Петр Павленко - Собрание сочинений. Том 5

Книгу «Как я украл миллион» или «Как я украду сто миллионов» могли бы написать некоторые члены правительства Трумэна. В отношении их права дореволюционная русская пословица: «Рублевого вора чествуют, копеечного вора вешают».

После Стэплдона у микрофона Фадеев. Он произносит по-русски лишь первый абзац своей речи, а затем уступает место переводчику. Речь, рассчитанная на десять — двадцать минут, длится добрых сорок. Ее то и дело прерывают овациями. Восторженный свист верхних балконов почти не прекращается…

После небольшого перерыва выступает Шостакович. Ему долго не дают сесть за рояль, установленный на ринге. Зал положительно неистовствует. Наконец он усаживается, слегка пробегает рукой по клавишам и — бледнеет. Мы чувствуем: что-то произошло, — но не знаем, что именно. После некоторого колебания он исполняет вторую часть своей Пятой симфонии, тут же переложив ее для фортепианного исполнения. Слушают с поразительным вниманием. Вызовам конца нет. Но сейчас Шостаковича нельзя было бы зазвать к роялю даже силой. Инструмент оказался древесиной на ножках. На нем битые боксеры, должно быть ногами, откалывали что-нибудь вроде «Чижика».

Митинг в Мэдисон-сквер-гардене был первым, но и последним, в котором нам пришлось принять непосредственное участие. 29 марта утром каждый из нас получил письмо от прокурора города Нью-Йорка г-на Э. Шофнесси. Вот что я прочел:

«М-РУ П. А. ПАВЛЕНКО.

Делегату конгресса

деятелей культуры и науки в защиту мира.

Нью-Йорк

Дорогой сэр!

Департамент юстиции получил от государственного секретаря уведомление о том, что Ваша миссия, ради которой Вам была дана официальная виза на въезд в США, то есть присутствие на конгрессе в защиту мира в Нью-Йорке с 25 по 27 марта, закончена вместе с закрытием конгресса.

Поэтому предполагается, что, закончив дело, являющееся целью Вашего приезда, Вы покинете Соединенные Штаты в самые умеренные сроки. Государственному департаменту стало известно, что Вы намереваетесь посетить ряд городов США и выступать там на общественных митингах. Такие выступления и поездки не были предусмотрены при выдаче Вам визы.

Поэтому Вас просят немедленно уведомить Департамент юстиции о том, какие меры приняты Вами к отъезду из США в связи с тем, что Ваша миссия уже закончена.

С уважением

Эд. Шофнесси,

прокурор гор. Нью-Йорка».

Митинг в городе Нью-Арке, назначенный на вечер того же дня, естественно, отпадал. Речь, которую на этом митинге надлежало произнести мне, была между тем готова, но я был уже лишен возможности передать ее даже для прочтения. Итак, отпадала поездка по городам, отпадали посещения университетов и общественных организаций, отпадали уже объявленные концерты с участием Шостаковича. Государственный департамент был явно встревожен отношением к советским людям со стороны американской интеллигенции. Решено было не показывать нас провинции.

Но митинг в Нью-Арке тем не менее состоялся. Наше отсутствие было уже объяснено вечерними газетами, и публика, переполнявшая здание театра, возмущенно жужжала по адресу Ачесона. А затем в зале погасили свет и, как уже писалось в нашей печати, направили луч прожектора на рояль, за которым не было Шостаковича. Я слышал, что так же должны будут пройти все намеченные планом провинциальные митинги и что на всех них будет показана кинохроника о нас и очередной сиротливый рояль без Шостаковича. Таким образом, отсутствуя, мы присутствовали весьма активно.

Реакция прессы на распоряжение Ачесона была большей частью в нашу пользу. Даже херстовская печать не могла скрыть некоторого смущения перед этой неоправданной мерой, справедливо считая, что она роняет достоинство страны.

Перед вылетом из США мы поехали в Вашингтон нанести визит послу Советского Союза. Выехали мы в знаменательный день получения писем от прокурора, и — как нам показалось — газетчики прозевали нас. На вокзале никто нас не терроризировал ни фотоаппаратами, ни расспросами. Однако не успели мы войти в вагон, как агент федеральной полиции бесцеремонно осведомился у нашего переводчика, все ли мы здесь, и для точности пальцем пересчитал нас.

Было что-то около четырех часов дня. Сев в кресло перед широкими, почти сплошными окнами пульмановского вагона, мы решили полюбоваться видами Америки, оказавшейся такой недоступной.

Поезд мчался мимо бесконечных маленьких городков, заводов, ферм и снова мимо городков, мимо редких кусков распаханной земли, пустырей и жидких лесков на болотах.

Ни одно живое существо почему-то не показывалось в полосе железнодорожного пути, точно все города спали и все поселки были пусты. Мы не заметили ни ребят, играющих на лужайках, ни отдыхающих у лесных опушек фермеров. Одни автомобили на улицах вокруг заводов нарушали эту странную дремоту ландшафта.

Где-то вблизи Филадельфии здания некоторых заводов камуфлированы. Окраска очень свежа. Бензиновые цистерны окружены земляными валами, а кое-где глубоко врыты в землю и из серебристых превратились в зелено-бурые.

Доктор Брэдли, опубликовавший в прошлом году отчет об испытаниях атомной бомбы на острове Бикини, как раз в день открытия конгресса в защиту мира выступил по радио. К ужасу всех неврастеников, он заявил, что, по его сведениям, Советский Союз знает не только тайну производства атомных бомб, но уже производит атомное оружие. Представляю, что делалось со слушателями доктора Брэдли! Но он не успокоил их и дальше.

— Господствующая уверенность, — продолжал он, — что только США знают тайну производства атомных бомб, является одной из четырех ошибок, сделавших американцев не подготовленными к атомной войне.

Эти ошибки, по мнению доктора Брэдли, следующие:

1) уверенность, что США — единственная страна, знающая тайну атомного оружия и способная сохранить эту тайну от остальных;

2) иллюзия, что только США имеют высокоразвитую промышленность, пригодную для производства атомного оружия;

3) иллюзия, что атомные бомбы дают гарантию победы; в действительности они пригодны только в определенные стратегические и тактические моменты, но сами по себе не обеспечивают победы;

4) и несомненный факт, что атомные бомбы на самом деле менее опасны, чем полагали до сих пор.

Брэдли принадлежит к числу весьма осведомленных «атомщиков», и его радиоречь произвела большое впечатление.

А тут еще вышла в свет книга англичанина П. М. Блэккета «Страх, война и бомба» — несколько измененный вариант книги, опубликованной осенью прошлого года в Англии и уже получившей мировую известность. Поддерживая советский план контроля над атомной энергией, Блэккет утверждает, что правящие круги США не в состоянии обеспечить безопасность американского народа от атомных бомб. Вот тебе и раз!