Ефим Зозуля - Мастерская человеков (сборник)

– Каин, где брат твой Авель?

И он мысленно ответил:

«Что я – сторож брату моему?»

Но мысленный ответ не успокоил его, а встревожил. Первая вспышка человеческой совести была мучительна. Он побежал к месту драки и остановился.

Авель и мертвый баран одинаково неподвижно лежали в пыли.

Острая боль сжала сердце Каина. Впервые на земле человек почувствовал себя слабым. Каин был первым человеком, нуждавшимся в душевной помощи, в сочувствии. Он был первым, кто узнал одиночество.

Но сочувствия не было уже тогда. На землю торжественно ложились туманы, точно именно это самое важное. Клубились медленно тучи на небе. Торжественно всходило и заходило солнце. Всякие травки тянули кверху узенькие существования свои, жирные червячки розово копошились в земле, птицы пели, звери рычали, и все были бесконечно заняты своими делами. До горя человеческого никому не было дела.

И Каин ушел в страну Нод, неся на широких плечах своих проклятие еще не родившихся людей и клевету будущих поколений.

1919

Господин Икай сидел на спине человека, стоявшего на четвереньках. Человек служил ему креслом. Это кресло было удобно: сидение – теплое и прочное, спинка – нежная и ароматная, ибо это была грудь молодой здоровой женщины, умевшей стоять неподвижно, а перилами кресла, на которых покоились руки Икая, были изящные плечики двух девочек-подростков. Эти девочки были настолько крепки, чтобы выдерживать тяжелые руки Икая, и в то же время настолько чутки, чтобы улыбаться именно тогда, когда культурному человеку тоскливо и так хочется, чтобы ручки кресла улыбались.

Икай был мягок и по-своему сердечен: он берег свою живую мебель.

Выносливый человек, на спине которого он сидел, а также женщина и девочки, – все составные части кресла, – часто, в определенные сроки, чередовались. Их сменяли такого же роста, телосложения и качества люди.

Господин Икай любил свое кресло и сидел в нем всегда, когда размышлял.

На этот раз его размышлениям помешал секретарь.

– Что вам нужно? – мягко спросил Икай.

– Испортилась спица в левом колесе, – сообщил секретарь.

– Совсем?

– Да.

– Похоронили?

– Да.

– Как же это случилось? Вы знаете, я не люблю неосторожности.

– Это был несчастный случай, господин Икай. Ваша супруга пожелала кататься с горы к морю. Колеса завертелись слишком быстро, и в четвертом колесе спица сорвалась. Смерть наступила мгновенно.

– А сколько учился неудачник? – задумчиво спросил Икай.

– Два года.

– Запасных спиц много?

– Достаточно, господин Икай.

– Кандидаты есть?

– Есть.

– Приведите!

Через несколько минут перед Икаем стоял стройный человек с сильными руками и ногами.

– Это для какого колеса? – деловито, не глядя на вошедшего, спросил Икай у секретаря.

– Для переднего, господин Икай. Для большой коляски.

– Ага! Хорошо. А вы уже говорили с ним?

– Нет.

– Ну, тогда я поговорю.

И обратившись к новому служащему, Икай спокойно спросил:

– Вы хотите служить у меня в качестве спицы в колесе?

Нанимающийся человек подумал и осведомился:

– А в чем будут заключаться мои обязанности?

– Вы будете стоять в большом обруче, растопырив руки и ноги, и вертеться. В этом и будут заключаться ваши обязанности. Вас научат. Сразу не дадут столь ответственной работы. Не беспокойтесь.

– А для чего это вам? – спросил будущий служащий.

Господин Икай мягко, без раздражения, ответил:

– Дорогой мой, я не обязан объясняться с мелкими служащими. Это ведь нигде не принято. К тому же это в значительной степени усложняет дело. Я вас не принуждаю. Если у вас есть другое призвание – посвятите себя ему. Каждый живет и работает, как хочет и может.

– Это зависит от обстоятельств, господин Икай!

– Все равно. Можете идти.

– Господин Икай, я чувствую призвание к бухгалтерии. У меня есть достаточный опыт. Не нужен ли вам бухгалтер?

– К сожалению, сейчас нет, – подумав, ответил Икай. – Их у меня много. Вот еще ножка для моей передвижной двуспальной кровати нужна. Мне кажется, что по телосложению своему вы подходите для этой должности.

– А по духовному укладу? – просто, без дерзости спросил нанимающийся.

Икай подумал и сказал:

– Не знаю. Я сейчас позову домашнего ученого и спрошу.

Он позвонил, и в комнату вбежал седой ученый, стоявший обыкновенно в огромной библиотеке Икая в рядах многих ученых, писателей и поэтов – живых книг Икая.

– Этот человек по своему духовному укладу может стать ножкой для кровати? – спросил Икай.

Седой ученый громко и отчетливо изрек:

– Почти каждый человек может стать ножкой для кровати. Все зависит от обстоятельств.

Ученый повернулся и выбежал из комнаты.

– Вот видите, – сказал Икай. – Наука подтверждает.

– А какое жалованье? – спросил нанимающийся.

– Какого заслужите. Я не торгуюсь. Но большой суммы не просите: не дам.

– Как бухгалтер я получал сто двадцать рублей в месяц и наградные к праздникам. А как ножка для кровати. Я, право, не знаю. Я еще не занимал такой должности. К тому же, господин Икай, я человек интеллигентный, я даже иностранные языки знаю. Подходит ли для меня такая должность?

– Вам лучше знать. Меня это не интересует, – мягко ответил Икай. – Ваша интеллигентность тоже не занимает меня. Для моих духовных потребностей у меня есть штат специальных служащих. У меня есть специалисты-справочники, как вы только что видели, специалисты-собеседники, специалисты-слушатели, спорщики, сочувствователи и, кроме того, есть особые специалисты-враги и специалисты-друзья. Я не люблю ни в чем дилетантизма. Все они получают жалованье и вполне удовлетворяют меня. В вас же меня интересуют только некоторая физическая сила и рост. Вас научат держать мою кровать и гулять с нею в лунные ночи по саду.

– Я один буду носить кровать?

– Нет. Мою двуспальную передвижную кровать носят шесть ног. Шесть человек. Если вы выкажете способности, я вас сделаю одной из передних ножек. На них лежит большая ответственность, так как они выбирают дорогу и вообще проявляют инициативу в выборе красивых мест в моем саду.

– Я за это хочу получать пятьсот рублей в месяц, и чтобы платили каждое первое и пятнадцатое.

– Хорошо. Идите, запишитесь. Мастерская номер четыре. Во дворе налево.

Господин Икай поднялся и сказал своему креслу:

– Можете отдохнуть.

Господин Икай жаловался:

– Господа, я не могу больше. Я устал. Мне все надоело. Мои усилия пропадают зря. Моя мебель никуда не годится. Вчера заболел мой стул. Какая гадость! В библиотеке полный беспорядок. Мои живые книги ненавидят меня. Они плохо слушаются. В моем кабинете испортились обои. Смеются не вовремя. Смотрят издевательски. Это ужасно! Если так будет и впредь, я, право, не знаю, что и делать.