Борис Пармузин - До особого распоряжения

современную жизнь.

Разумеется, Б. Хаит не одинок. Успехи республик советского Востока вызывают ненависть у

буржуазных идеологов. А страх рождает ложь.

Клевета, однако, тоже требует «убедительного оформления». И вот для этого и пускают в ход

отщепенцев, изменников родины, титулуя их «докторами» и «профессорами» и спекулируя их

восточными именами и фамилиям.

Словом, пускают в ход хаитов...»

НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА

Город был взбудораженным, тревожным, настороженным...

188

И не надо присматриваться к людям, чтобы понять их беспокойство или озабоченность. За тысячи

километров прогремел московский салют. . Но его хорошо услышали в Азии.

До открытия банков, куда обычно заходили не спеша, степенно, с чувством собственного достоинства,

теперь толпились, покусывая губы, перебирая четки потерявшие прежний лоск господа.

Не очень уверенно вступали в солидные конторы колониальные чиновники, уже по-настоящему

чувствуя недоброжелательные взгляды местных жителей.

В городе стали появляться эмигранты из Европы. Они надеялись здесь, за тридевять земель, найти

спокойный уголок, отсидеться, выждать более удобный момент, когда можно будет вновь потянуться к

счастью.

В банках, на биржах, в конторах самых различных фирм горячо спорили о новой, третьей мировой

войне.

Но более трезвые головы понимали, что пушки не скоро заговорят. . Борьба с Советами будет пока

носить совсем другой характер. Сейчас по тайным тропам вновь двинутся агенты и диверсанты.

Авантюристы всех мастей поднимут крик о гибели цивилизации, об угрозе человечеству, которую

несут большевики. Пусть все это бездоказательно. Но кто в базарной суматохе начнет вдумываться и

проверять факты, о которых надрываются дервиши!

Надо отойти от базара, отдохнуть от сутолоки, подумать о своих делах. Не каждый человек сумеет

сразу так поступить. Некоторые до позднего часа толкаются, очумев от криков и цен, от ругани и

уговоров... А потом являются домой с пустыми руками...

Махмуд-беку хотелось просто походить по улицам города, постоять у солидных учреждений,

посмотреть на этот растревоженный улей. Но Аскарали приказал лежать.

Вновь богатый отель с пышным названием «Тадж-Махал». Далеко отсюда знаменитый памятник

индийской архитектуры. Однако хозяин не проиграл, выбрав это название. В «Тадж-Махале» живут

состоятельные, уважаемые гости.

- Нам будет здесь легче работать... - сказал Аскарали.

Изменился за последнее время «преуспевающий коммерсант». Он только кажется бодрым, а на

самом деле очень устал. Возможно, даже болен.

- Ну как? Ты только представь Берлин. Обгорелый труп Гитлера... Берлин! И почти над каждым

балконом белый флаг. Представь! - Аскарали расхаживал по номеру, потирал ладони, потом, резко

повернувшись, садился у постели Махмуд-бека. - Представь! Помнишь, как писал Гафур Гулям в сорок

втором? Хотя откуда ты помнишь. Ты даже не знаешь... Слушай...

Аскарали часто читал стихи древних поэтов. Но Махмуд-бек даже не представлял, каким чудом его

друг узнавал о новинках современной литературы.

- Слушай! - повторил Аскарали. И он торжественно прочитал:

Тяжесть листьев промерзших с дерев упадет,

И под шелест весеннего сада

Время грозного горя и тяжких невзгод

Канет в бездну кромешного ада, -

Будет праздник на улице нашей.

Аскарали снова поднялся. Провел ладонью по белым, совершенно белым и поредевшим волосам,

пригладил их и твердо объявил:

- Мы сегодня устроим праздник.

Махмуд-бек, облокотившись, хотел подняться.

- Нет! Нет! Ты будешь лежать. Мы сюда пододвинем стол. Вот так... Здесь сяду я. Здесь - Фарида.

Ясно? - Он не ждал ответов Махмуд-бека. Аскарали двигал шикарную европейскую мебель с такой

небрежностью, словно все это происходило в караван-сарае. - Сейчас Шамсутдин принесет бутылку

водки. Ох, как я ее доставал! Целая операция! Посложнее твоих!

Нет. . В его словах и движениях теперь уже не было усталости.

- Мы сегодня даже не вспомним о том сброде, с которым ты встречался. Не будем вспоминать! Не

будем работать. Сегодня устроим праздник... Понимаешь... - И он крикнул в сторону соседней комнаты: -

Фарида!

Она вошла, с трудом скрывая беспокойство. Аскарали - хороший человек. Фарида уважает его. Но не

случилось ли еще чего-нибудь?

- Фарида! Сейчас я вызову официанта. Он принесет самый вкусный обед «Тадж-Махала». И мы будем

праздновать. Ты не против?

Она улыбнулась:

- Нет, Аскарали-ака. Это очень хорошо! А то вы сидите днем и ночью. Сидите, говорите.

- Мы будем вместе говорить. Совсем о другом. И выпьем! Выпьем за праздник! За нового человека,

который скоро родится в этом городе.

Фарида, смутившись, опустила голову.

- Я пока там побуду, Аскарали-ака... - тихо попросила она.

- Конечно. А я вызову официанта.

Она торопливо ушла в соседнюю комнату. Наклонившись к Махмуд-беку, Аскарали тихо произнес:

189

- Выпьем за нового человека! Понимаешь, Махмуд-бек. Ведь на нашей улице праздник... Самый

большой праздник! На фронте полагалось сто граммов водки. Их ты получишь по праву. И я... После

боя...

- А перед боем? - улыбнулся Махмуд-бек.

- Бой почти кончился. Наш, - серьезно сказал Аскарали. - Почти...

- Что-нибудь еще? - спросил Махмуд-бек.

- Об этом - завтра! А сегодня - праздник... И ни слова о делах!..

Он подошел к двери и нажал кнопку, над которой был нарисован силуэт человека с подносом.

Разбор поездки Махмуд-бека завершился.

- Хорошо, если бы Джанибек сделал вылазку на нашу территорию. Это стало бы его концом... Но если

даже он и не решится, то провалы агентов, которых он пересылает, будут его провалом... - сказал

Аскарали.

- Как поступил Адхам? - вспомнил Махмуд-бек.

Аскарали пожал плечами:

- Хотелось бы верить твоим предположениям. Но... подождем немного. А теперь?

- Я слушаю... - невольно поднялся Махмуд-бек.

Аскарали вновь выглядел усталым, озабоченным. Это был совершенно другой человек, не похожий на

вчерашнего.

- Слушай... - сказал Аскарали спокойно, рассудительно. - Слушай, мой дорогой Махмуд-бек. Война

кончилась. Ты имеешь полное право уехать сегодня или завтра. Врач советует лечиться в Италии. Но у

нас ведь не хуже курорты. Хотя бы даже из-за Фариды нельзя пускаться в такой дальний путь.

- Из-за Фариды? - весело переспросил Махмуд-бек.

- Из-за нее тоже...

- А еще?

- Подвились первые эмигранты из Европы. Те, кто сотрудничал с немцами. Конечно, Туркестанский

комитет будет продолжать действовать. Эмигранты много о нем знают. Знают о ближайших планах.

- Мне надо с эмигрантами встретиться?

- Они сами будут искать возможности встретиться с тобой.