Лев Кассиль - Том 5. Ранний восход. Маяковский – сам

Это стихотворение – «Сергею Есенину».

Все свое мастерство, всю свою изобретательность вложил поэт в заключительные строки стихотворения, где он заново, по-своему, повернул смысл и придал новое звучание предсмертным строкам Есенина: «В этой жизни умереть не ново, но и жить, конечно, не новей…» Строки эти были уже многими заучены и пелись на все голоса. Маяковский выколотил из этой уже привычной строфы ее легко укореняющийся упадочный, вредный смысл и вогнал в нее формулу, крепко запоминающуюся, живительную и зовущую к борьбе: «В этой жизни помереть не трудно. Сделать жизнь значительно трудней».

Маяковский, как и все великие поэты, становится подлинным «властителем умов» молодежи.

Он становится живой совестью молодой революционной поэзии.

Разъезжая по стране, он примечает огромную перемену, происшедшую в жизни миллионов людей, восторгается новыми индустриальными пейзажами, радуется переделке земли и человека, радуется каждой мелочи, несущей на себе печать нового.

Он безжалостно выволакивает на свет замеченную им и нашей жизни, в нашем быту грязь, отсталость, свинство, малейшие остатки рабьего прошлого.

К десятой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции он пишет одну из замечательнейших своих поэм – «Хорошо!». В ней обнаруживаются новые качества развернувшегося таланта Маяковского. Это поэма о победившей революции, об утверждении нового, радостного бытия человека. В ритме каждой ее строки отдаются удары большого, полновесного сердца гражданина, влюбленного в свою Родину, восторженно гордящегося ею.

Необычайное разнообразие оттенков, приемов, ритмов применяет в поэме Маяковский. Здесь и широко написанная величественная картина Октябрьских боев, и жгучая политическая сатира, и мастерски рассказанная хроника иервого десятилетия Октября, и деревенская частушка, и от самого сердца идущие, любое сердце пронимающие лирические строки о любимой, о щепотке простой соли в голодные годы, о синем шелке неба, о земле, с которой «вдвоем голодал» и которую «нельзя никогда забыть».

Поэма заканчивается светлой и звенящей от радостного напряжения песней о Родине и счастье.

Заключительные простые и торжественные слова поэмы заучены наизусть миллионами людей. Строки эти славят молодость нашей страны, в которой каждый может лет до ста расти без старости и творить, выдумывать, пробовать.

В этих строках, в их монументальном ритме ясно слышится победная и широкая поступь грядущего.

Маяковский читает поэму в Политехническом музее.

Большая аудитория музея переполнена. Молодежь встречает поэму восторженно, салютуя ей частыми залпами оваций. Маяковский читает заключительные строки одной из глав поэмы, напоминающие о том, как в годы интервенции мы стояли среди враждебного мира, на островке, голодные, нищие, но

И вдруг какой-то молодой красноармеец, привстав со своего места, кричит:

– И с вашими стихами в сердце, товарищ Маяковский!

Первый раз в жизни не знает Маяковский, как ответить… Не часто в этой аудитории, куда обычно на его вечера стекаются обиженные противники, все еще норовящие как-нибудь насолить поэту, приходится слышать ему такую открытую и высокую похвалу. Шутка ли сказать, какую смелую и желанную для поэта оценку дал его стихам этот молоденький красноармеец, порывисто вскочивший на галерке!.. «И с вашими стихами в сердце…» Видно, хотел напомнить всем, что в самые трудные для страны годы народ шел в бой «с Лениным в башке и с наганом в руке» и со стихами Маяковского, взятыми на вооружение.

Я вижу, как подавляет в себе волнение Владимир Владимирович. Некоторое время он молчит, все более и более светлея лицом. Потом всматривается в зал благодарными усталыми глазами, находит там наверху того, кто крикнул. Очень серьезно и с таким доверием, как бы протягивая через зал руку за поддержкой, он говорит:

– Спасибо, товарищ…

Маяковский сам сознает, что обязан газетной работе успехом своей новой поэмы. Чтоб подняться до ее превосходных и широких обобщений, требуется умение в каждой узкой теме находить зерна больших идей.

Маяковский в своих газетных стихах и фельетонах крепко связывает злобу дня и мечтательную смелость заглядов в будущее. В юмористическом стихотворении о неработающем лифте он умеет поставить будничную тему так, что стихотворение сразу наполняется духом большого времени.

Каждое, даже самое мелкое стихотворение Маяковского, каждое выступление его – это не пустая хвала, а утверждение революции, не добродушное осмеяние врагов, а беспощадное уничтожение их. И он зовет молодежь, весь советский народ неусыпно следить, чтобы враги не нарушили нашу дружбу, стройку и рост.

Кому только не попадает в его стихах! Кого только не гвоздит он своими строками! Бюрократы, мертвые души, хулиганы, антисемиты, пошляки, разгильдяи, воры, политические недоросли, себялюбцы, прихлебалы, сплетники, подлизы, скопидомы, помпадуры, трусы, казнокрады, псевдоученые, сектанты, хамы, взяточники, болоночьи лирики – все эти обреченные на вымирание в будущем людишки испытывают на своих боках тяжелые удары сатирических, негодующих стихов Маяковского. Он разделывается с ними и в стихах, и в прозе, и в своих выступлениях перед читателем, и в пьесах.

Он пишет две пьесы: «Клоп» и «Баня». Он любит в своих сатирических вещах сталкивать людей будущего с современными обывателями.

На фоне будущего, уже очищенного от всего скверного, что нам осталось в наследство от старых лет, с особой неприглядностью видишь обличье некоторых наших современников.

В пьесе «Клоп» Маяковский переносит в будущее обывателя наших дней.

В последнем своем произведении для театра – «Баня» – он сталкивает наших современников с «фосфорической женщиной», явившейся на машине времени к нам из будущего.

Проблема времени, возможность приблизить будущее давно уже занимает Маяковского. Еще весной 1922 года, услышав о теории относительности Эйнштейна, пораженный переменами, которые произведены в научных взглядах на время и пространство, Маяковский задумчиво говорит своему собеседнику:

– А вдруг так будет завоевано бессмертие?! Вдруг смерти не будет? А я совершенно убежден, что будут воскрешать мертвых. Я обязательно найду физика, который мне по пунктам растолкует книгу Эйнштейна. Я этому физику академический паек платить за это буду.

Он даже собирается послать Эйнштейну приветственную телеграмму: «От искусства будущего – науке будущего».