Исай Давыдов - Девушка моего друга (сборник)

Она была почти уверена, что не вышло. Разве может выйти что-нибудь путное, если против начальства пойдешь?

— Выйти-то вышло! — Девушка слегка махнула рукой.

— Я до секретаря парткома дошла... А вот толку?..

Ну, стали больше тележных колес делать... А по мне — так уж все телеги давно на слом пора! Двадцатый век давно переломился, а я из-за телег воюю... Вот и подумала:

на что жизнь уйдет? Раз живешь — второй не дадут...

Уж жить — так ради чего-то стоящего. Ради чего-то главного... Чтоб века прошли, а люди все спрашивали:

«Кто ж делал это? Кто здесь пот проливал? Кому спасибо сказать?» И чтоб кто-нибудь ответил: «Вот среди других и Светка Пестовская здесь была... И не последней...»

— Вас Светланой зовут? — спросила Ксеня.

— Да. Светланой.

— А меня Ксеней. Я из Таловки. Камышейского району.

— Вы на .какое-нибудь совещание приехали?

— Нет!.. Я картошку на базаре продавала.

— А-а... — разочарованно протянула Светлана и опустила глаза в журнал.

Ксеня подумала, что Светлане теперь, наверно, совсем неинтересно разговаривать с ней, и это было обидно, потому что было несправедливо. Ксеня ведь не потому продавала картошку, что любила торговать.

Велико ли счастье — торчать целый день на базаре?..

Чего доброго, Светлана подумает, будто Ксеня и делать ничего больше не умеет!..

— А на совещании я тут летом была, — сказала Ксеня.

— Когда свекловодов собирали. Прямо в* обкоме совещание шло...

Светлана сразу подняла от журнала глаза и с любопытством поглядела на Ксеню.

. — Вы свекловод? — опросила она.

— Ага, — ответила Ксеня. — В свекловодческом звене работаю. У нас по всему Камышейскому району лучшие урожаи. Вот нас троих из звена и вызвали.

— Вам хорошо! — сказала Светлана. — У вас дело свое в жизни есть. Своя дорога какая-то... А. у меня — пока ничего! Даже институт по душе выбрать не смогла!Удивительная бездарность!

— А вы что, поступали в институт? — спросила Ксеня.

— В том-то и дело — нет! Не решила — в какой. У нас вот такие, кто не решил, все в педагогический пошли.

На истфак да на литфак... А я литературу люблю, только смогу ли быть учителем — не знаю. Не тянет меня что-то в учителя... Я бы, наверно, в летное училище пошла! Чтоб испытателем стать... А девчонок туда не берут... Был бы отец жив, он бы что-нибудь для меня придумал!

Светлана зябко передернула плечами, повыше натянула на голые ноги угол одеяла. Совсем тихо добавила:

—Он, говорят, у меня очень смелый и очень умный был, отец-то... И мама рассказывала, и товарищ его, который с ним сидел... Он три года назад приезжал...

Записку нам с Володькой от отца привез...

Ксеня сразу поняла, где был Светланин отец. Она и слыхала про это и читала много. Но вот так, в жизни, ни разу еще не встречалась с теми, у кого отцы или матери зазря сидели при Сталине.

— А вы совсем отца не помните? — спросила она.

— Как же я могу его помнить? — Светлана усмехнулась.

— Его забрали, когда я еще не родилась... А Володьке тогда два года было. Тоже ничего не помнит... Мы отца только по одной карточке знаем. Ма-аленькая карточка!.. Мама ее десять лет ото всех прятала... Отец ведь еще до войны сидел... Потом его на войну отпустили. Он военный был, подполковник. Они с мамой на фронте поженились. Мама медсестрой у него в полку

служила... А через год после войны его снова забрали... Мама тогда в Тюлюкино и уехала — меня рожать. Потому что в Тюлюкине дедушка с бабушкой... А до реабилитации

отец не дожил... Так там и умер...

— Страшно это! — сказала Ксеня. — Когда зазря!..

Ой, как страшно!

Светлана промолчала.

— А вы этим бюрократам про отца рассказывали?—спросила Ксеня.

Светлана отрицательно помотала головой.

— А может, помогло бы...

— Все равно не стану! — упрямо сказала Светлана.— Что ж я буду ходить жалость выпрашивать!.. Отцу бы это не понравилось... Я лучше на толкучке свой платок продам и без всякой путевки уеду! У меня платок пуховый. Мне за него много дадут!

— А как же вы без платка поедете? — спросила Ксеня. — Зима ведь.

— А у меня в рюкзаке зимняя шапка есть, — ответила Светлана. — Мальчишечья. Ее раньше брат носил, а теперь она ему мала. Я ее и прихватила...

— Смело это вы... — Ксеня покачала головой.—А если человека хорошего встретите?.. А сами в мальчишечьей шапке?..

— Ну и что?

— Как что?.. Будь вы по-женски одеты, он, может, заинтересовался бы. А так — и не заметит...

— Ой, что вы! — Светлана рассмеялась. — Чихала я на такого хорошего человека! Нужен он мне очень! Разве хороший человек на это внимание обратит? Что вы!

— Мужчины — они на все внимание обращают,— заметила Ксеня.

— А я об этом как-то не так думаю, — сказала Светлана.

— Мне кажется, если будет любовь, так все равно, кто в чем одет и кто кем работает. Это ни вот столечко . значения не имеет! — Она показала кончик мизинца.

—Я, если полюблю кого, куда угодно с ним поеду. Хоть в Арктику, хоть в пустыню — мне все равно. Лишь бы с ним вместе!

— Это только в книгах так. — Ксеня усмехнулась, —А в жизни такой любви не бывает...

— А у меня в жизни будет!

Светлана произнесла это так уверенно, даже громко, что Ксеня невольно с любопытством поглядела в ее темные, горячие глаза и даже приподнялась на локте, чтобы глядеть было удобнее.

Однако уже в следующий момент уверенность этой девочки показалась Ксене смешной. И она снисходительно улыбнулась и, опустив голову обратно на подушку, спокойно сказала:

— Все так поначалу думают. Будто в жизни для них одно хорошее приготовлено. А как начнется... — Ксеня махнула рукой. — Нацелуется да к другой побежит...

— Ну, вот уж тут я никого винить не буду. — Светлана покачала головой. — Только себя.

— Это почему же — себя?

— Да потому, что любовь настоящего человека не один раз заслужить надо, а все время ее заслуживать — каждый день, каждый час. Чтоб всегда быть его достойной, а не только сначала. А не будешь—правильно сделает, что уйдет.

— А если просто человек такой? Если ему просто одной мало?

— Так ведь такого раскусить легко. А полюбить трудно. Для меня — даже невозможно.

— Чудно вы говорите... — Ксеня усмехнулась. —Будто человек как на ладони разложен и его всего видно.

Не угадаешь ведь сразу, какой он.

— Если не захочешь угадать, не угадаешь, —возразила Светлана. — Если, конечно, на все закрывать глаза... А если по большому счету — человек сразу виден.

— Хорошо бы, конечно... — Ксеня потянулась, вздохнула.

— Как вы говорите — по большому счету. Только в жизни оно редко выходит. Ждешь-ждешь... А чего?

Годы-то идут...'Надоест ждать — и махнешь рукой...

Хоть по- маленькому бы счету прошло...

— Что с жизни спросите, то и получите, — отозвалась Светлана.