Евгений Петров - Том 2. Золотой теленок

Глава VII. Молотобойцы. Остап, который бегал из одного кабинета в другой.

Глава VIII. Силы, поднятые Остапом против постройки. Жильцы дома, подлежащего разрушению. Учреждение, которое не хочет выехать, потому что при этом его обязательно выгонят из Москвы. Жена управдома – дворничиха – тоже мешала.

Глава IX. Выписывают родственников. Специальный брак.

Глава X. Остап увлекает девушку. Герой в отчаянии. Комната есть, но девушки уже нет».

О второй части «Великого комбинатора» сказано крайне скупо: «Начальник и уклоны».

Писатели отказались от этого плана. История дочери американского солдата была рассказана в «Золотом теленке» в дорожном разговоре (глава «Дружба с юностью»).

Работая над «Золотым теленком», Ильф и Петров составляли обширные списки «аттракционов» и «отыгрышей». «Аттракционами» они, видимо, называли сжато сформулированные сюжеты. Об этом свидетельствует характер записей, впоследствии нашедших развитие в романе: «жулики одно время держались впереди автопробега», «сны монархиста». Многие «аттракционы», не вошедшие в книгу, носят чисто развлекательный характер: «Остап выдавал себя за пророка, достигнув большой популярности», «украли слона в зоопарке», «Бендер со своей шпаной устраивает вечер писателей», «человек искал потерянного мальчика, оказался им самим».

«Отыгрыши», вероятно, представляли собой черновые наброски будущих юмористических отступлений. Попадая в роман, они приобретали на его страницах сатирическое звучание. Так, например, запись: «Чем люди занимаются с голодухи – лотереи, графологи, живое фото, почерк с разных сторон, мелкие изобретения» – переросла в «Золотом теленке» в глубокое публицистическое рассуждение о маленьком и большом мирах (глава «Снова кризис жанра»). Но многие записи такого рода, – например, «спор о том, кто лучше – мужчины или женщины», не получили своего развития в романе.

Различные по своему характеру заметки скапливаются на страницах черновиков под рубриками «Подробности», «Типы, фамилии, выражения». В списке, озаглавленном «Люди в учреждении», фигурируют «общественный работник», «хамелеон», «человек с резиновым факсимиле». По этим кратким характеристикам можно опознать Скумбриевича, Бомзе, Полыхаева, – словом, почти весь «сатирический контингент» будущего «Геркулеса».

В черновиках, относящихся к последнему периоду работы над романом, обрисовывается одна из важнейших линий произведения. Ильф и Петров записывают: «Правящий класс умертвил его (Остапа. – А. В.) деньги. Деньги – труд». Эти строки, безусловно, перекликаются с высказыванием Е. Петрова, впоследствии выразившего идею «Золотого теленка» как «идею денег, не имеющих моральной ценности» (план книги «Мой друг Ильф»).

Еще до начала работы над романом Ильф и Петров разрабатывают его темы в многочисленных произведениях, написанных вместе и порознь. «Золотой теленок» тесно связан по своей проблематике с повестью «Светлая личность» и циклом новелл «1001 день, или Новая Шахерезада». Затронутая в этих произведениях тема разоблачения бюрократизма и приспособленчества развивается в главах романа, посвященных «Геркулесу». Описание порядков на кинофабрике и характеристика «пикейных жилетов» впервые дана И. Ильфом в фельетоне «Путешествие в Одессу» («Чудак», 1929, № 13), образ Васисуалия Лоханкина вчерне наметился в раннем рассказе Е. Петрова «Идейный Никудыкин» («Красный перец», 1924, № 21). Фельетон И. Ильфа «Пешеход» («Смехач», 1928, № 43) дал материал для юмористического отступления в начале романа, контуры главы «Багдад» обрисовались в рассказе Е. Петрова «Долина» («Чудак», 1929, № 11), где автор описывает двух неудачливых искателей наслаждений. Целиком в роман вошел рассказ Ильфа и Петрова «Чарльз Анна Хирам» («Чудак», 1929, № 48), изменилось только имя героя. В «Золотом теленке» оно звучит как Генрих Мария Заузе. Первоначальная зарисовка квартиры, напоминающей «воронью слободку», сделана И. Ильфом в рассказе «Дом с кренделями» («Смехач», 1928, № 48). Название «Воронья слободка» Е. Петров сначала дал своему жилищу, а потом оно было перенесено в роман. «Была в действительной „вороньей слободке“ в Кропоткинском и „ничья бабушка“, что боялась электричества и освещала свою каморку керосином, и „трудящийся востока – бывший грузинский князь“, и многие другие персонажи, описанные в „Теленке“», – вспоминает В. Ардов («Знамя», 1945, № 7, стр. 120).

В текст «Двенадцати стульев» Ильф и Петров вносили существенные изменения даже после того, как роман был опубликован. Иначе обстояло дело с «Золотым теленком». Окончательное редактирование текста авторы вели в рукописи. В. Ардов рассказывает, как требовательно подходили сатирики в процессе работы к каждому эпизоду, к каждой детали. Он вспоминает, в частности, иное начало книги: «В нем описывалась огромная лужа на вокзальной площади в городе Арбатове… Через эту лужу, говорилось там, приезжих переносит человек, обративший себя в профессионального рикшу при луже. И Бендер садится к нему на спину, а миновав лужу, он опускается на землю со словами:

– За неимением передней площадки, схожу с задней!

Потом было написано то начало о пешеходах, которое и вошло в роман. И сделали это Ильф и Петров потому, что сочли банальным говорить о лужах в провинциальном городишке» («Знамя», 1945, № 7, стр. 122).

Последние исправления Ильф и Петров вносят в рукопись уже во время публикации романа на страницах журнала «30 дней». Исправления носят принципиальный характер. В первом варианте «Золотого теленка» за главой «Дружба с юностью» следовала заключительная глава – «Адам сказал, что так нужно». Ее текст частично совпадал с известной читателю главой «Его любили домашние хозяйки, домашние работницы, вдовы и даже одна женщина – зубной техник». Однако после слов: «Он с огорчением вспомнил, что так и не купил второй шубы», действие развертывалось по-иному.

«Тонкий звон председательского колокольчика, свидетельствовавший о приближении „Антилопы“, – читаем мы в этой главе, – отвлек Остапа от его мыслей. Заметив командора, Адам Казимирович остановил машину и стал манить его пальцем. Позади водителя машины, отвернувшись в сторону, сидела внучка старого ребусника».

Остап садится в автомобиль, наблюдает по пути различные эпизоды черноморской жизни, пытается затеять разговор с Зосей.

«– Вот навалился класс-гегемон, – повторил Остап, – даже мою легкомысленную идею и ту использовал для своих целей, А меня оттерли, Зося! Слышите, меня оттерли. Я несчастен. Скажите мне слово утешения.

– И после всего, что было, – сказала Зося, впервые поворачиваясь к Остапу, – в утешении нуждаетесь вы?

– Да, я.

– Ну, это просто свинство.