Петр Павленко - Собрание сочинений. Том 6

Вы сделали огромной важности дело, заявив во всеуслышание, что вне прогрессивного мировоззрения не может быть большой литературы и что социалистический реализм органически включает в себя партийность, но, мне кажется, что критерий социалистического реализма Вами разработан не вполне достаточно.

Вы говорите, дорогой Фаст, о ростках социалистического реализма. Если то, чем сегодня обладает человечество в области прогрессивной литературы, — ростки, то это во всяком случае, скажем откровенно, ростки Гулливера в царстве лилипутов. Книги М. Горького, Т. Драйзера, Барбюса, лучшие страницы Ромена Роллана, Маяковского, Фадеева, Шолохова, Алексея Толстого, Островского, Анны Зегерс и Бехера, Фучика, Л. Арагона, Говарда Фаста — это ли не плодоносящий сад, плоды которого рассчитаны на все человечество!

Разве Ваши собственные книги только ростки на почве Америки? Разве «Кларктон» — книга только североамериканского коммуниста? А «Седьмой крест» Анны Зегерс — книга только о немецком фашизме?

А «Мать» Горького — разве книга только о русских матерях и русских сыновьях? Разве не воспитала она несколько поколений передовых людей на всех континентах еще до того, как мы сформулировали принципы метода, на основе которого она создана?

Нет, социалистический реализм давно уже вышел ил стадии проб и поисков. Школа инженеров человеческих душ, им воспитанная, победоносно конструирует души на всех материках и на сотнях языков во имя нашего единого будущего.

Но характер роста отдельных национальных отрядов литературы не одинаков, разнообразны пути приближения к идеалу, не однороден творческий опыт, ибо не однородны читательские массы, и Вы отлично поступили, дорогой Фаст, что выступили с книгой, которая, несмотря на спорность отдельных ее положений, может стать и, верно, станет центром оживленного творческого разговора между представителями разных литератур.

Я думаю, что разговор, Вами начатый, будет бесспорно полезен для всех в нем участвующих. Нам всем, идущим плечом к плечу в единой колонне строителей будущего, нужно многое знать друг о друге. Нам, советским литераторам, очень полезно прочесть книгу, она дает нам представление о сильных и слабых сторонах американской литературы, о том, что уже в нашей стране понято и освоено и что еще неясно, туманно и требует углубления.

Я получил от Вас «Литературу и действительность», когда Вы уже начали отбывать тюремное заключение, хочу надеяться, что мое открытое письмо застанет Вас дома, за письменным столом.

Примите наши братские рукопожатия. Мы любим Вас и верим в Вас.

1950

Недавно закончившееся Всесоюзное совещание молодых писателей явилось в послевоенной литературной жизни событием огромной важности.

Итоги совещания, превратившегося в литературно-производственную конференцию гигантского масштаба, чрезвычайно велики. Много дав литературной молодежи, не меньший след оставила она и у писателей старшего поколения, ознакомив их с творчеством своей смены и с условиями, в которых она растет и формируется в областях, краях и республиках Советского Союза.

ЦК ЛКСМ, Союз советских писателей и профсоюзы бесспорно получат богатый материал к вопросу о дальнейшей работе с литературной молодежью, вопросу, до сих пор еще, по нашему мнению, далеко не решенному, в свете небывало мощного литературного подъема, свидетелями которого были мы за последние годы, подтверждением которого явилось хотя бы то же самое совещание.

Опыт его пока еще детально не суммирован. Однако уже можно сделать первые выводы.

Совещание безусловно установило, что подрастающее поколение писателей воспитывается в духе коммунизма, в ленинско-сталинских традициях ответственности за свое дело перед народом и понимании своей роли, как идейных вожаков, воспитателей народа. Творчество большинства молодых литераторов, участвовавших в совещании, радовало значительностью выбранных авторами тем.

Новаторский труд советского человека, его идейность, патриотизм, слитность со своим народом, его верность сталинской стратегии мира — таковы дух и материал произведений, написанных людьми, делающими свои первые, шаги в литературе.

Несмотря на сравнительную молодость, в литературу пришли люди большого жизненного опыта. У каждого за плечами опыт Отечественной войны (на фронте и в тылу), у каждого профессия, которую он любит и знает. Литература для них не забава, не легкий путь к славе, а новый и более ответственный участок борьбы за коммунизм.

Труд стал генеральной темой большинства произведений — и это огромный шаг вперед. Но в описании человека в труде и самих процессов труда еще больше голой фактографии, чем философии. Красота и богатство духовного мира советского человека, строителя социализма показывается еще робко. Молодой писатель как бы боится окунуться на дно души своих героев и показать их в любви, в ненависти, в несчастье, в преодолении ошибок и недостатков, в том естественном росте, когда человек, вчера дурной или спорный, сегодня становится бесспорно положительным, а положительный может соскользнуть с правильного пути, и следует во-время подсказать, что ему делать, чтобы сохранить себя. В живописании внутреннего эмоционального мира часто чувствуется невольное упрощенчество, что объясняется недостатком опыта и недостаточной силой творческого прозрения.

В книгах молодых писателей лучше описаны дела, чем люди, их совершающие. Дела разнообразны, а люди зачастую однообразны. Есть умение схватить и написать существующее и еще нет умения предугадать новое по мельчайшему признаку, нет художественной дальнозоркости.

Чрезвычайно характерны чисто литературные недостатки огромного большинства рассмотренных на семинарах совещания произведений. Композиционная неслаженность, рыхлость, иногда сюжетная незавершенность, слабые образные средства, невнимание к слову, как к строительному материалу, а отсюда — невыразительность многих страниц, любая из которых хотя и полна жизненной правды, однако не написана на уровне этой правды.

Правда жизни требует силы для своего воспроизведения.

Неяркое, бледное письмо способно сделать серым и тусклым даже выдающиеся явления жизни, способно лишить правду ее огня и своеобразия и превратить событие в происшествие, а происшествие — в хроникальный факт.

Силы письма, яркости и самостоятельности языка еще маловато было в произведениях молодых литераторов, прошедших творческий смотр 1950 года. Конечно, это не характеризует решительно всех участников совещания. Среди них были люди, уже сформировавшиеся, как оригинальные художники, и тем не менее недостатки чисто литературные, чисто профессиональные зачастую отмечались даже в самых сильных вещах.