Эдуард Хруцкий - Комендантский час (сборник)

Он подошел к сейфу, отодвинул литую узорчатую крышку замка, с трудом вставил ключ. Ключ был новый. Прежний же, который, видимо, изготовили на заводе именно для этого сейфа, Иван Александрович потерял в декабре прошлого года. Впрочем, слово «потерял» было не совсем точным. Тогда осколком мины у него начисто срезало карман полушубка. В горячке боя он так и не заметил этого и только утром разглядел наконец и понял, почему всю ночь у него мерз правый бок. Естественно, что ключ искать было бессмысленно.

После того как батальон НКВД, в котором Данилов был заместителем комбата, расформировали и работники милиции вновь вернулись на свои места, вопрос о сейфе встал на повестку дня. Замначальника МУРа Серебровский просто предложил вскрыть его автогеном, но Данилов заупрямился. Ему жалко стало этот заслуженный чугунный ящик, который верой и правдой служил всем его предшественникам. Потом у сейфа была одна необычная особенность: как только открывали замок, он наигрывал какую-то никому не ведомую мелодию.

– Ну, тогда сам его открывай, гвоздем, – сказал, уходя, Серебровский. – Ты, Данилов, прямо как старьевщик. Тебе бы из АХО новый сейфик принести – и порядок, а то ведь это чудище полкабинета занимает.

Замначальника скрылся за дверью, оставив Данилова один на один с сейфом. Иван Александрович позвонил в справочную, узнал номер телефона завода металлоизделий. Но главный инженер сказал Данилову, что их механики могут вскрыть только сейфы заводского производства.

– Спасибо, – поблагодарил Иван Александрович. – А вам неизвестно, где есть еще такие специалисты?

– По этому вопросу обратитесь в МУР, – рассмеялся невидимый собеседник и повесил трубку.

Что и говорить, адрес был наиболее верным. И вдруг Иван Александрович вспомнил Рогинского, теперь уже старика, бывшего медвежатника, потом колониста. Ему довелось видеть его перед самой войной, и тогда Рогинский со смехом сказал, что трудится «почти по прежней специальности» – заведует мастерской по ремонту сейфов. Мастерская находилась где-то на Трубной, практически в двух шагах от МУРа. Рогинского разыскали через час. Он минут пять покопался с замком, и кабинет снова наполнила старинная звенящая мелодия.

– Все, – усмехнулся Рогинский, – теперь, уважаемый Иван Александрович, давайте оформим наши отношения.

Он достал из кармана квитанционную книжку.

– А без этого нельзя? – спросил Данилов.

– Левыми делами не занимаюсь никакими.

– А как же теперь мне быть, записать вас в штат? Как открывать и закрывать это музыкальное чудо?

– Напрасно иронизируете, сейф у вас замечательный. Теперь таких не делают, их на всю Москву три осталось, а куранты работают только у вас. Ключ я вам сделаю часа через два, правда, замочек придется взять с собой.

В общем, после этого сейф стал работать, только ключ вставлялся туговато. Но вызывать старика второй раз времени не было.

6 мая, поздно вечером, когда Данилов собрался домой, благо казарменное положение отменили, позвонил дежурный.

– Иван Александрович, – взволнованно закричал он в трубку, – убийство! – Голос дежурного сорвался.

«Видимо, кто-то из новеньких, – подумал Данилов, – старики уже привыкли ко всему».

– Где?

– В Грохольском переулке.

– Хорошо, выезжаю.

Игорь Муравьев, Степан Полесов и новый помуполномоченного Сережа Белов еще не ушли, и это было очень кстати, так как посылать за кем-нибудь машину времени не было.

В автобусе их уже ожидали эксперты и проводник с собакой. Все было как обычно, обыкновенный выезд.

Автобус гремел по булыжникам переулков. Шофер гнал машину кратчайшим путем. Трясло.

– Слушай, – крикнул Муравьев из темноты, – Володя! Что, в Москве нет больше асфальтированных улиц?

– Есть, – ответил шофер, – но так дорога короче.

– Боюсь, Иван Александрович, – сказал Игорь, – что он нас не довезет. Ты нас не жалеешь, так собаку пожалей! – опять крикнул он шоферу.

– Ничего, – серьезно сказал проводник. – Туман привычный. Правда, Туман?

По крыше автобуса застучали ветки, шофер вывел машину в проходной двор.

– Ну, дает, – засмеялся Полесов, – сейчас дворами поедем.

Пронзительно заскрипели тормоза. Автобус остановился.

В переулке пахло липой. Было совсем темно, только узкие прорези замаскированных фар освещали несколько метров булыжной мостовой.

– Интересно, куда он нас привез, – спросил Данилов. – Как ты думаешь, Игорь?

– А кто его знает…

– Привез я вас правильно, – обиженно сказал шофер. – Вон там, видите?

Данилов наконец начал различать неясные фигуры у подъезда дома. Потом послышались торопливые шаги, к ним кто-то шел.

– Товарищ начальник…

– А, это ты, Смирнов. – Данилов по голосу узнал начальника розыска райотдела. – Ну, что у тебя?

– Плохо у меня, четыре трупа.

– Да, хуже некуда. Что ж ты, меньше мне не мог приготовить?.. Ну ладно, веди нас.

Глаза привыкли к темноте, и постепенно Данилов уже различал улицу, дома и деревья, которые казались неестественно большими.

Сзади по тротуару полоснул узкий свет фонаря.

– Пока не надо, потом, – не оборачиваясь, приказал Иван Александрович.

– Сюда, – сказал кто-то и услужливо распахнул калитку, – тут ступенька одна сломана, так что вы осторожно.

– Спасибо.

Первое, что он почувствовал, войдя в дом, был кисловатый запах пороха. Это означало, что здесь стреляли много. Данилов толкнул дверь и оказался на пороге маленькой прихожей.

На полу лежал человек в военной форме, рядом валялась фуражка с черным артиллерийским околышем. Осторожно переступив через труп, Данилов вошел в комнату…

В пять утра Иван Александрович вернулся в управление и, не заходя к себе, сразу же пошел к начальнику. В приемной сидел неизменный Паша Осетров.

– У себя? – спросил Данилов.

Паша вскочил, щелкнул каблуками и, оправив гимнастерку, ответил:

– Час как прилег. А что, важное что-то?

– Придется будить. – Данилов еще раз подивился Пашиной выправке. – Дело безотлагательное.

– А может, подождем, Иван Александрович?

– Нет, Паша, нельзя ждать.

Осетров скрылся за дверью и через две минуты появился вновь:

– Ждет.

Начальник, стоя у стола, застегивал гимнастерку. Одна щека его была помята до красноты. Он поймал взгляд Данилова, усмехнулся:

– Что смотришь? Вот на диване прилег. Все часок прихватил, пока ты жуликов ловишь. – Он потянулся всем своим большим, сильным телом, взял со стула ремень. – Я перед войной, Иван, думал, поеду в отпуск, кроме творога, есть ничего не буду. Похудеть все хотел. Сейчас же ем все, что придется, а без ремня галифе бы потерял. Такая вот у нас нынче жизнь. Почище всякого лечебного питания. Ну, докладывай.