Тамара Каленова (Заплавная) - Не хочу в рюкзак. Повести.
- Название:Не хочу в рюкзак. Повести.
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая Гвардия»
- Год:1968
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тамара Каленова (Заплавная) - Не хочу в рюкзак. Повести. краткое содержание
Тамара Каленова, в недавнем прошлом студентка Томского университета, а теперь преподавательница древних языков, успела написать несколько рассказов и ряд повестей: «Нет тишины», «Шквальчата», «Не хочу в рюкзак», «Временная учительница».
Детство Тамары Каленовой прошло на Кавказе, юность — в Сибири, и это наложило отпечаток на ее произведения.
Герои ее повестей и рассказов — подростки и молодежь, главным образом студенческая.
Все произведения Тамары Каленовой гуманны и раскрывают лучшие черты современной молодежи.
Не хочу в рюкзак. Повести. - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Витя, отводя глаза в сторону, быстро прошел по длинному проходу между рядами, всем своим видом показывая радость, что так все быстро кончилось.
— А теперь прошу высказываться, — пригласил завуч, но уже совершенно другим, официальным тоном.
И иронически в сторону Лиды: — Хотя товарищ Петрова уже нарушила по своей неопытности установленный у нас строгий порядок...
Лида молча проглотила замечание.
Первым слово взял, к Лидиному удивлению, толстяк географ.
— Он всегда у нас выступает после завуча, — шепнула Надежда Федоровна. — Забавный молодой человек!
— Товарищи! — напористо начал первый оратор. — Я хочу обратиться к истории. Не думайте, что к всемирной, — к истории нашей школы. Чем, собственно, она знаменита? Я осмелюсь подчеркнуть, выделить из очень многого одно: наша школа знаменита тем, что в ней дисциплина, строгая, настоящая дисциплина! Побеги — это для нас неестественно. Дико даже! Так что и разбираемый случай на сегодняшнем педсовете, можно сказать, дикий случай. Я не ошибусь, если выражу общее мнение...
— Лучше свое! — перебил чей-то молодой голос.
— Пожалуйста, — не смутился оратор. — Мое мнение разумное и ясное: дисциплину надо крепить, и от такого метода, как наказание, нельзя отмахиваться.
Он сел.
— И все? — удивился тот же молодой голос.
По залу прокатился смешок. Мария Степановна высказалась каким-то нетвердым, заученным тоном:
— ...оставлять Капустина в школе опасно для всего детского коллектива. Он может передать другим эту любовь к путешествиям... Не нужно забывать, что нам, педагогам, важнее сохранить спокойствие и здоровье большинству, и когда единицы мешают... Мы сделали для него много. Особенно наша молодая учительница, которая очень добросовестно относится к своим обязанностям, она много беседовала с мальчиком, она ездила его искать за сотни километров...
— Не надо! — отозвалась Лида и умоляюще повторила: — Не надо! Прошу вас... Я скажу о себе сама.
— Пожалуйста,— с иронией сказал завуч.— Только заметим, что мы с вами, коллега, перебили выступление классной руководительницы...
— Извините, Мария Степановна... — сказала Лида.
— Ничего. Я уже кончила говорить, — Мария Степановна села в первом ряду, и ее как-то сразу не стало видно.
— Пожалуйста, Лидия Аф-финогеновна, — пригласил завуч.
Лида, изо всех сил стараясь не растеряться, вышла вперед к столу, туда, где несколько минут назад стояли Мария Степановна и Витя.
— Все неправильно, — тихо сказала она. — Это я должна была сегодня отчитываться перед педсоветом, а не мой ученик.
— Громче, — попросил кто-то.
— Незадолго до праздника Советской Армии я купила ребятам широкие красивые ремни... Они всем очень понравились...
Больше Лиду никто не перебивал, и она рассказала обо всем: о цепной реакции, о неудачном собрании в беседке, о том, как Витя путешествовал и что он ей говорил в автобусе, когда они ехали с погранзаставы.
— Вот здесь заговорили о методе... Я уж не помню, как прозвучало это слово... — все более волнуясь, говорила Лида. — Часто ли мы говорим о методе вообще? Существует много формулировок, я их не помню... Но мне по душе одно слово: метод — это подход. Никто не говорит, что все просто и что существуют в нашей работе рецепты... Но я признаю только один, самый сильный подход — честный. Понимаете, я не готова сейчас к тому, чтобы до конца развить свою мысль... Я думала об этом много... Но я прошу вас, разрешите мне честно и прямо сказать всем ребятам, что мы, взрослые, ошибаемся, что Витя оказался прав, что его можно уважать...
— Дон-кихотство, — услышала Лида реплику.
— Виновата я, — взволнованно говорила Лида. — Меня и нужно наказывать! А при чем здесь мальчик? Мария Степановна говорила, что он, может быть, принес с собой «заразу» — страсть к путешествиям. Наверно, она права. Но если он и заразит других, то только потому, что мы с вами, Мария Степановна, мало что можем противопоставить!
А чем вообще располагаем мы, педагоги? Словом, примером? А почему не пытаемся стать на место своих учеников? Знаете, я заметила, дети все время играют, всю свою детскую жизнь играют, а мы — нет. Они не понимают, почему мы не делаем этого. Мы их понимаем, но нам зачастую невозможно уронить свой авторитет...
Я отвлеклась. Кончаю. И прошу: оставьте Витю, пожалуйста, в классе! Нельзя наказывать без вины виноватого...
Лида села, чувствуя, что ее речь мало что изменит и что вообще вся ее жизнь — это цепь ошибок.
— Я понимаю Лидию Афиногеновну, — услышала она мягкий голос Надежды Федоровны. — Ей трудно лишиться своего ученика. Я предлагаю пойти навстречу ее просьбе. Пусть они в своем шестом «В» мирно доживут до конца года... Осталось не так уж много времени.
Директор говорил мало:
— Я не хочу навязывать свое мнение, оно какое-то несложившееся... Я знаю одно: за побеги в нашей школе есть, будет и был один итог — исключение. Мы отвечаем за жизнь наших учеников перед их родителями, государством и своей совестью. И я, признаться, боюсь экспериментов на этом поприще. Я просто хотел бы разъяснить Лидии Афиногеновне, которая так болезненно все переживает, о каком наказании идет речь: исключить — значит отправить ребенка к родителям, а не выбросить его на улицу. Повторяю, в данном случае я сомневаюсь, ибо еще не было таких примеров, когда ученик совершал побег только по вине педагога. Я готов основной голос отдать лечащему врачу. Если он скажет, что лечение ребенка окончено, следует отправить Капустина домой. Если нет... Да, едва не забыл, — добавил он. — Относительно Лидии Афиногеновны педсовет тоже должен вынести свое решение...
Далее педсовет стал походить на множество других совещаний педагогов. Говорили громко, горячо, к месту и не к месту, вспоминали случаи многолетней давности. Равнодушных не было. Каждый понимал, что в любую минуту в его классе может совершиться такое же.
Завуч, выступавший в самом конце, поразил Лиду своим перевоплощением. Он сказал:
— Мы не обсуждаем сейчас работу нашей новой воспитательницы, но позвольте несколько слов... Лидия Аф-финогеновна, на мой взгляд, очень способный педагог, все свои силы и время она отдает детям. Ребята ее любят. Представьте себе такую картину: иду я мимо вешалки, слышу — спорят: «Если Лидь Фингенна приедет во вторник, я шоколадку тебе отдам! Если в среду — ты мне!» Вдумайтесь, товарищи, о ней спорят, ждут, а значит, и любят. Это отрадно видеть! Молодой воспитательнице обязательно нужно было помочь, ей достались нелегкие, хотя и внешне благополучные дети... Мне лично нравится ее самокритичность, о чем прошу занести в протокол... Что же касается ученика Капустина, я склоняюсь к мнению большинства: исключить!
Последнее слово сказал врач, седой, с чапаевскими усами старик. Он доложил четко и недвусмысленно: Витя практически здоров, в дальнейшем лечении не нуждается.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: