Владимир Курочкин - Морской Чорт

Валенца и Петька Бондя при виде его задрали ноги от удовольствия. Они хохотали, катаясь по песку. Тишка же вышел на берег обессиленный. Значит, опять его разыграли? Подсунули опытного пловца. И кто бы мог подумать, что такой «сачок» так ловко ныряет? Наверное, выучился на своем озере плавать. Хумми, Хумми. Вот тебе и Хумми! Тишка взялся за штаны. Теперь стоит наплевать на всё и сейчас же уйти от них. Пусть остаются без верного товарища... А тот, водяной, всё еще сидит? Ну, уж это прямо уму непостижимо! Тишка обернулся к морю. Ребята тоже посматривали туда, ухмыляясь и подмигивая в сторону Тишки. И вдруг в воде произошло волнение. Все — и Тишка, и Валенца, и Петька — сейчас же подбежали к краю берега. Из воды выскочила голова Гришука. У него были всё такие же опостылевшие Тишке вытаращенные рачьи глаза. Гришук моргнул, словно не понимая, в какой стороне находится берег, и поплыл, ошалело и бестолково размахивая руками.

— Ты что, с ума сошел? Что с тобой? — крикнул Петька Бондя, когда тот выполз на берег.

— Там... там... — только и мог вымолвить Гришук, указывая пальцем на море.

— Что там, дурень? Ну, говори же!

— Там чорт... Там... чорт ид-дет...

— Брось ты нас разыгрывать! Не ври! Говорят тебе, не ври!

— Я не в-вру... Беж-жим скорее... Я сам видел... ид-дет, как человек... Сам видел...

По спине Тишки, помимо его воли, побежали мурашки. Бежать надо, если Гришук не врет. Валенца и Петька были такого же мнения. Они бросились к своей одежде. За ними последовал и Гришук. Все четверо, сверкая пятками, скрылись за камнями. Но, когда они, сокращал путь между каменными глыбами, пробирались на дорогу, в море раздался подозрительный плеск. И тогда любопытство взяло верх над страхом. Мальчишки остановились и высунулись с опаской из-за прикрытия. То, что они увидели, заставило их оцепенеть. Из воды торчала чья-то голова с огромными выпученными глазами. Голова, покачиваясь, приближалась к берегу. Возможно, что это был человек, осторожно идущий по дну. Вот показались его плечи, а затем и все туловище. Но он тотчас же согнулся и на четвереньках пополз к берегу. Через плечо у него висело подобие какой-то сумки. Вот он вынул изо рта конец гофрированной, как у противогазов, длинной трубки и выполз на берег, стараясь держаться поближе к круглым, покрытым плесенью камням. Оглянувшись и блеснув на солнце своими огромными глазами, он перебрался, прижимаясь к песку, через отмель и юркнул в скалы. Вот еще раз мелькнула мокрая голова. Ребята увидели, что странное существо спряталось недалеко от них, за двумя большими камнями.

Никто из мальчишек не знал, что в море, в двухстах метрах от берега, в глубине висела, как огромная рыбина, сторожевая подводная лодка. Моторы ее не работали, и вода слегка колебала субмарину. Но так незначительно, что люди внутри нее даже и не замечали этого.

Не знали мальчишки и того, что командир лодки вызвал к себе одного из своих подчиненных и сказал ему:

— Ну, так вы готовы?.. Я решил и вас послать. Вдвоем будет легче выполнить задачу. Спешите. Он уже, наверно, добрался до берега. Будьте осторожнее: это очень серьезное дело. И помните: меньше шуму. Не спугните остальных...

Моряк, к которому обращался командир, сказал:

— Есть!

И направился к люку. По дороге поправил сумку с кислородным аппаратом, висевшую у него через плечо, и сдвинул со лба на глаза защитные очки с толстыми выпуклыми стеклами. Он стал похож на глубоководного морского зверя. Сходство это усиливалось еще и оттого, что на нем был надет непромокаемый серого цвета комбинезон, наглухо стянутый у кистей рук и горла.

Кто-то из товарищей сунул ему ладонь, и они крепко пожали друг другу руки. Затем он поднялся по трапу в люк и замер там, согнувшись и держась за перекладины лестницы. Под ним закрыли нижнюю крышку. Он слышал, как гремели болты, попадая в свои гнезда. Вот голоса товарищей стали звучать все тише и тише. Он уже перестал улавливать смысл их разговора. Крышку задраили накрепко. Сейчас сюда будет пущена вода...

Он упирался головой в верхнюю крышку люка. Нельзя сказать, чтобы здесь было просторно. Ну, а есть ли вообще на подводной лодке место, где не было бы тесно?.. Сейчас сюда пустят воду. Сердце его слегка сжалось. Однако это уже что-то вроде волнения! Разве он в первый раз покидает лодку под водой? Нет, не один и не два раза так было. Только не все ли равно это для человека, который знает, что сейчас пустят воду и она затопит всю клетушку, где и теперь уже трудно дышать? Он постучал два раза ногой в нижнюю крышку. Это означало: «Что же вы там канителитесь?» Тотчас же он услыхал, как начал вращаться штурвал клапана заполнения. И он понял, что этого-то звука ему как раз и нехватало для успокоения. Теперь все пошло по-обычному. Побежала по стенкам извилистыми струйками вода. Потом она начала брызгать. Он взял зубами мундштук кислородного шланга.

Вода заполняла люк. Сначала она была ему по колено, потом по пояс, по грудь. Она гнала вверх воздух, который имелся в комбинезоне. Воздух скапливался у него на плечах, образуя небольшие вздутости, и с шумом выходил из маленьких круглых отдушин. Запахло резиной. Вода плеснула в нос и закрыла лицо. Начала жать уши. Это повысилось давление. Он засосал тогда воздух из кислородной подушки, вытравил его через нос и добавил чистого газа. Боль в ушах немедленно утихла, дыхание стало нормальным. Вот и хорошо. Теперь уже совсем все в порядке.

Он открыл верхнюю крышку люка; она со стуком откинулась набок. Встал во весь рост. Вокруг была светлозеленая вода, и на метр от себя он все ясно видел. Шагнул на палубу. Медленно прикрыл крышку и, держась за леера, двинулся к рубке. Вода сковывала все его движения. Самый обыкновенный шаг приходилось делать в несколько приемов. Сначала он поднимал ногу, затем задерживал ее, чтобы передохнуть, потом вытягивал вперед и опять задерживал, потом сгибал и наконец ставил на палубу.

Вот и рубка. Где-то тут должен быть и трос. Уж не утащил ли приятель его с собой на дно? Нет, вот он, сплетенный из стальных ниток канатик. Ну что же, в путь, так в путь!

Он схватился за трос и, поправив под коленками грузила — кожаные мешочки со свинцовыми опилками, — начал спускаться вниз. Ушла вверх красная, крашенная суриком нижняя часть лодки. Еще метр — и вода сделалась темнозеленой.

Чем глубже он спускался, тем сильнее болели уши. В них словно воткнули пальцы и то сдавливали, то отпускали. Вот уже больше и терпеть нельзя. Он взял себя двумя пальцами за нос и, зажав его, надулся. Боль в затылке стихла.

Хлоп! Вот как, уже грунт? Ну и отлично! Значит, глубина здесь не больше пятнадцати метров. Он медленно разжал руку и выпустил трос. Потом поднял со дна внушительного вида камень и взял его подмышку. Так-то оно будет спокойнее! Шагнул, отрегулировал воздух, опять шагнул. И так несколько раз. Потом остановился и оглянулся. Сзади была тень, широкая и черная, — тень от лодки. А впереди было гораздо светлее. Значит, направление было взято правильно. Впереди находился берег. Он посмотрел на свои руки и ноги. Они показались ему массивными и раздутыми. Он снова шагнул. Свет с поверхности проникал на дно мутный, рассеянный, и глаза приходилось напрягать, чтобы разглядеть грунт.