Сергей Львов - Спасите наши души

— Привет! — сказала Ася. — Какие новости?

— Какие у меня могут быть новости?.. Вот не­сколько вечеров был посвободнее, а увиделись толь­ко сегодня, — сказал Павел жалобным голосом. — А завтра опять занят. И так всю неделю. Какая ты сегодня нарядная!

— А вчера ты тоже был занят?

— Вчера? Нет. Вчера я как раз совсем не был занят.

— А почему не захотел пойти в кино?

— В кино? В кино я не мог.

— Не мог? — удивилась Ася. — Что-то это у вас, товарищ Милованов, плохо стыкуется.

— Что? — не понял Павел.

— Мастер у нас так говорит, когда мы на сбор­ке чего-нибудь напорем, а потом оправдываемся. За­нят не был, меня видеть хотел, в кино со мною ид­ти не мог — странно.

— Занят я действительно не был, но в кино идти не мог. Особенно рядом с вокзалом.

Этот ответ вдруг встревожил Асю. «Очень прос­то, — подумала она, — я его ревную. Да, ревную. А что? И буду ревновать». У нее захолодело в груди, как в тот день, когда она в первый раз решилась спуститься с горы на лыжах. И она тем же упрямым голосом, которым надерзила отцу, сказала:

— Со мной вчера не мог идти в кино? Не мог? Значит, боялся кого-нибудь встретить? Да? Что ж ты молчишь? — и сразу поняла: угадала!

Павел ответил неуверенно:

— Действительно, есть люди, которых мне было бы нежелательно встретить там... Только ты тут ни при чем.

Но Ася уже не слушала.

— Не хочешь, чтобы тебя увидела со мной какая-нибудь студентка из твоего института? Да?

— Какая студентка? — беспомощно сказал Па­вел. — Ну что ты такое говоришь?.. Там, где я учусь, нет никаких студенток.

— А я не знаю, где ты учишься. И вообще про тебя ничего не знаю. Ничего.

— Ты ничего про меня не знаешь? — горько ска­зал Павел.

— А что я про тебя знаю? Встречаюсь с тобой, не сегодня-завтра приглашу домой, с родителями бу­ду знакомить. А кто ты, этого не знаю. И адрес у те­бя тоже: «Почта, до востребования».

Все обидное, что сказал отец про Павла, казалось ей теперь справедливым. Остановиться было невоз­можно, как невозможно остановить на спуске разбе­жавшиеся лыжи. И так же страшно от холода в гру­ди и... радостно. И чем круче спуск, чем холоднее в груди, тем радостнее. Она сказала, что хочет знать про него все, значит объяснила ему, что это для нее очень серьезно. Павел должен понять ее именно так. Понять и обрадоваться. И начнется у них теперь уже совсем взрослая полоса.

— Ты приезжаешь и уезжаешь. Ты целуешь меня и говоришь, что это было бы ужасно, если бы мы не встретились. А больше я про тебя ничего не знаю.

Он почти крикнул:

— Ты мне не веришь?

— Нет, это ты мне не веришь. Почему ты никогда ничего не рассказываешь о своем институте? Я знаю, что ты живешь в общежитии. А может, ты не учишь­ся, а работаешь? Тогда почему не говоришь где? По­чему? Почему не знакомишь меня со своими това­рищами? Почему?

— Что с тобой? — испугался Павел.

— Я тебя ревную, — призналась Ася. Голос ее зазвенел, а кто-то внутри восторженно сказал ей на ухо: «Как интересно, Рыжик!»

— Аня, послушай, ревность — недоброе чувство, и я, право же, не даю никаких поводов. Я...

— Я не Аня. Меня, зовут Асей. Запомни и не читай мне, пожалуйста, проповедей.

Павел побелел.

— Значит, ты... — начал он и сам себя оборвал: — В кино опоздаем. Пойдем!

До начала сеанса оставалось, минут десять. Они прошли несколько шагов. Ася резко остановилась, даже ногой топнула.

— Мы никуда не пойдем, — сказала она, — пока ты не скажешь, кто ты такой, что ты делаешь, где учишься.

— Ты этого требуешь?

— Я ничего не требую. Я спрашиваю. Но если ты не ответишь, я уйду.

— Хорошо, я скажу. — Павел глотнул воздух, по­крутил головой, будто ему мешал воротник, и ска­зал: — Я учусь в духовной семинарии.

Все-таки он уже успел хорошо понять Асин ха­рактер. Неожиданная шутка помогла. Ася рассмея­лась. Громко, беззаботно, весело.

— Это ты потому, что я сказала: «Не читай про­поведей», — да? Ладно, не можешь говорить — и не надо. А сейчас бегом, засекреченный товарищ Ми­лованов. В самом деле опоздаем. А я вчера це­лый час после работы простояла в очереди за этими билетами.

— Нет, постой. Требовала, так теперь слушай. Я тебе правду сказал. Я действительно учусь в ду­ховной семинарии.

...Пропали билеты на «Главную улицу»! А гово­рят, хорошая картина. Но какое уж тут кино! Они ходят от угла к углу. Павел, с трудом выталкивая слова, объясняет, что он учится в семинарии, что по­мещается эта семинария за городом, в лавре, что общежитие у них там же, хорошее общежитие, что он ей прежде об этом не сказал, потому что не знал, как сказать, а видится с ней редко потому, что в Москву семинаристов почти не пускают. Каждый раз нужно просить разрешение. Вот только сейчас, перед экзаменами, стало полегче. Да, самое главное, из-за чего она рассердилась: в кино с ней вчера не мог пойти — в пятницу не полагается, и если инспек­тор узнает — есть у них в семинарии такое началь­ство (а кино рядом с вокзалом, его легко могут уви­деть и донести инспектору), — в следующий раз в го­род вовсе не пустят.

Когда был с ней в цирке, знал, что этого ему нельзя, но не смог пройти мимо: так она ему сразу понравилась.

Это не самое главное, но все-таки Ася спраши­вает:

— А почему именно в пятницу в кино нельзя?

— Пятница и среда — пост, — объясняет Павел, — в эти дни надо избегать светских развлечений. Хо­чешь, я могу объяснить подробнее. В постах заклю­чен большой нравственный смысл...

Но Асю сейчас не интересует смысл, который за­ключен в постах, ее интересует совсем другое:

— Кем же ты будешь, когда выучишься?

— Если закончу курс семинарии успешно, буду рукоположен в священники. Священный сан приму с назначением на приход.

Ася пропускает мимо ушей непонятное «рукопо­ложен» и спрашивает с ужасом:

— Ты будешь попом?

— У вас говорят — попом, у нас — священником. Еще можно сказать — иереем.

«У вас» и «у нас» сказал — будто черту провел.

Они остановились на углу. Ася смотрит на Пав­ла, словно видит его в первый раз. Павел, с которым она познакомилась в цирке, ходила по Москве, цело­валась в подъезде, Павел, с которым они недавно оба радостно вскрикнули — увидели в ночном небе катя­щийся шарик спутника, Павел, который сказал ей, что он ее любит, и с которым они вместе решили, что все у них очень серьезно, Павел, которого она сегодня собиралась пригласить домой и познакомить с родителями, — будет попом!

...Вблизи Ася видела попа один раз в жизни, во время короткого путешествия по Оке на пароходе.

В каюте первого класса ехал нестарый поп с же­ной и двумя ребятишками. Поначалу он не пока­зывался, наверное стеснялся. Было только слышно, как он бубнящим голосом все выговаривает и выго­варивает что-то своему семейству. На второй день он вышел на палубу. На нем был светлый габар­диновый плащ с рукавами реглан поверх такого длинного белого — как это называется?.. Поверх рясы.