Михаил Барышев - Весеннее равноденствие

Андрей намеревался после обеда поколдовать за кульманом, но случившееся вышибло его из рабочей колеи и он махнул рукой на собственные намерения.

Подошел к телефону и набрал знакомый номер. В трубке послышался явно обрадованный голос Нателлы Липченко.

— При чем тут нарушение воскресного графика?.. Ты что, по расписанию с друзьями встречаешься?.. И я нет… Да, захотелось тебя увидеть… Вот и отлично, что совершенно свободна…

Говорил и думал почему-то о глазах, цветом похожих на айсберги Рокуэлла Кента.

Максим Максимович стоял возле окна служебного кабинета и машинально поглаживал бритую голову. Замедленные движения широкой руки удивительно соответствовали приземистой фигуре директора завода и его костюму в крупную полоску и с зауженными лацканами на пиджаке, какие были в моде лет пять назад.

Мысли директора были сосредоточены на одном: все ли сделано, не упущена ли какая-нибудь роковая мелочь в предстоящем сражении за жизненное пространство для любимого завода.

Нет, вроде бы ничего не упустили. Ходатайство с просьбой об отводе земельного участка сочинили лучшие умы заводоуправления. Каждая фраза звучала в нем с такой убедительностью и эмоциональной силой, как строки сказания о Евпатии Коловрате. В ходатайстве указывались и стоящие перед заводом задачи по наращиванию выпуска станков, нужных народному хозяйству, и настоятельная необходимость улучшения производственно-бытовых условий двухтысячного коллектива станкостроителей, чей труд неоднократно отмечался почетными наградами, а по результатам соревнования за истекшие полгода снова удостоен переходящего Красного знамени. Тесные бытовки в старых цехах были красочно преподнесены в продуманном тексте ходатайства как явление, недопустимое в период развернутого строительства коммунизма, влекущее грубые нарушения гигиены и санитарии созидательного производственного труда. Не были забыты даже детские педальные автомобили, сделанные из отходов в цехе продукции народного потребления, поименованные спецноменклатурой, выпускаемой сверх основного плана по инициативе станкостроителей.

Все было написано так, что при чтении ходатайства невольно возникало ощущение, что отказ в предоставлении заводу близлежащего пустыря для строительства корпусов если и не приведет к глобальному катаклизму, то наверняка подорвет основополагающие экономические и нравственные принципы нашего общества.

Ходатайство подкреплялось письмом заместителя министра и эскизными набросками будущих производственных сооружений.

При подготовке вопроса не были забыты и более реальные вещи. Заведующему сектором Цыплакову заводской умелец-инструментальщик сработал шестерню и пару валиков для заднего моста старенькой «Победы», стоявшей на приколе в гараже в связи с полным прекращением выпуска запасных частей для таких безнадежно устаревших автомобильных одров. Делать вручную запчасти было муторно, и всякий другой любитель-автомобилист наверняка получил бы от Агапова категорический отказ. Но ради большого дела Максим Максимович пошел на заведомые трудности, приняв на совесть такой невинный грех. Да, пожалуй, и грехом его вряд ли можно было считать, если работу слесаря-умельца заказчик чин чином оплатил через заводскую кассу в соответствии с индивидуальной калькуляцией. Вернее было в данном случае сказать, что директор завода откликнулся на просьбу трудящегося человека, оказал помощь уважаемому работнику, находящемуся в стесненных условиях. И то, что инструментальщику, виртуозно выполнившему сугубо индивидуальный заказ, было подкинуто единовременное пособие из фонда соцбыта, просто следовало признать как поощрение высокого рабочего мастерства.

Владелец ожившей «Победы» преисполнился благодарностью к чуткому и внимательному директору завода и заверил, что лично пробьет вопрос на депутатской комиссии.

В общем, по тщательности подготовка рассмотрения вопроса об отводе земельного участка не уступала приготовлениям невесты перед отправлением во Дворец бракосочетаний. Объяснялось это крохотным пустяком — наличием документа, запрещающего промышленное строительство в черте города. Но у документа имелась узкая лазеечка, разрешающая в отдельных случаях такое строительство в порядке реконструкции и модернизации существующих предприятий. Признать такое исключение должна была депутатская комиссия по строительству.

Сейчас, когда Максим Максимович стоял у окна, огорчаясь стесненностью перспективы за ним и машинально оглаживая плоскую макушку, депутатская комиссия рассматривала ходатайство станкозавода.

— Необходимость строительства новых производственных корпусов, товарищи депутаты, вызывается насущными требованиями увеличения выпуска продукции… Необходимо учитывать также растущие материальные и духовные потребности передового двухтысячного коллектива станкостроителей…

Цыплаков сделал паузу и зорко оглядел сидевших за столом депутатов, стараясь по выражениям лиц определить, правильная ли взята тональность доклада, нет ли излишней экспрессии, не перебирает ли он с официальной деловитостью или, наоборот, следует прибавить эмоциональных всплесков.

— Станкостроительный завод, товарищи, возрожден Советский властью из бывших полукустарных мастерских, поднят на современную высоту руками наших славных рабочих, и теперь, в период развертывания научно-технической революции, коллектив станкостроителей поставил перед собой задачу поднять на новую ступень социалистическое предприятие. В новых производственных корпусах, о которых говорится в ходатайстве, люди будут работать среди цветов и зелени, при звуках стереомузыки, как известно, активно повышающей производительность труда. Они наденут белоснежные халаты…

— Так уж и белоснежные, — подал сомневающуюся реплику член комиссии, молодой токарь с умными и веселыми глазами. — На станкостроительном не шоколадные конфетки делают. И металлическая стружка будет, и смазочную жидкость в работе нужно употреблять, обтиркой тоже пользуются… Не напасешься белых халатов.

— Так будут синие, — уступил докладывающий, сообразив, что малость пережал в своих восторгах. — Синие ведь тоже неплохо, дорогие товарищи депутаты…

Цыплаков по опыту многих своих докладов знал, как трудно одолеть иной раз неприметный вроде депутатский пригорочек на пути самого уважительного ходатайства. Агапов надеялся на письмо, подписанное заместителем министра, а Цыплаков знал, что такие письма отнюдь не всегда выполняют роль тарана, сокрушающего стены. Но это ходатайство касалось вопроса большой народнохозяйственной важности. Докладывающий собственными глазами видел пухлую папку слезных просьб, адресованных Агапову, по поводу досрочной отгрузки станков и запасных частей к ним. Нужда в продукции завода была, по его представлению, столь очевидной, что не только депутатская комиссия, но и самый строгий суд бы понял и принял это обстоятельство. В том, что в старых цехах было и темно и так тесно, что в проходах могли с трудом разминуться два электрокара, Цыплаков тоже убедился самолично и готов был в подтверждение обоснованности ходатайства вести депутатов для обозрения заводских производственных трудностей. Кроме того, Агапов конфиденциально сообщил Цыплакову, что одним из членов депутатской комиссии является начальник ОКБ Готовцев, для которого завод делает опытные и экспериментальные образцы.