Михаил Барышев - Весеннее равноденствие

После окончания строительного института Утехин собирался ехать на крупную стройку Сибири, Урала или, на худой конец, в район Курской магнитной аномалии. Но к моменту распределения вышло постановление об улучшении состояния жилого фонда, и вместо великой стройки эпохи Лешка оказался прорабом ремонтно-строительной конторы. Три года он честно занимался починкой протекающих крыш, облицовкой балконов, заменой плинтусов, переборкой паркета, сооружением мест общественного пользования и сезонной окраской пивных павильонов в парках.

День в день Утехин отбарабанил в ремстройконторе положенный срок и подал заявление об уходе.

Оказавшись на воле, Лешка сунул в карман компенсацию за неиспользованные отпуска и отправился на отдых в родное Выползово. Там, греясь на солнышке и размышляя с удочкой на берегу Оки, он понял, что его жизненный путь — это служение науке. Именно к ней он чувствовал неосознанное влечение еще в детстве, когда мастерил ветряные мельницы и часами просиживал возле муравейников, пытаясь понять их многоликую и таинственную жизнь.

Возвратившись из деревни в славный стольный град, Лешка направил стопы в научно-исследовательский институт, занимающийся вопросами строительства.

Поступить на работу в институт оказалось непросто, ибо тягу к науке ощутили многие молодые люди. Решающим доводом, склонившим кадровые весы в сторону Лешки, оказалось то, что он имел первый разряд по бегу.

— Ценно, — сказал кандидат технических наук Жебелев, когда ему представили инженера Утехина, выразившего желание работать во вверенном Жебелеву секторе экономической эффективности. — Очень ценно.

Лешка хлопал ресницами, пытаясь понять взаимосвязь между работой в научном институте и приобретенным во время студенческих олимпиад спортивным разрядом, о котором он упомянул в автобиографии с той лишь целью, чтобы сделать ее немножечко подлиннее.

Но это случайное обстоятельство определило не только решение вопроса о приеме инженера Утехина на работу, но и круг его научных обязанностей.

— Сядете пока на организацию материала, — сказал Николай Павлович Жебелев новому сотруднику.

«Сидеть» на организации материала было прямо противоположно грамматическому смыслу этого распространенного глагола. Занятие оказалось стиль подвижным, что уже через несколько месяцев работы Лешка стал подумывать, не повысить ли ему спортивную категорию. В беге на длинные дистанции с препятствиями он теперь наверняка бы выполнил норму мастера.

Шофер, искоса поглядывавший на Лешку, наконец не выдержал и, кашлянув, полюбопытствовал, какой же наукой он занимается.

— Экономика, — ответил Утехин, застегнул воротник рубашки и, помолчав, добавил: — Точнее, экономическая эффективность применения сборного железобетона в строительстве… Рациональное применение вон тех штук, что у вас в прицепе нагружены.

— Ну-ну! — отвердев лицом, буркнул шофер и закрутил баранку, выворачивая МАЗ на разбитый проселок. — Держись, наука! Сейчас компот начнется!

Передние колеса машины ухнули в выбоину. Лешка подскочил на сиденье и стукнулся головой о потолок кабины.

Яростно скрежетала передача. Водитель торопливо сбрасывал газ, прибавлял его и жал на тормоза. МАЗ мотало из стороны в сторону, что-то надсадно скрежетало, скрипел кузов. Мотор то выл, как собака по покойнику, то стрелял, как автоматическая зенитка, оглушительными выхлопами.

— Рациональное, значит, применение, — сказал шофер, выбираясь из огромной выбоины. — За морем телушка полушка… Повозил бы ваш рационализатор железобетон по этой дорожке, что бы он запел… Машины же гробим… Примуса же из МАЗов на такой дороге получаются, мать вашу за ногу… Это вы, что ли, в науке придумали кирпич по боку?

— Не мы собственно, — пробормотал Лешка, цепляясь за сиденье и с опаской поглядывая на приближающуюся выбоину. — Но таково научно-техническое направление индустриализации строительства на данном этапе… Кирпич ориентирует на отсталую технологию. Ручная кладка и прочее…

— Что прочее? — водитель повернул к Лешке лицо. На лбу у него блестели бисеринки пота. — Вон ваше прочее, труба за лесом торчит… Соображаешь?

Утехин отрицательно качнул головой.

— Так разъясню, — водитель крутнул баранку, и Лешку отбросило к дверце кабины. — Кирпичный завод это, в трех километрах от Грохотова… Прикрыли его. Придумала чья-то башка завод рядом со стройкой прикрыть. А колонны я знаешь откуда везу? С Ревякинского комбината. Сто пятьдесят семь километров по спидометру да четверть дороги вот такой компот с косточками… Полгода назад новенькую машину принял, а теперь она всеми гайками тарахтит. Довела нас с ней наука.

— При чем же здесь наука?

— А при том, что сапоги одного размера на всех не подходят… У тебя штиблеты который номер?

— Сорок первый.

— То-то… А мне вот сорок третий требуется… От твоих у меня враз мозоли будут.

Утехин промолчал. В данном конкретном случае водитель, может быть, и прав. Но наука не ориентируется на частности. Она ищет общие закономерности, исследует вопросы в их масштабной перспективе и поэтому свободна от утилитаризма, ползучего эмпиризма и прочих шор, стесняющих ее развитие.

На этот счет Лешка мог с ходу прочесть двухчасовую лекцию, так как недавно сдавал кандидатский экзамен по философии. Но поймет ли водитель МАЗа все тонкости материалистического понимания роли науки в современном обществе?

В конце концов самое существенное было то, что Лешка ехал куда ему требовалось, да при этом еще экономил восемьдесят копеек, которые ему пришлось бы платить в автобусе.

Специфика научной деятельности по организации материала давала Утехину самостоятельность и свободу действий, но требовала оперативности, сообразительности, индивидуального подхода, знания человеческой психологии и дополнительных материальных затрат.

Судите сами. Является некто подающий надежды вроде младшего научного сотрудника Утехина к такому занятому сверх головы товарищу, как начальник строительного участка, и за здорово живешь подваливает бедняге целую охапку забот. Дай такие-то сведения, собери этакие данные, организуй необходимые науке материалы, вывороти из архива отчеты за пять лет.

И все это, изволите ли, за синие глаза, во благо науки и ее туманных перспектив.

Раз дадут материалы, справки, сведения, два дадут, три, а потом вежливенько намекнут, что, мол, не отрывайте, уважаемый, от дела, уходите потихоньку на все четыре стороны. А то и хуже бывает. На прошлой неделе начальник второго строительного участка Ересько велел вахтеру вывести Утехина из конторы и впредь его за километр к участку не подпускать.