Георгий Садовников - Суета сует

Наконец-таки ведро установлено в своем углу. Коровин немного отвел душу, а нам можно браться за учебники.

Вначале мы готовились втроем: Кирилл, Елочка и я. Хозяева Елочки весь день на работе, поэтому мы засели у нее дома и читали вслух. Вернее, читал я один, как обладатель лучшей дикции. Но, видно, пока я читал, между Кириллом и Елочкой началось это странное, непонятное для меня. Вдруг ни с того ни с сего Кирилл тихо крикнул:

— Елена!

Крикнул будто из далекого пространства. Будто между ним и Елочкой протянулись биллионы километров. Будто между ними лежали столетия. Будто они были в разных концах космоса. Он кричал ей. Я в счет не шел. Словно меня не было.

Она услышала и отозвалась издалека:

— Кирилл!

При этом глаза у обоих были сумасшедшие. Меня такое поведение возмутило. Насколько это слово подходит ко мне, и насколько я позволяю себе возмущаться. Для кого я читаю, спрашивается?

Больше ничего особенного они не делали, но между ними что-то произошло. Именно когда я читал. Тогда я предложил читать по очереди. Тут все и разладилось. Я и Кирилл наперебой сыпали комплименты Елочке, а та порхала по комнате, прихорашивалась и пела: «В чистом небе синева, синева, синева». Или мы по ее инициативе обсуждали шерстяную юбку, которую она когда-нибудь купит.

В первую же минуту отрезвления мы решили готовиться в одиночку. Иначе — провал. С профессором Спасским шутки плохи. Для Спасского билет — только лишь предлог для содержательного разговора. Он беседует со студентом по всему курсу. Собственно, экзамен начинается после ответа на билет.

Вот что такое профессор Спасский. Мы это знали и добросовестно грызли учебники.

Временами я устраивал небольшой отдых и развлекался. Для этого только стоило повернуться к соседней койке. На соседней койке штудировал анатомию Сусекин Вася, неисчерпаемый кладезь для острот. Другую такую удобную мишень для шуток природа вряд ли еще сотворит. Не хватит юмора. Вася — экспромт, который удается раз в тысячелетие, в Сусекина можно попасть с зажмуренными глазами.

Я достал из кармана кусочек провода и подвел к его руке. Вася вскочил и сел по ту сторону кровати. Он боится электрического удара. Каждая проволока, на его взгляд, таит в себе такую опасность.

— Ладно. Ложись.

Я бросил провод и снова стал листать страницы. Их сотни, тысячи. И все нужно прочитать. Я впился глазами в открытую страницу. И вот тут мне в голову пришла мысль о женитьбе. Когда-нибудь к каждому приходит эта мысль. Наступает срок, и она является. У каждого свой срок. Мой настал сегодня.

Я пытался выбросить ее вон из головы. Но ничего не получилось. Поэтому я начал перебирать в памяти всех знакомых девушек, годных для женитьбы. Постепенно остались две кандидатуры: Женя и Елочка.

Я стал думать о Жене. Когда я думаю о ней, у меня возникает тягостное чувство — смесь необходимости и боязни. Необходимости, потому что в эти минуты внутрь меня проникает какая-то потаенная сила, связанная с Женей, и заставляет делать то, что может выйти мне боком. Представьте такую картинку: стоит человек перед пропастью. Над пропастью — трухлявый мостик. Если человек ступит на мостик, то непременно провалится, а там собирай кости. Человек это знает, и, вполне понятно, ему не хочется на него ступать. И нет ему нужды на него ступать. Но он ступает. В животе у него пронзительно ноет, он проклинает свою слабость и отчаянно делает шаг на гнилые, рассыпающиеся доски. Вот и у меня происходит подобный процесс, когда я думаю о Жене. Женя — это что-то вроде пропасти. Отсюда вполне понятна и вторая половина чувства — боязнь.

Черт с ней, с Женей! Как-нибудь обойдемся, я отставил ее кандидатуру. Очень она сложная. С ней не оберешься хлопот. И, может, чего еще похуже.

Ребята перебили мои мысли.

— Йог, ты за брюки с манжетами? Или без? — спросил Коровин.

Сам он, ясно, за манжеты и ждет моей помощи против Сусекина и Кирилла.

— За манжеты, — сказал я, чтобы он отвязался, и опять ушел в свои мысли.

Елочка — самая подходящая супруга. Я представил, как мы пойдем по улице — муж и жена. Это выглядело довольно эффектно. Я в модном костюме с тремя пуговицами. Елочка в желанной шерстяной юбке. Отец пришлет деньги, и мы сразу купим эту юбку. Не откладывая.

— Йог, очнись!

Это ребята. Что за народ! Теперь они спорят о ракетах, фотонах и антивеществе. И Стась расправляется с оппонентами шутя. Это не манжеты. Это ядерная физика. Но Кирилл — закоренелый лирик. Он отмахивается от Стася. Законы и формулы отскакивают от него, точно от стенки. Новые открытия Кирилл переиначивает на свой лад. В его голове они принимают совершенно иной смысл. Он своего рода этакий сентиментальный трансформатор.

— Эй, Йог, подтверди! Скажи Коровину: были марсиане на земле? Или не были? — закричал Кирилл.

— Были. Были.

Мне не до марсиан. Я представил совсем другое. К театру подъехало такси. Из машины энергично вылез элегантный мужчина и придержал дверцу. Из-за дверцы появилась стройная ножка Елочки. А вышеупомянутый мужчина, конечно, я. Мы поднимаемся по ступенькам театра. Я вижу это, как в кино. И завистливые физиономии мужчин крупным планом. В манере известного оператора Урусевского.

Елочка на этот раз в вечернем платье. Так она красивее. Некоторые утверждают, что она была очень хороша на майском костюмированном балу. Она натянула черное трико и в таком виде скакала по залу. А на голове у нее торчали рожки. Я тогда попробовал станцевать с ней один фокстрот и извелся. Она вертелась, дергая людей за рукава, и тянула меня в разные стороны. Я еле держал ее в руках. Запарился.

Теперь она будет ходить в вечернем платье. Оно делает человека спокойным и выдержанным. Заставляет держать себя в рамках. Оно мобилизует. Днем Елочка пусть таскает свою юбку из толстой шерсти. Но если куда, так изволь вечернее платье. Надень, как доспехи перед битвой.

За чем же остановка? Я швырнул учебник на тумбочку, натянул туфли и побежал в дежурку. К телефону.

Тут меня стерегло легкое невезение. На телефон насел рыжий студент-физик. Я ждал, а он бубнил в трубку:

— Я не виноват. На этот вопрос не ответил бы и президент Академии наук… Разумеется, выгнал… И на втором заходе спикировал… Конечно, выгнал… А третий заход и совсем… Да. Выгнал… На пятом выгнал… Пойду на шестой…

Я его знаю: этот рыжий — будущее привидение. До сих пор не может сдать зачет по электронике. Сделал пять заходов, и все пять закончились провалом. Но рыжий не падает духом. Для привидения — это весьма ценное качество. Вместе с нашими привидениями он составит дружную компанию. Я имею в виду привидений с историко-филологического факультета. Говорят, они славные, неунывающие ребята.