Лев Кассиль - Том 2. Черемыш, брат героя. Великое противостояние

– Ну конечно, Игорек. Не пропадем!..

– А что есть будем до завтра? – буркнул себе под нос Дёма Стрижаков. – У меня и так уже в животе буркает.

– Это у тебя от волнения буркает, – сказал Игорек.

– А я и не волнуюсь нисколько. Я знаешь как плаваю! Мне что! Возьму и поплыву! Раз – и на том берегу.

– Правда, Симочка, пусть он поплывет и скажет там, на берегу, чтобы за нами приехали! – восторженно предложила Галя.

Но я, конечно, не могла согласиться на это. Тут водохранилище было очень широко. До берега плыть долго. А глубины здесь большие. Я отрицательно замотала головой.

А солнце уже высоко стояло над нами, припекая головы. Где-то за лесом голосисто залился паровозный гудок, лес наполнился шумом поезда, потом опять все затихло.

– Давайте обследуем остров, – предложила я, – и подумаем, что мы можем собрать для еды.

Проверили наши продовольственные запасы. Их оказалось очень немного – ведь мы рассчитывали к обеду вернуться домой. А аппетит у ребят был отличный – всё съели вчера за ужином и сегодня утром. Осталось полбанки шпрот, два крутых яйца, чая на одну заварку, несколько картошек в мундире да маленькая краюшка хлеба.

– Испытывая зверские муки голода, путешественники решили обследовать остров! – торжественно произнес Игорь, чувствовавший себя, видимо, во всей этой истории как нельзя лучше. – Туземцы могут не сопровождать и оставаться у привала, а я лично пускаюсь в путь.

Он подхватил маленькую удочку, жестянку, в которой когда-то хранились наши «загадалки», и зашагал в кусты. Через минуту он снова появился, смерил нас воинственным взглядом и, потрясая удочкой, изрек:

– Иду на рыбный промысел!.. Ой! Крапива!..

Он обстрекался, подпрыгнул на одной ноге, подхватил другую обеими руками и так ускакал от нас.

Мы разбрелись по островку. Долго ходили мы, лазая по овражкам, перекликаясь, аукаясь. Витя Минаев изредка подавал нам сигнал горном, оставшись у палатки. Впрочем, заблудиться на маленьком островке было мудрено – он весь был не больше полуверсты в ширину. Через час мы собрались у стоянки: добыча была невелика. Я нарвала охапку дикого щавеля, но он оказался поздним и на вкус негодным. Изя Крук притащил какие-то пестренькие яйца, вероятно малиновки, чем вызвал глубокое возмущение девочек («Ты представь себя на месте их матери!»), и это привело к философскому спору на тему, считать ли птичье яйцо предметом уже одушевленным или еще не одушевленным. Галя собрала несколько чахлых, бледно-розовых земляничек. Дёма притащил какие-то подозрительные грибы, уверяя, что это типичные сыроежки, хотя они очень смахивали на поганки. Дежуривший по лагерю Витя Минаев, пока мы отсутствовали, словил ужа и насмешливо предложил сварить его. «Сам ешь, это из твоей породы, Скорпион!» – обиделись ребята.

А Игорь вообще куда-то исчез. Ох уж этот Игорь! Вечно – и в лагере, и в школе, и во дворе – от него было всем беспокойство… Мы стали звать его. Сперва нам никто не отвечал, потом с противоположной стороны островка донеслось:

– Ого-го! И-ду-у-у!..

Голос Игоря приближался. Игорь кричал что-то, не умолкая ни на минуту. И в голосе его слышалось торжество.

– Ого-го! Я иду!.. Великий охотник Козерог несет вам свою добычу, разжигайте огонь, ставьте котлы, сзывайте жителей…

И вот он вылез из кустов, босой, с расцарапанной физиономией, с ногами, облепленными глиной, с засученными штанами. На длинном, гибком пруте, согнутом в кольцо, бились большие рыбы – жерехи, окуни, сазаны. Игорь продел прут через их жабры. Под мышкой у Игоря торчало удилище. Свободной рукой он придерживал промокшую рубашку: за пазухой прыгало что-то живое. И даже из кармана штанов торчал бьющийся хвост какой-то рыбины.

– Что? – торжествуя, проговорил Игорь. – Видали? Каков улов! Во! Со мной не пропадете! – И он бросил перед палаткой на землю свою добычу.

Все хвалили Игоря, удивлялись, как он так быстро наловил такую пропасть рыбы. А он уверял, что знает такое заповедное место. Мигом принялись мы чистить рыбу, развели костер, стали варить уху. Часть рыбы, связав ее за жабры, пустили на длинной бечевке в воду, чтобы она не заснула и не испортилась на жаре. Настроение у всех сделалось отличное. И мы уже отпиршествовали, как вдруг кусты за палаткой затрещали, послышались неровные, частые шаги, и возле нас оказался высокий сердитый старик, опиравшийся на весло-кормовик.

– Это что ж, вам такой закон вышел – по чужим вентерям лазать? – закричал он страшным голосом. – Для вас я вентеря ставил? А? Гляди, какие практиканты нашлись – чужую готовую рыбу ловить! А еще, кажись, пионеры, при галстуках состоят. За такое дело знаешь что вам, пионерам, бывает?!

Сперва, ничего не понимая, ребята растерянно переглядывались. А потом взгляды всех устремились к Игорю. Он сидел красный и возил ложкой по пустой тарелке.

Я встала и подошла к старику:

– В чем дело, гражданин? Что вы зря кричите?

– «Гражданин», «гражданин»! – пробормотал старик, несколько остывая. Очевидно, мой спокойный тон подействовал на него. – Этому занятию у вас в школе обучают? Рыбу из вентерей вынимать? Красивое дело, нечего сказать! Поставил вчерашнего дня вентеря, подошел сейчас на лодке рыбу брать, гляжу: все повыдергано, сети напутаны – неделю не разберешься. А рыба – прощай. Вон они где устроились! Доброго здоровья, приятного аппетита! Закусывают. Ишь практиканты!

Все смотрели на Игоря.

– Малинин, – спросила я строго, – где ты взял эту рыбу?

– Ну, там… – Он мотнул подбородком по направлению к другому краю острова. – А что уж тут такого особенного? Ты сама говорила – бывает в жизни крайний случай. А раз мы тут без пищи сидим… Да я и не всю рыбу взял, хватит там ему…

– Зачем же ты нам не сказал, откуда эта рыба? Как тебе не стыдно, Малинин!

– А я бы сказал потом, а то ведь вы, я знаю, начали бы собрание устраивать, голосовать – можно есть или нельзя.

– Это чего он толкует? – спросил старик, приложив руку к уху. Он был, видимо, туговат на ухо. – Это он вам чего объясняет, не пойму.

Я громко объяснила, что произошло с рыбой, старику в самое ухо. Он хмуро – видно, половины недослышал – кивал головой в такт моим словам. Игорь тем временем сбегал к берегу и принес связку рыбы, пущенной в воду. Игорь хотел бросить рыбу на землю, но я подхватила связку и передала ее старику:

– Вот, дедушка, ваша рыба. Не сердитесь.

– Это чего? – опять переспросил старик.

– Я говорю – не серчайте очень на нас, дедушка! – закричала я ему в самое ухо. – А того, кто ваши вентеря напутал, мы сейчас будем сами судить, по-пионерски, при вас. Вот вы садитесь сюда и будете как истец.

Только что мне пришла в голову отличная мысль. Теперь я знала, как утешить старика, сделать так, чтобы он потом взял нас с острова, и заодно проучить Игоря.