Лев Кассиль - Том 3. Линия связи. Улица младшего сына

Вечером, воспользовавшись затишьем, Корнилов организовал прием Жоры Емелина и Вовы Лазарева в пионеры.

Командир отряда Лазарев и комиссар Котло заняли почетные места за столом, на котором лежали два пионерских галстука. У входа в уголок толпились партизаны.

Корнилов подошел к столу и откозырял командиру:

– Товарищ командир отряда, разрешите обратиться к товарищу комиссару?

Комиссар и командир встали.

– Обратитесь, – разрешил Лазарев.

– Товарищ комиссар партизанского отряда, прошу принять рапорт особого отдельного пионерского звена имени товарища Зябрева. – Затем Корнилов скомандовал: – Звено, к рапорту построиться! Шесть шагов вперед!

Партизаны у входа в красный уголок расступились, и пятеро мальчиков, шагая в ногу, вошли в помещение уголка и замерли перед столом. Володя отделился от строя, вышел вперед, отсалютовал комиссару. В тишине раздался его громкий голос:

– Товарищ комиссар партизанского отряда! Особое отдельное пионерское звено имени Зябрева при партизанском отряде Старого Карантина прибыло в полном составе для оформления организации. Отсутствующих нет, все здоровы. Присутствует пять пионеров, из них двое только еще сейчас примутся… – Володя сбился, оглянулся на Корнилова, который ободряюще кивнул ему, и поправился: – То есть вступят. Рапортует командир звена и группы юных разведчиков – пионер Дубинин Владимир. Рапорт сдан.

– Рапорт принят, – отвечал комиссар и неслышно спросил командира: – Так, что ль, говорить-то надо? Лазарев, выручай, забыл уж я немножко.

– К принятию Торжественного обещания – звено, смирно! – скомандовал Володя и, четко повернувшись, отшагнул в строй, где снова сделал поворот на месте кругом.

– Емелин Георгий и Лазарев Владимир! – вызвал комиссар, поглядев в бумажку.

Десятилетний Жора Емелин и восьмилетний сын командира Вова Лазарев вышли к столу. Оба облизали пересохшие от волнения губы, подняли руки над головой. Семен Михайлович Лазарев, сам того не замечая, тоже непроизвольно облизал губы, поглядывая на сынишку.

И в тишине подземного уголка, освещенного подрагивающим светом мотоциклетной лампочки, раздались слова пионерского обещания, знакомые каждому школьнику, – торжественные слова, звучавшие прежде там, наверху, в светлых классах школ, в просторных залах заводских дворцов и клубов.

– Я, юный пионер Союза Советских Социалистических Республик…

Мальчишеские голоса, произносившие эту священную клятву юных ленинцев, младших сынов революции, казалось, приподымали нависший над головами тяжелый известняковый свод.

– Обещаю, что буду твердо стоять… – громко произносили Жора Емелин и Вова Лазарев прерывистыми от волнения голосами, – за победу коммунизма…

А стоявший позади них крайним справа Володя беззвучно шевелил губами, повторяя каждое слово.

Захваченные светлой, торжественной значительностью этих минут, которых не могли омрачить глухо доносившиеся сверху взрывы, замерли столпившиеся у входа партизаны.

– Обещаю жить и учиться так, чтобы стать достойным гражданином своей социалистической Родины!

Комиссар велел обоим мальчикам подойти ближе к столу.

– Членам Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи Ковалевой Нине, Шульгиной Надежде поручаю надеть на вновь принятых в организацию юных пионеров красные галстуки, – сказал комиссар.

Нина и Надя взяли со стола галстуки и повязали их Жоре Емелину и Вове Лазареву, которые, скосив глаза на их руки, подняв подбородки и не дыша, принимали этот обряд посвящения в пионеры.

– А вам, – сказал комиссар, обращаясь к Володе Дубинину, Ване Гриценко и Толику Ковалеву, – вам, как активным боевым пионерам, я хочу сам надеть вот эти галстуки… – Он взял из рук приблизившегося к нему Корнилова три темно-алых, неровно скроенных, грубо обметанных на живую нитку треугольных куска материи. – Это, товарищи пионеры, галстуки не простые… Это совсем особенные и, я бы сказал, друзья, высокопочетные галстуки. Все вы видели боевое знамя, с которым пришли к нам товарищи моряки. Пули, осколки рассекли его и порвали. Этим знаменем мы укрыли прах нашего командира… Вечная ему слава! Помните, что говорится о красном пионерском галстуке? Сказано, что галстук пионера – это частица красного знамени. И вот мы, ребята, выкроили из знамени морской пехоты, которое не досталось врагу, из отсеченной в неравном бою полосы его мы выкроили вот это – для трех наших пионеров, показавших себя и в работе и в боевой разведке настоящими юными патриотами, достойными носить на груди частицу священного нашего знамени. Подойдите сюда, товарищи пионеры!

И комиссар самолично повязал каждому из трех разведчиков побуревшие, кое-где заштопанные черными нитками, может быть, слишком короткие галстуки, почетнее которых, наверное, не получал еще ни один пионер на свете…

– К борьбе за дело Ленина будьте готовы!

– Всегда готовы!

Когда все трое вернулись в строй, командир Лазарев объявил, что юные разведчики Дубинин, Гриценко и Ковалев показали себя надежными и усердными пионерами, достойными, несмотря на малый их возраст, носить оружие.

Ребята не могли поверить своим ушам. Они стояли, переглядываясь широко раскрытыми глазами. Неужели сбудется их мечта – они получат оружие?

– Начальнику вооружения товарищу Жученкову предлагаю вручить пионерам оружие, выделенное для них! – приказал Лазарев.

Высокий остроскулый Жученков отделился от Труппы стоявших у входа партизан. Под мышкой он нес три странные короткоствольные винтовки. Ложи у них были как у обычных винтовок и затворы ничем не отличались от винтовочных, но дула – в два раза короче. Ребята неуверенно приняли в руки эти винтовки-коротышки, ожидая, что сейчас все начнут смеяться над ними. Но Корнилов, увидев, в каком замешательстве находятся его питомцы, подошел и объяснил, что по его поручению Жученков изготовил для пионеров-разведчиков обрезы по старому, испытанному еще в гражданской войне способу: надпилил аккуратно ствол и, погрузив его в бочку с водой, выстрелил. Ствол разорвало снизу по черту надпила. Обрезы были теперь вполне по росту юным разведчикам. Кроме того, если бы им пришлось участвовать в подземном бою, действовать укороченной винтовкой было бы даже удобнее.

Получив на руки оружие, все три пионера почувствовали себя совершенно счастливыми. Наконец-то они стали настоящими партизанами! Им хотелось немедленно помчаться к одному из выходов наверх и взять на прицел какого-нибудь фашиста. Во всяком случав, они решили сейчас испробовать полученное оружие хотя бы в тире. Корнилов должен был уступить их просьбам: они отправились в тир.