Исаак Бабель - Том 4. Письма, А. Н. Пирожкова. Семь лет с Бабелем

Встречались не часто, но переписывались постоянно с Татьяной Осиповной Стах, жившей в Киеве; она и ее муж Борис были верными друзьями Бабеля с давних, еще одесских времен. Их дочь Софья (Беба) знала Бабеля в своем детстве.

Неизменными моими друзьями были Юрий Карлович Олеша, Николай Робертович Эрдман, Вениамин Наумович Рыскинд и Семен Григорьевич Гехт. Из писательской среды эти четверо были единственными, приходившими в мой «зачумленный дом» задолго до реабилитации Бабеля. Со многими людьми я никогда не встречалась при его жизни, а после со всеми познакомилась: мне захотелось их видеть, чтобы о нем говорить.

С сыном Бабеля Мишей увиделась сначала моя дочь Лида. Поэт Евтушенко встретился с Мишей на юге и сказал ему, что он знаком с его сестрой Лидией Бабель. Миша взял у Евтушенко наш телефон, позвонил Лиде и условился с ней о встрече. Лида мне рассказала, что Миша — художник и рисует пейзажи Москвы.

Поэтому, когда однажды зимой я увидела из окна нашей квартиры, выходившей на Яузский бульвар, какого-то художника с мольбертом, я попросила Лиду посмотреть в окно — не Миша ли рисует напротив нашего дома? Оказалось — это был Миша. Тогда Лида пошла к нему и сказала, что он может у нас погреться, пообедать с нами и оставлять свои мольберт и краски. Так я познакомилась с Мишей. Он принес мне показать свидетельство о своем рождении, принес напечатанный впервые в «Литературной газете» рассказ Бабеля «Закат» и несколько его фотографий, хранившихся в их доме. Миша мне очень понравился, и хоть у него нет прямого сходства с Бабелем, но я вижу много черточек и во внешности, и в манере держаться, напоминающих мне Бабеля. Мы редко встречаемся, но нежность к нему всегда со мной. Он — художник-пейзажист, известный в Москве, и главной темой его картин является город. Он рисовал множество уголков Москвы, части из которых уже не существует.

С дочерью Бабеля Наташей я познакомилась в 1961 году. В это время в Москве проходила французская выставка картин, и Наташа со своей подругой Таней Парен приехали гидами этой выставки. Обе знали русский язык и специально учились на курсах гидов по живописи. Наташе было около 30 лет, она, закончив Сорбонну, преподавала курс французской литературы в Париже. Я нашла ее очаровательной, веселой, остроумной и назвала в душе своей старшей дочерью. Сестры же подружились так, что готовы были все сделать друг для друга.

Сестра Бабеля Мери, приехавшая в это же время в Москву, чтобы повидаться с нами, очень удивлялась такой дружбе Лиды и Наташи и говорила, что сказалось кровное родство.

В Москве из родственников Бабеля жила только тетя Катя, родная сестра его матери. Она была замужем за Иосифом Моисеевичем Ляхецким, и они жили вместе с братом и сестрой Ляхецкими в одной квартире в Овчинниковском переулке.

С этой семьей мы постоянно общались после ареста Бабеля. Во время этой войны Иосиф Моисеевич умер, а после войны в этой квартире еще поселился приехавший с фронта племянник тети Кати по мужу Михаил Львович Порецкий с женой Асей. И я, и Лида всегда считали эту семью родными нам людьми и испытывали постоянное с их стороны дружеское расположение.

Идея воспоминаний современников о Бабеле принадлежит Льву Яковлевичу Лившицу, литературному критику из Харькова. Это был очень симпатичный молодой человек, до самозабвения влюбленный в творчество Бабеля. Он появился как-то совсем неожиданно в Москве и впервые пришел ко мне в 1963 году. В ноябре 1964 года он принял участие в конференции «Литературная Одесса 20-х годов», выступил на ней с докладом о Бабеле, написал несколько хороших статей о нем и собирался заняться темой «Бабель в кино». Нравился без исключения всем, с кем я его знакомила, и совершенно неожиданно умер от разрыва сердца совсем молодым. Это была большая потеря не только для родных и всех его знакомых, но и для литературы. Вместе с ним мы успели составить только предварительный список тех, кто мог бы написать воспоминания о Бабеле, и мне пришлось продолжить эту работу. Я обращалась с просьбой написать о Бабеле к его друзьям и знакомым, и многие воспоминания были написаны. Некоторые из них к тому времени были уже опубликованы в журналах, большую часть их мне помогли собрать Г. Н. Мунблит и его жена, Н. Н. Юргенева, ставшая вместе со мной составителем сборника. Когда все воспоминания были собраны и мною прочитаны, стало ясно, что мне надо написать о Бабеле то, что я о нем знаю, чтобы его образ был более полным.

Писала каждый раз о том, что вспоминалось, не соблюдая никакой последовательности. Когда все напечатала и перечитала, начала работать с ножницами и клеем. Хронологической записи не получалось, и я поняла, что надо располагать материал в основном по людям, окружавшим Бабеля от знакомства с ними и до конца встреч с ними или до конца их жизни. Мои мемуары вошли в сборник воспоминаний современников, первое издание которого вышло в 1972 году с большими сокращениями. В издательстве «Советский писатель» редакторы тогда из моих воспоминаний выбрасывали все крамольные по тем временам места, не разрешили мне даже упомянуть об аресте Бабеля. Воспоминания всех других авторов также подвергались цензурным изъятиям, но если я для второго издания сборника в 1989 году могла все восстановить, многие другие авторы, умершие к тому времени, ничего исправить уже не могли. Для всех последующих изданий моих воспоминаний я дополнила их некоторыми штрихами к образу Бабеля, к его судьбе, а также сведениями о моей работе над изданиями его произведений.

Самым главным своим делом я считала составление двухтомника сочинений Бабеля, в который вошли бы все его произведения, оставшиеся после ареста рукописей, все то, что было опубликовано при его жизни хотя бы один раз, а также все найденные старые рукописи. Эту работу я начала почти сразу после реабилитации Бабеля. В состав двухтомника должны были войти все рассказы, начиная с 1913 года, пьесы, киносценарии, вся публицистика, письма, воспоминания, выступления и конармейский дневник 1920 года.

Комиссия по литературному наследию Бабеля обращалась в издательства и в Союз писателей много раз; во-первых, с просьбой об издании двухтомника, во-вторых, с просьбой оказать содействие. Нам много лет отвечали, что нет бумаги, что план выпуска изданий уже сверстан, и переносили нашу заявку из одной пятилетки в другую. Наконец, в 1986 году, 20 лет спустя после издания последнего однотомника Бабеля в 1966 году, двухтомник был включен в план издательства «Художественная литература» и вышел тиражом 100 тысяч экземпляров только в январе 1990 года.

Почти одновременно с двухтомником в Москве вышли два составленных мною однотомника большими тиражами: один как приложение к журналу «Знамя», включивший и конармейский дневник Бабеля, и другой, объединивший наиболее известные произведения писателя и часть воспоминаний о нем. Кроме того, однотомники небольшими тиражами, уже без моего участия, выходили во многих городах нашей страны. Таким образом, только теперь, через полвека после гибели автора, творчество писателя И. Э. Бабеля, известное всему миру, приходит к широкому читателю на его родине.