали мы — и все живы. И немца били — чуда в том нету.

Владыко протягивает руку к Твердиле, снимает меч с него.

— Предстанешь перед судом, — говорит он.

Набат! Ратные люди бегут к стенам Пскова. Уже закрывают главные ворота, впуская последних беженцев из пригородных сел.

— Не выдадим Пскова! — кричат они.

На площади св. Троицы нищий, по имени Аввакум, скликает народ.

поет он.

Павша готовится к обороне. Дочь рядом с ним. Ратники занимают стены, волокут на них камни.

— Вспомним князя Александра! — говорит Павша бойцам. — Бил он шведов на Неве, мы побьем немцев под Псковом.

Монах Пелгусий, одетый ратником, уговаривает испуганных женщин, утешает беженцев.

— На Неве похуже было — и то наша взяла, — говорит он.

Твердиле медлить нельзя. Он накрывает расшитым полотенцем серебряное блюдо, ставит на него хлеб и соль и говорит своему приближенному Ананию:

— Беги через малые ворота к магистру… Скажи — сдам Псков, как уговорено было… Покажь дорогу!..

Потом он подходит к краю стены и говорит народу:

— Да что там зря толковать: никакой беды никому не будет! Шли бы себе по домам, люди добрые!

Ананий выходит за пределы города и попадает к немцам. Они связывают ему руки и, надев на шею петлю, сажают за седло. Он ведет колонну немцев к тем малым воротам, через которые выходил сам. Он стучит: