Л. Пантелеев - Том 3. Рассказы. Воспоминания. Пьесы

Офицер. Кто не пускать?

Марья. Да ваш часовой не пускает. Орет чего-то. Меня чуть ружьем, сволочь, не запорол…

Офицер. А, глюпости! Идем, я сказать ему. (Идет к выходу.)

Марья (садится на скамеечку, разувается.) Ладно, иди, ваше благородие. А я – сейчас. Переобуюсь только.

Офицер. Что?

Марья. Переобуюсь, говорю. Валенки надену. Снегу на дворе много.

Офицер. А! Ну, бистро! (Уходит.)

Марья (поднимается, громким шепотом) . Дуня!

Дуня (выглядывая с печи) . Да?

Марья (сбрасывая с себя зипун) . Быстро – одевайся.

Дуня спрыгнула с печки, сняла с себя белый полушубок, старуха – свой зипун.

Дуня (переодеваясь) . Ох, бабушка, милая… Знаешь, ведь я его убить хотела… Только вас пожалела.

Марья. Полно ты… Нас жалеть.

Дуня. Нет, уж бить так бить. Будем бить оптом, всех сразу.

Марья. Ладно, молчи. Беги в сени скорей. Там темно. Он не узнает.

Дуня (обнимает ее, звонко целует) . Ну, бабуся… золотце мое… спасибо…

Марья (отталкивает ее) . Да ну тебя! Беги!.. Живо! (Кидает на печь Лунину одежду.) Стой! Подсади меня! (Лезет на печь. Дуня ей помогает.) Ну, и – беги! Прощай!

Дуня. Увидимся еще, бабушка… Скоро!

Дуня заметила на столе пистолет обер-лейтенанта, взяла его, потом раздумала, вынула из пистолета обойму, а пистолет положила обратно на стол. Все это очень быстро.

Шаги и голоса. Дуня метнулась к дверям, потом нагнулась, надевает валенок. Появляются – Михайла с охапкой соломы, за ним офицер. Михайла узнал Дуню, отпрянул.

Офицер. Ну, всё польний порядок. Ты можешь ходить, я сказаль.

Михайла (загораживая от него Дуню) . Ну, иди, иди, чего ковыряешься!..

Дуня (глухо) . Иду, иду. (Запахнувшись в Марьин зипун, юркнула в сени.)

Офицер подходит к столу, замечает пистолет, прячет в карман. Михайла, бросив на пол солому, вытирает вспотевший лоб, озирается – где же Марья?

Офицер. Ты что? А?

Михайла. Устал.

Офицер. Усталь? (Усмехнулся.) Солёма тяжелый?

Михайла. Ох, тяжелая! (Озирается.) Раньше-то она, ваше благородие, словно бы и полегче была, солома-то… А нынче… (Про себя.) Куда ж это Марья девалась?

Офицер. Твоя жена – умный женчина.

Михайла. Жена-то? Умная, ваше благородие. С умом.

Офицер (смеется) . Она умеет нос показать. (Показывает «нос».)

Михайла. Умеет, ваше благородие. Ох, умеет!

Офицер. А солёма ты можешь уносить. Я спать не буду.

Михайла. Нет?

Офицер. Нет, нет… (Зевает.) Хотя… Айн веник цу шляфен [7]…Да! (Снимает мундир.) Я буду немножко лежать, отдыхать. (Пытается влезть на печь.) Если я буду засипать и если приходить твой жена, тотчас меня будить! (Не может взобраться на печь.) Эй! Слюшай! Ты! Помогать мне немножко.

Михайла подсаживает его. Почти тотчас же офицер вскрикивает и кубарем скатывается вниз.

Офицер. О, таузенд тойфель. [8] (Стучит зубами.) Кто там есть?

Михайла (испуганно) . Чего? Никого нет, ваше благородие.

Офицер. Там кто-то живой! (Выхватывает револьвер.) А ну, посмотреть!

Михайла. Боюсь, ваше благородие.

Офицер (машет револьвером, кричит) . Ну!..

Марья (садится на печи, свесив босые ноги) . Э, ладно, чего там прятаться. Это я, ваше преподобие! Здрасте!

Офицер (в ужасе) . Ты?!! Как ты попаль? Ты уходиль на колодец!

Марья. А ты и поверил…

Офицер. О, доннер-веттер! Эс ист айне гроссе фальш! [9] (Кидается к Марье с пистолетом. Старуха спрыгивает с печи.) Кто уходиль? Говорить мне живо, кто уходиль из дом?! (Машет пистолетом.) Ну! Говорить! Я буду стрелять!..

Михайла (делая шаг к офицеру) . Тихо, ваше благородие, не кричи, тихо…

Офицер (визжит) . А-а-а!.. И ви – тоже! Все как один! Русский свинья! Полючай! (Стреляет.)

Михайла грудью своей заслонил жену.

Офицер. На! (Стреляет еще раз, замечает, что пистолет не заряжен.) А, ферфлюхте тойфель! [10] (Отбросив пистолет, схватил табуретку, замахнулся.)

За полминуты до этого на улице застучал пулемет, послышались голоса. Распахнулась дверь. На пороге – Дуня. За ее спиной несколько партизан.

Дуня (в руке у нее револьвер) . Стой! (Стреляет.)

Офицер выронил табурет, вскрикнул, схватился за простреленную руку.

Дуня. Хэнде хох! [11]

Офицер поднимает сперва левую, потом – медленно – правую раненую руку.

Офицер (к Михайле) . Это кто есть?

Михайла. А это вот, ваше благородие, Дуня Огарёва и есть, за которую ты, сволочь, живую корову с теленком обещал.

Дуня. А ну… (Показывает рукой, дескать – пошел вон.)

Два паренька с автоматами наизготовку заходят – один справа, другой слева. Офицер медленно идет к выходу.

Марья (стоит, по-прежнему прислонившись к печке) . Эй! Стой! (Офицер остановился.) Ну-ка, дай я на тебя погляжу в последний раз. (Качает головой.) Ведь надо же! А? Вы подумайте, люди честные… Краденой коровой думал русского человека купить… Эх, и дурак же ты, я тебе скажу, ваше сковородие… (Махнула рукой.) Иди!..

На улице громче застучал пулемет.

Занавес

Рассказы о подвиге *

Героическая тема привлекала Л. Пантелеева давно. Еще в начале 30-х годов он пишет свой первый рассказ о подвиге – «Пакет».

Пакет *

В 1931 году несколько ленинградских писателей задумали издание детского альманаха. Один из авторов, М. Зощенко, предложил, чтобы в книге были собраны рассказы о героях. (Подробно о возникновении альманаха «Костер» см.: Л. Пантелеев «Гори, гори ясно!», журнал «Нева», 1966, № 5. «Как зажигался „Костер“». Журнал «Костер», 1966, № 5). Для этого альманаха Л. Пантелеев и написал рассказ «Пакет».

Отдельное издание «Пакета» вышло в 1933 году в издательстве «Молодая гвардия». Обложку и рисунки к этому изданию делал Н. А. Тырса.

«Пакет» был инсценирован и долгие годы шел па сцене Московского ТЮЗа. Перед войной снимался фильм «Пакет», где роль Буденного играл сам С. М. Буденный. Поставленный на Мосфильме в 1966 году телевизионный фильм «Пакет» получил первую премию («Злата Прага») на Международном фестивале телевизионных фильмов в Чехословакии.